Сколько я занимаюсь наукой, столько меня завораживает прошлое, и я стараюсь помочь остальным ощутить его значимость, однако похоже на то, что пропасть между потреблением благ науки и пониманием ее законов неуклонно ширится. Цифры так и сыплются, но не всегда понятно, откуда они берутся. Это относится практически к любой из бесчисленных областей знания. Науку считают слишком сложной, слишком занудной. И дело не только в том, правильно ли мы представляем себе ход времени.

Пожалуй, самая серьезная угроза для историков XXI века – стремление креационистов пропихнуть свою «науку» в школьные программы и учебники. Креационисты утверждают, что Книгу Бытия, первую часть Библии, следует понимать буквально, а самые радикальные из них верят в сотворение мира за шесть дней шесть тысяч лет назад. Как ни странно, несмотря на все доказательства обратного, эта точка зрения по-прежнему бытует. Согласно последнему опросу, проведенному NBC News в США, 44 % взрослого населения верят в буквальную трактовку библейского текста о сотворении мира. Да, версия, конечно, красивая, этого не отнять. И вообще, вера – личное дело каждого. Но, к сожалению, не всегда людям предоставляют право выбора: время от времени располагающие денежными средствами сторонники креационизма, заручившись общественной поддержкой, пытаются внедрить свои убеждения в школьную программу. Никто не станет утверждать, что наука знает ответы на все вопросы – о Вселенной, о жизни и прочем. Однако научный подход (гипотезы, теории, проверки, опровержения) обеспечивает саморегуляцию.

В креационизме все строится на вере. Сколько бы наука ни доказывала обратное, некоторые все равно продолжают верить, что миру всего 6000 лет от роду. Я волен верить во что угодно: что Земля плоская или что на Марсе живут маленькие зеленые человечки, – но стану ли я требовать, чтобы эти мои представления поместили в учебник между электростатикой и силой притяжения? Надеюсь, что нет.

Можно возразить: а какая, мол, разница? В конце концов, западный мир на качество жизни не жалуется. Справедливо, но такой подход грешит недальновидностью. Наш мир на пороге серьезных испытаний, с которыми необходимо в срочном порядке разобраться. Массовое исчезновение флоры и фауны, а также глобальные изменения климата – это лишь два примера, требующие кардинальных мер и общего объединения усилий. Но если нашему миру всего 6000 лет, большинства катастрофических событий, о которых мы будем говорить в последующих главах, просто не могло произойти. Наше общество построено на демократии, но в отношении времени не обходится без политики. Если правительство в вопросах образования пойдет на поводу у религии, мы лишим себя возможности извлекать уроки из событий прошлого и с уверенностью смотреть в будущее. Время дает нам ориентиры, помогающие достойно встретить грядущие трудности и справиться с ними, сгладить, а может быть, даже предотвратить.

Для археологии и геологии сейчас самое благодатное время. Новые технологии предоставляют все больше способов заглянуть в прошлое. В одиннадцати главах этой книги мы посмотрим, как разные способы датирования помогли разрешить самые интригующие загадки истории, принося пользу нам, нашему виду и нашей планете.

У современного, привычного для нас календаря за плечами долгая история. За 4000 лет своего существования он успел пережить и взлеты, и падения. Знакомую нам форму он начал принимать только в III тысячелетии до н. э. Периодически при раскопках находят кости с загадочными отметинами, однако пока невозможно заявить с уверенностью, что именно таким образом древние вели счет времени. Даже если эти зарубки действительно означают смену дней и ночей, не похоже, чтобы наши доисторические предки пользовались каким-то общепринятым календарем. Большинство, скорее всего, просто размечало дни наперед, отсчитывая с какой-то конкретной временной точки, а если подходящей кости поблизости не оказывалось, считали на пальцах рук и ног. Однако по-настоящему долгосрочные планы так не построишь, а значит, назрела необходимость в создании календаря. Только как его сделать?

