- Ана… Что с тобой? – сестричка сразу же перешла от оцепенения к беспокойству. Меня всё ещё колотила мелкая дрожь, а пот стекал по лбу, щекам и шее, по отпечатку зубов монстра на ней (странно, следы от укуса так и остались мне тяжёлым и горьким напоминанием о Ночи, которая лишила меня семьи).

- Просто кошмар приснился, не обращай внимания! Впечатлилась рассказом Николая, он мастер слова! Обрисовал всё так живо и наглядно, что аж во сне я не смогла избавиться от образов его повествования…

- Ты меня напугала – она дотронулась до меня рукой – Боже, Ана! Ты почему вся такая холодная, ты вроде в постели спала, а такое чувство, что только что из морозильной камеры вылезла!

- Понятия не имею.

- Может, ты заболела! Если так, то никуда ты с нами сегодня не поедешь!

- Я не заболела, Эльза! Просто кошмар вымотал меня – вот и всё! – не поехать с ней после этого сна я уже точно не могла. Ни за что не отпущу её одну. Илью я в ту ночь отпустила. Эльзе не позволю уйти без меня.

- Я пойду схожу за градусником. Измерим температуру твоего тела, и если она выше нормы – останешься дома и точка.

Отговаривать её было бесполезно. Взглянув на часы, я посильнее закуталась в одеяло, было ещё полчаса до нашего подъёма – можно немного вздремнуть. Наш отъезд был назначен на семь часов утра, чтобы к полудню успеть на место, через пару часов (около двух часов дня) мы планировали выдвигаться обратно и примерно к семи часам вечера прибыть вновь домой. Подъём был назначен на шесть утра, час на сборы и ровно в семь отбытие. Я провалилась в дрёму практически моментально, казалось, что уже через секунду меня начали тормошить, приводя в сознание. Оказалось, что отведённые мне полчаса уже пронеслись, градусник лежал на моём стуле, а у заправленной кровати стояла улыбающаяся Эльза.

- Я измерила твою температуру, пока ты спала, Ана. 36,6. Так что для тебя подъём! – уверенным шёпотом произнесла девушка. Я облегчённо улыбнулась, зевнула и сползла с кровати. Взяв в руки свою одежду, я направилась в ванную комнату. Приняв душ и почистив зубы, оделась, вернувшись в комнату, подошла к комоду, расчесала волосы и завязала их в тугой хвост на затылке.

- Всё. Я готова к труду и обороне – ох, уж слишком эта расхожая фраза подходит к сложившейся ситуации.

- Отлично! Тогда вперёд и с песней!

- О нет! Только не твои революционные песнопения, Эльза!

Засмеявшись в голос, мы выбежали из комнаты прочь, боясь услышать вдогонку что-то вроде «дайте поспать, нелюди, изверги разнесчастные», однако, никто не проронил ни слова. Конечно! Ведь нас же везут на заклание, стоило пожалеть нас в наши последние часы жизни на этой земле! Улыбнувшись своим мыслям, я шагнула за порог. Странно, но настроение у меня было неплохое, несмотря на минувший сон и на то, что мы действительно в каком-то смысле едем на заклание, ведь что нас там ждёт - неизвестно. И всё же где-то в глубине моего подсознания на самых дальних его рубежах затаилось непонятное пока что беспокойство. Откинув все страхи и сомнения прочь, мельком скользнув своим взглядом по расслабленному лицу Эльзы, я уверенно зашагала в сторону ждавших нас людей у машин.

Машины впечатлили своим размером. Это не были легковые модели – это были такие же грузовики, в каких Макс со своей командой привозил нам провизию. Большие, все защитного цвета, кузов бронирован, стёкла тоже (по словам моей подруги) – непреступные крепости. В кабину помещалось ровно по три человека. В одну сели мы с Эльзой и Старший Иван, во вторую Чарльз и два брата-близнеца Стивен и Джозеф. По счастливой случайности братья оказались в одном поселении, вместе. Те люди, которые во время перемещения в ту Ночь крепко прижались друг к другу, попали в одно и то же поселение, таким образом, в нашем посёлке даже оказалась целая семья – отец крепко сжал в объятиях свою жену и шестилетнего сына, определив тем самым их судьбу - дальше быть вместе. Знала бы я об этом в тот момент, когда Илья закрывал дверь перед моим носом, ни за что бы не позволила ему это сделать, а крепко бы вцепилась в него и не отпускала ни при каких обстоятельствах.

