…«Размышления» только ещё вышли в свет, а ротмистр Орлов уже выполнял новое поручение. 28 января 1813 года он получил «особое задание от г. генерал-фельдмаршала, вследствие которого он должен отправиться в Главную квартиру французской армии». Однако цель этой поездки осталась неизвестной…

По возвращении Орлов был послан к авангарду русских войск, действиями которого руководил генерал от инфантерии Милорадович — отважный ученик и сподвижник Суворова, обожаемый солдатами за мужество, щедрость и благородство. 17 февраля генерал получил письмо от главнокомандующего:

«По случаю кантонир-квартирного расположения войск Главной армии и её авангардов, полагаю я необходимым умножить число партизанов и для того, командировав к вашему высокопревосходительству флигель-адъютанта гвардии ротмистра Орлова, которого достоинства и предприимчивость мне известны, прошу благоволить дать ему отряд из лёгких войск, по вашему усмотрению, для действий за Одер…

В начале 1813 года события на театре военных действий чередовались столь же быстро, сколь и непредсказуемо. Генерал Давыдов вспоминал:

«Эта эпоха, — я говорю о времени шествия нашего от Вислы к Эльбе, — была краткою эпохою какого-то мишурного блеска оружия, впрочем необходимого для увлечения к общему усилию ещё колебавшихся умов в Германии. Французы продолжали бегство; мнение о их непобедимости постепенно исчезало; некоторые союзники их соединились с победителями; но другие, ошеломлённые неожиданностью события и ещё подвластные влиянию гения, столь плодовитого средствами, непостижимыми для самого высокого разума, — ожидали. Надлежало нам пользоваться успехами нашими и до прибытия новых сил из Франции затопить силами нашими и сколь можно более пространства, никем, или почти никем не защищенного…»^{177}

Ранним утром 20 февраля (4 марта) «летучий» отряд генерал-майора Чернышева, в недавнем прошлом — кавалергарда, овладел Берлином. Событие беспрецедентное: партизаны входят в европейскую столицу. Хотя брать Берлин русским солдатам было не привыкать — впервые это произошло ещё в 1760 году.

Пала столица Пруссии, и стало очевидно, что на очереди Дрезден, столица Саксонии, по направлению к которой двигались главные силы русской армии. Однако впереди них зачастую шли «летучие» отряды, а потому и случилось, что на пути к Дрездену, в деревне Бернсдорф, Михаил Орлов, отряд которого шёл из Хойерсверды к Гроссенхейму, повстречался с Денисом Давыдовым. Давыдов только что узнал — с изрядным опозданием, так как известия из столицы добирались до него свыше двух месяцев, — что он произведён в полковники и награждён орденами Святого Владимира 3-й степени и Святого Георгия 4-го класса.

Конечно, радостные эти события следовало обмыть, и за чаркой Давыдов предложил Орлову хоть и авантюрный, но вполне исполнимый план: первыми войти в Дрезден. Лихого гусара не слишком волновали противники — гораздо больше его заботили возможные «конкуренты» на пути к славе. На Дрезден тогда уже нацелили свои усилия генерал-лейтенант барон Винцингероде, командир 2-го пехотного корпуса, и командовавший пруссаками генерал от кавалерии фон Блюхер — Пруссия теперь воевала на стороне России, подписав в середине февраля Калишский союзный договор…

Денису было обидно вдвойне, и он объяснял Орлову: «Слава подвига ценится большим или меньшим количеством средств, употреблённых на предприятие! Взятие Берлина всею армиею или сильным корпусом войск нимало не обратило бы на них ничьего внимания, тогда как взятие того же Берлина лёгким отрядом Чернышева справедливо его прославило!»

Получалось, что если он, Давыдов, возьмёт Дрезден — то тем самым прославится. Если же это сделают Блюхер или Винцингероде, то они, реально не получив особой славы, здорово накажут «поэта-партизана». О том, что меньший отряд встретит гораздо большее сопротивление противника, Давыдову как-то не думалось…

Что ж делать, командиры на войне нередко преследуют свои личные интересы. Ну а на какой работе этого не бывает?

