Девочка этого не заметила, она продолжала смотреть в окно, зачарованная снегопадом.

Когда все гости налюбовались снегом, началась торжественная часть. София подошла к длинному шведскому столу с закусками. Еда, так же как и музыка, представляла собой собрание гастрономических изысков стран, присутствующих на мероприятии. У Софии потекли слюнки при виде подноса с gougиres, воздушными сырными пирожками из заварного теста с золотистой корочкой, но она не поддалась искушению попробовать хоть одно. Она вообще не должна ничего есть сегодня вечером, потому что в противном случае у нее смажется помада или к губам прилипнут крошки, а она обязана быть на высоте.

К удивлению Софии, цветочные композиции и кулинарные изыски были расставлены на столе довольно бессистемно, без привычной педантичной скрупулезности. Главный официант, крупный светловолосый мужчина, щелкнув пальцами, передавал заказ по портативному микрофону, пристроенному у него возле рта. Когда он потянулся, чтобы доложить на блюдо креветок, то задел и разбил ледяную скульптуру. София могла бы поклясться, что слышала, как он негромко выругался. «Наслаждайся вечером, – подумала она, беря со стола бокал шампанского. – Доступ во дворец тебе отныне заказан». Здесь, при самом могущественном дворе мира, обслуживание должно быть на высшем уровне. Одно неверное движение, и ты уволен.

Лавируя среди гостей, София пробралась к группке людей, тесно обступивших Момо Сани Момо, премьера Умойи, который впечатляюще выглядел в национальном костюме из желто-оранжевого шелка и высоком, искусно уложенном тюрбане. Ожидая своей очереди, чтобы поприветствовать его, женщина встретила коллегу, Биби Латиф. Уроженка Умойи, сегодня вечером госпожа Латиф была также одета в национальный костюм, являющий разительный контраст привычным мантиям, которые она носила в суде.

– Восхитительно выглядишь, madame, – сказала она Софии, широко улыбаясь. В глазах ее светилось победно-радостное выражение.

Женщины обнялись, и София отступила на шаг назад, чтобы получше рассмотреть свою подругу.

– Ты тоже. Я потрясена.

– Приятно слышать, – отозвалась госпожа Латиф, – потому что деловые мантии мне больше не понадобятся.

София светилась от гордости. Ее коллега была столь же образована, что и другие выступающие в суде юристы, а теперь она займет одну из ведущих позиций в новом правительстве.

– У тебя теперь новый титул? Поделишься?

– Как тебе нравится «министр по социальному обеспечению»? – улыбнулась госпожа Латиф.

София взяла ее за руку. Биби лишилась семьи во время военных действий, поэтому ее борьба за освобождение нации приобрела личный характер. Возвращение на родину станет для нее одновременно и радостным, и горьким.

– Превосходно, – одобрила София. – Мои поздравления. Но знай, что я буду скучать по тебе. Никто не ожидал решения суда по этому делу с таким нетерпением, как я, но мне будет недоставать нашей совместной работы.

– Многое еще предстоит сделать. Разделенные семьи и дети, оставшиеся сиротами, заслуживают самого пристального внимания, – произнесла Биби. – Пообещай, что приедешь в гости.

– Непременно.

София уже несколько раз была в Умойе, стране, поражающей своей красотой даже в военное время. Бои и рабский труд в алмазных шахтах значительно сократили численность населения в городах, но в Умойе имелись и обширные неосвоенные территории – высокогорные равнины и дождевые леса в горах. Поселения в долинах рек постепенно начали восстанавливаться.

– Ловлю тебя на слове, – сказала госпожа Латиф. Взгляд ее светился неподдельной благодарностью, что очень тронуло Софию. – Очень рада была познакомиться с тобой.

– Для меня большая честь послужить правому делу, – отозвалась София, провожая взглядом свою коллегу, которая отошла, чтобы переговорить с детьми на их родном языке. Именно ради этого София и жила – ради осознания того, что действия ее оправданны, что они стоят принесенных ею жертв. Неизбежно возникал другой вопрос – согласятся ли с ее суждениями ее собственные дети?