Между тем, машины наши тронулись с места. Я сидела в центре, зажатая с обеих сторон. Мы медленно, но верно стали приближаться к нашему забору, вот они наши центральные ворота, через которые мы с Эльзой сбегали на нашу любимую полянку откровений (так я для себя стала её называть, ведь именно там подруга сообщала мне все важные, а порой и тайные новости). Вон наша тропинка, ведущая на опушку. В этот момент я чётко осознала для себя, что успела прикипеть к этому месту душой и сердцем, как прикипела к Эльзе и Максиму и уже не мыслила своего существования хотя бы без одного из них.

Мы проехали по кромке леса и выехали на открытое поле, наш лесок со спуском остался от нас по правую руку. Машины начали медленно спускаться. А я ведь ещё ни разу не покидала дозволенных границ! И впервые в жизни мне стало так интересно – а каков он внешний мир вне моего маленького и уютного мирка. По сути, нас загнали в клетки, пускай без решёток, пускай со свободой выбора, но что это за выбор такой – прячься или умри!

Земля не имеет хозяев, она позволяет нам населять себя, развивать свою кипучую деятельность, кто сказал, что у планеты должен быть хозяин? Люди (а теперь я, кстати, понимаю, что не только они) на протяжении всех тех лет, которые были отпущены им на этом свете, только и делали, что завоёвывали, уничтожали, убивали за территорию, всем всегда было мало, хотелось больше и больше. Порождались ненависть и зависть. Мы надоели нашей планете со своими амбициозными претензиями – она сама начала нас истреблять, посылая на наши головы ураганы, смерчи, цунами, землетрясения. Теперь ещё оборотни и «они». А до нас ведь так и не доходит ничего. Эльза аккуратно толкнула меня в бок, и я перевела взгляд на неё. Она смотрела на меня слегка озадаченным взглядом, будто бы пыталась решить какую-то головоломку.

- Всё хорошо, дорогая, я просто поражаюсь открывшейся вокруг красоте, и поражаюсь тому, как можно её делить – ею надо наслаждаться.

Как можно её делить, ею надо наслаждаться – сказанные мной слова почему-то очень глубоко запали мне в душу, как будто лично для меня они должны были иметь ещё какой-то смысл.

Эльза ничего мне не ответила, взяла мою руку в свою и крепко сжала. Просто поразительно, как мы с ней друг друга понимаем! Мы можем просто общаться взглядами, не произнося ни слова, не двинув ни одним мускулом, просто смотреть друг другу в глаза и слышать друг друга. Это невероятно. Наверное, это и есть истинная любовь. Любовь двух подруг, готовых жизнь друг за друга отдать. Я отдам – предоставьте мне только такую возможность. Я готова пойти за неё в бой. Пойду – дайте мне только повод. А самое ценное в сложившейся ситуации то, что она готова пойти на то же самое ради меня. У меня никогда не было подруг, а встретить мне свою единственную и настоящую родственную душу посчастливилось лишь в двадцать один год. Я уверена в одном – никто и никогда больше на этом свете не будет понимать меня так, как понимает меня она. Никто и никогда больше на этом свете не будет понимать её так, как понимаю её я. И это после всего лишь трёх месяцев общения, если не считать то время, которое я провела в беспамятстве, хотя мне рассказывали, что и тогда Эльза не отходила от меня.

Тем временем, мы приближались к ограждению, за которым находилось другое поселение. Оно не было похоже на наше: у ворот стоял мужчина с военной выправкой и оружием на перевес; забор по периметру был высокий, метра под два с половиной; домики для часовых не стояли на земле, как наши, а были подняты над ней и возвышались над забором. У ворот нас уже поджидали машины, навстречу нам выбежал Макс. Он лишь помахал нам рукой, улыбнулся нам с Эльзой, забрался в свою машину, и мы стройной колонной двинулись дальше. Мы ехали последними.

Тут вдруг наш водитель решил завести с нами беседу. Это было очень странно, так как Иван всегда держался особняком, а все речи от имени Старших всегда вела Ребекка.