Два самых главных понятия, без которых невозможна календарная система, – месяц и год. Вполне логичным и резонным для большинства наших современников было бы определить месяц как полный цикл смены лунных фаз. Сходного мнения придерживались и вавилоняне, населявшие примерно те же земли, где сейчас располагается государство Ирак, и именно смену лунных фаз они положили 3500 лет назад в основу своего календаря. Сутки начинались вечером, а отсчет нового месяца велся с появления на небе узкого серпа новорожденной луны. Лунный цикл с его четкой периодичностью в 29,5 дней буквально просился лечь в основу календаря – и древние вавилоняне не преминули им воспользоваться. Их календарь состоял из 12 лунных месяцев продолжительностью 29 или 30 дней, а начало года приходилось на весеннее равноденствие в северном полушарии, когда день равен ночи.

По аналогичному принципу строился десятимесячный календарь и у древних римлян. Предположительно он был создан одним из основателей Рима – царем Ромулом – в тот же год, 753-й до н. э., когда был заложен «вечный город». По римскому календарю год начинался в марте, а в названиях месяцев наблюдался заметный сумбур. Некоторыми из этих названий мы пользуемся до сих пор, хотя в современном календаре они выглядят довольно абсурдными: Aprilis – месяц откорма свиней, Maius – по имени провинциальной богини Майи, Iunius – в честь царицы всех богов и (верх изобретательности) September, October, November и December – седьмой, восьмой, девятый и десятый месяцы соответственно.

Однако обе цивилизации столкнулись с одной и той же проблемой: календарь, построенный по принципу смены лунных фаз, не соответствует смене времен года. Вавилоняне нашли выход: периодически добавляли лишний месяц, чтобы выровнять календарь. Римляне поступили еще радикальнее. Вместо десяти месяцев они сделали двенадцать, заполнив пробелы месяцами Ianuarius и Februarius. И все равно настораживающее расхождение между календарными и действительными временами года у римлян продолжало расти. Наконец стало очевидно, что для летоисчисления исключительно лунным календарем не обойтись.

В качестве альтернативы можно принять определение года как отрезка времени, за который Земля совершает полный оборот вокруг Солнца. Чтобы этот срок измерить, достаточно, например, посчитать время от одного весеннего равноденствия до другого – получится так называемый «тропический» или «солнечный» год. В наше время тропический год составляет 365 дней, 5 часов и приблизительно 49 минут. Он на целых 11 дней длиннее лунного, который состоит из 12 лунных месяцев и в котором календарное лето уже через 16 лет переезжает в самую середину зимы. Для долгосрочного планирования, тем более применительно к сельскохозяйственным работам, составлявшим основу основ древнеримской экономики, лунный календарь не годился.

Задачу исправить положение возложили на римских жрецов-понтификов. Они должны были корректировать календарь, добавляя недостающие дни в течение года. Способ вроде бы действенный, и с его помощью римлянам вполне удалось бы упорядочить календарь, если бы не одно но: понтифики оказались нечисты на руку. Долгие годы они единственные владели механизмом прибавки недостающих дней, и в результате в системе пышным цветом расцвела коррупция. Вместо того чтобы добавлять дни в определенном порядке, понтифики зачастую прибавляли лишние или, наоборот, откладывали добавление дней, а иногда даже месяцев, по собственной прихоти – либо из корыстных соображений, либо удлиняя срок пребывания в должности выгодного им политического деятеля. В результате нередко воцарялся хаос.

К 190 году до н. э. расхождение в римском календаре составляло уже целых 117 дней, однако между 140 и 70 гг. н. э. понтифики как-то умудрились его подровнять и привести календарь в соответствие с временами года. Но вскоре снова началось отставание, и к 46 г. до н. э. разница в 90 дней уже воспринималась как норма. Юлий Цезарь обратился за советом к астрономам. И в 46 г. до н. э., в «год великой путаницы», Цезарь принял необходимые меры, чтобы упорядочить календарь. Он добавил два временных месяца и удлинил имеющиеся двенадцать, доведя общее число дней в том году до 445, с тем чтобы последующие годы состояли из 365 дней и начинались в январе. Народ ликовал, решив, что всем подарили по 90 лишних дней жизни. Но самое главное, с 45 г. до н. э. удалось восстановить соответствие между природными и календарными сезонами.