Счастливый конец.
Один. Два. Три. Боли не чувствую. А может, так и должно быть? Нет. Я до сих пор жива. Я стою. На ногах.
***
Изображение растворяется, я просыпаюсь, чувствуя горячее прикосновение чье-то руки. Как только мои глаза открываются, руки разжимаются, и я вижу его, я вскрикиваю:
— Адам!
Я быстро поднимаюсь с кровати, словно и не было той боли, словно не было тех капельниц и проводом, и обнимаю его. Парень немного ошарашен, а ещё больше ошарашенным выглядит доктор Рик, который, несомненно, наблюдал за этой сценой.
— Вы… Вы помните его? — не веря собственным глазам, спрашивает доктор.
И только сейчас я понимаю, что делаю. Я обнимаю человека, которого вижу то ли впервые, но я чувствую, что нас, определенно, что-то связывает.
Глаза Адама засветились.
— Да, — произношу я твердым голосом. — Ты… ты же Адам?
— Адам, — кивнул парень.
Мой взгляд застыл на его зеленых глазах.
— Но это невозможно.
Мне немного становится смешно от того тона, в котором он это произнес, но я стараюсь сдерживать свой смех, чтобы не показаться странной.
— Так… — доктор Рик немного отошел от своего удивления, и, что ни на есть, взял себя в руки. — Я иду наведу кое-какие справки, а вы можете пока что пообщаться.
Я смотрю на него, такого красивого, неземного, и даже не знаю, что сказать. Он тоже, видимо, не может произнести ни слова.
— Знаешь, а я думал, что мне показалось, — усмехнулся он, я не сразу сообразила, о чем он говорит. — Когда я увидел тебя там, около магазина, я уверен, ты не помнишь, я тебе одолжил кожаную куртку, потому что шел дождь. Я одолжил её незнакомой девушке, по крайней мере, я так думал. Но когда увидел тебя ещё раз, я понял, кто ты. Мы не виделись четыре года, но я верил, что мы встретимся. И вот, так и есть.
«Четыре года не так уж много, чтобы забыть тебя».
— Почему ты ушел из моей жизни, не попрощавшись? — сказала я дрогнувшим голосом. — Почему бросил меня, не объяснив?
— Ты помнишь, — с ноткой надежды в голосе сказал он. — Я тогда был мелким и очень глупым. И я любил тебя.
«И я любил тебя».
Мое сердце упало.
— Когда родители сказали, что нам необходимо уехать, — продолжил он, — я был в ярости. Да, возможно из-за того, что я ничего не понимал, и мне было трудно, но я же в начале лета знал, что мы всё равно уедем. Но… попрощаться с тобой я не мог. Я просто не мог. Я не хотел будить хоть немного зажившие раны, и да, я ошибся. Я не смог забыть тебя. Я до сих пор не мог забыть тебя.
«Я до сих пор не мог забыть тебя».
Я усмехнулась.
— Хоть в чем-то мы похожи.
И знаете, теперь, смотря ему в глаза, мне показалось, что он никогда не был так красив. А я толком его и никогда не видела.
— Давай уедем, — прошептала я, скрепив наши пальцы, — далеко-далеко.
Часть 5.
Глава 17.
Не было гнусных, долгих прощаний.
Я не плакала за сестрой, которая даже не подозревала о том, что я уезжаю.
«А куда я еду?» — спросите меня вы.
На что я отвечу: «Не знаю».
За день до этого.
— Давай уедем, — прошептала я, скрепив наши пальцы, — далеко-далеко.
— Что? — спросил парень, недоуменно открыв глаза.
Его взгляд прожигал меня насквозь; я не знала, куда бежать, что делать. Внезапно меня осенило приятное чувство, и я как будто очнулась. Передо мной стоял незнакомый человек, да что там греха таить, знакома я была с ним довольно хорошо.… Но это было целых четыре года назад. Стоит ли доверять человеку, с которым ты не виделась четыре года?
Всю свою жизнь я делала только обдуманные поступки, и вот, сейчас я хочу уйти от всех обязательств и уехать, куда глаза глядят?
«Это будет правильным?»
— Ох, извини, — я спрятала глаза, невольно смущаясь из-за своей просьбы.
Парень же наоборот, быстро взял себя в руки, оправился, можно сказать.
— Нет, нет, нет, я не то имел в виду, — сказал парень, но я остановила его, прижав палец к губам.
— Я… я просто сказала не то, что хотела, — попыталась оправдаться я, но голос предательски задрожал. — Я не знаю, как это вырвалось.
Не знаю почему, но именно с ним у меня никогда не получалось скрывать свои чувства. Как в раннем возрасте, так и сейчас.
— А мне кажется, что ты сказала именно то, что хотела, — произнес Адам, будто читая мои мысли. Я отвела взгляд, посмотрев в окно, не решаясь заглянуть в его прекрасные, зеленые глаза. — И я бы хотел это.
Он сжал мою ладонь, и я окончательно расслабилась.
— Посмотри на меня, — сказал он, и я нехотя посмотрела в его глаза.
На его лице отражались разные эмоции: и страх, и надежда, и ласка. Я не знаю, каково это, испытать столько разных чувств в одночасье, да и не хочу испытать.
— Я же знаю, что ты хочешь, — утвердил парень, — я знаю, что ты хочешь быть со мной, — я ценю его искренность, но то, что он говорил, действительно была страшная правда, которую мне сейчас же, сию минуту требовалось оправдать, скрыть, запрятать в глубины моего подсознания, чтобы ни один из людей не мог узнать мои настоящие мысли. — Я ведь прав, Дженн, — продолжил он, но я упрямо старалась не отвечать. — Скажи, что я прав.
Я отрицательно пошатала головой, мне не хотелось скрывать правду, и давалось это с трудом, но я должна была.
«Должна была, потому что я недостойна, быть с ним в свои, возможно, последние дни жизни».
— Понимаешь… Всё гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я не отрицаю того, что, возможно, я бы и захотела этого, но это не имеет смысла, — я ещё раз тряхнула головой, будто пыталась убедить себя, что если я буду прятаться от своей судьбы с Адамом, то я никогда не узнаю, каково это - быть настоящей.
— Так давай упростим задачу, — сказал он, и по его голосу было понятно, что он настроен решительно. — Ты уедешь со мной.
— Что? — я отчаянно завертела в головой, не веря, что он сам может попросить об этом. — Нет… Я не могу… Я не должна, — пыталась оправдаться я, но слишком поздно поняла, что ситуация утратила контроль.
Парень посмотрел на меня, усмехаясь, сильнее сжав мою ладонь.
— Что? Что такое? — не поняв причину смеха, спросила я.
— Знаешь, ты такая… Такая смешная, когда пытаешься отрицать правду, — сказал парень, и уже не мог воздержаться от смеха.
Я, окончательно разозлившись, процедила сквозь зубы:
— Ты… Ты ещё и смеешься! — прошипела я от гнева, который бурлил во мне, затем выдала обреченный вздох.
Парень, наконец, успокоился.
— Ты очень забавная, — произнес он.
— Так я ещё и забавная! — теперь уже с неприкрытой презрительностью воскликнула я.
— Это был комплимент, вообще-то, мисс, — для Адама всё это было смешным, но мне сейчас же захотелось убрать любым способом эту ухмыляющуюся физиономию с его лица.
— Зачем я нужна тебе? — решив сменить тему, на полном серьезе спросила я. — Я не верю в этакие штучки, которые обычно говорят девушкам.