Женщина отступила на шаг, все еще ожидая своей очереди, чтобы поприветствовать премьера, когда перед ней возник мужчина, удостоверение которого свидетельствовало о том, что он представляет прессу.

– Брукс Фордам, «Нью-Йорк таймс». Пожалуйста, расскажите о поводе сегодняшней встречи.

София сдержанно улыбнулась.

– Мистер Фордам, если вы хотите узнать историю целиком, то имейте в виду – это займет несколько часов.

– Да, я действительно хочу узнать историю. Почему бы вам не сообщить мне сокращенный вариант? И зовите меня Брукс, пожалуйста.

Софии был отлично известен подобный тип мужчин: избалованный, амбициозный, излишне образованный и обладающий сознанием собственной привлекательности. Тем не менее женщина послушно изложила ему краткую версию событий, предшествовавших этому великому дню. Умойя являлась нацией, порабощенной полулегальным синдикатом, образованным африканскими и европейскими торговцами алмазами под предводительством скандально известного военного диктатора, генерала Тими Абача. В течение двух десятилетий страной управляли безжалостные военные силы, существующие на деньги, полученные от реализации алмазов. Постепенно творимые ими зверства стали настолько ужасающими, что мировому сообществу пришлось обратить на это внимание.

Затем достоянием общественности стала фотография, благодаря которой люди нашли Умойю на политической карте мира и заинтересовались ее проблемами. На снимке был изображен маленький мальчик из числа местных жителей, у которого не было одной руки и уха. Он смотрел в объектив совсем недетским взором. Его силой забрали из семьи военные и принудили работать на добыче алмазов, потому что небольшой рост ребенка позволял ему помещаться в стволе шахты. Фотография попала на первые полосы всех газет и журналов, заставив мировую общественность предпринять шаги для решения этой проблемы. Международная команда независимых экспертов подтвердила случаи рабства и жестокого обращения с жителями страны, набор в армию и насилие над детьми. Материалы по заведенному уголовному делу собирались с особой тщательностью, поставив таким образом под удар многие ключевые фигуры этой кровавой драмы. «Несчастные случаи» происходили с теми, кто задавал вопросы не тем людям или просто оказывался не в том месте и не в то время.

София знала эту историю, возможно, лучше, чем все присутствующие в зале, вместе взятые. Собирая материалы по делу угнетенной нации, она провела тщательное расследование. На карте Африканского континента очертания Умойи напоминали кувшин с наклоненным вниз носиком.

Страна была богата алмазными месторождениями, причем добываемые там камни отличались исключительной чистотой и качеством. Поколение за поколением местные жители защищали страну от европейских колонистов и вражеских племен, пока десять лет назад группа вооруженных мерзавцев, жадных до наживы, не поработила нацию, устроив кровавый переворот.

Население страдало от насилия, этнических чисток, геноцида. Маленьких мальчиков вербовали в солдаты, а девочек насиловали и выбрасывали, иногда вынуждая вынашивать и рожать детей своих мучителей. Собирая материалы дела против военного диктатора, София и ее команда задавали вопросы жертвам преступлений. Рассказов о невероятной жестокости было так много, что одни члены команды не выдерживали и подавали в отставку, а другие приобретали невроз и лишались способности эффективно выполнять свои обязанности.

Всякий раз, когда София слышала истории о мальчиках, ровесниках ее сына, пристрастившихся к наркотикам и ставшим частью безжалостной военной машины, призванной лишь убивать, или о молодых девушках-подростках, ровесницах ее дочери, которых изнасиловали – иногда со смертельным исходом, – сердце ее обливалось кровью. Каждая жизненная история наложила на Софию глубокий отпечаток, и она стала воспринимать этот судебный процесс как личную борьбу.