Орлов согласился с Давыдовым. Партизаны решили, что отряд Михаила переправится через Эльбу и будет угрожать городу с левого берега, тогда как отряд Дениса атакует Дрезден в лоб. На том они и разъехались…

Вскоре Денису стало известно, что неприятель уже почти очистил от своих войск Новый город — ту половину Дрездена, что лежит на правом берегу реки, и укрепился в Старом городе, на левом берегу. В этой ситуации, понял он, «можно с надеждою на успех постучаться в ворота». То есть захватить хотя бы часть города — и уже тогда имя его загремит… Памятуя договорённость, он сообщил о своём решении Орлову и устремился с отрядом к Дрездену. На своё счастье, Михаил был занят устройством переправы через Эльбу, так что во взятии города не участвовал, хотя и прислал в помощь своему другу сотню казаков.

Давыдов применил военную хитрость: представив себя командиром какого-то громадного воинского формирования, он сумел заморочить противнику голову:

«8 (20) марта. Полковник Д.В. Давыдов заключил с дивизионным генералом П.Ф. Дюрюгтом договор, по которому российские войска 10 (22) марта 1813 г. должны были занять предместье города Дрездена Нейштадт, а французы без боя оставить Дрезден. До сдачи города под Дрезденом заключено перемирие»^{178}.

Но, как мы помним, император Александр I был решительным противником каких-либо переговоров с французами, и к тому же Денис, как и ожидалось, «наступил на мозоль» нескольким старшим начальникам. В итоге для Давыдова всё закончилось весьма печально: за допущенное своевольство он был отстранён от командования отрядом.

Зато Михаил Орлов в очередной раз оказался в фаворе. Главнокомандующий докладывал императору:

«1813 года, марта 23.

Войски Вашего Императорского Величества очистили от неприятеля все земли между Неманом и Эльбою лежащие, вступили марта 15-го к неописанной радости жителей в Дрезден, столицу Саксонии. Быстрая переправа через Эльбу флигель-адъютанта Вашего Императорского Величества ротмистра Орлова, учинённая при Дебельсдорфе марта 13-го, а равно и другие переправы… и наконец, прибытие пехоты нашей в Нейштадт, или часть Дрездена, лежащую на правом берегу Эльбы, принудили неприятеля оставить Дрезден и всю линию по Эльбе от Торгау до Богемской границы. Переправа лёгких войск произведена была с такой быстротою, что неприятель счёл её за общую переправу армии через Эльбу, что свидетельствуют захваченные у него бумаги…»^{179}

25 марта «за отличие, оказанное в действии против неприятеля», Михаил Орлов был произведён в полковники гвардии. В тот самый день ему исполнилось 25 лет. Свой предыдущий день рождения он отмечал в чине поручика.

Вскоре, 17 (29) марта, отряд Орлова разбил в местечке Кольдиц баварский арьергард… Полковник, ранее зарекомендовавший себя замечательным квартирмейстерским и штабным офицером, успешно выполнявший не только разведывательные, но и дипломатические задания, прославившийся как публицист, теперь выказывал себя отважным и опытным боевым командиром. Воистину несть числа талантам этого незаурядного человека!

Русская армия наступала, освобождая европейские города, громя бегущего неприятеля, отторгая от Франции её недавних союзников. Победы кружили головы. Всем верилось, что путь до Парижа будет недалёк и не слишком труден…

Всё переменилось после смерти светлейшего князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова-Смоленского. Русский главнокомандующий скончался 16 (28) апреля 1813 года в Бунцлау (Болеславец, Польша).

На его место Александр I назначил генерала от инфантерии графа Петра Христиановича Витгенштейна, командира 1-го отдельного корпуса, «Спасителя Петербурга». Славу этому деятельному и отважному военачальнику принесли взятие Полоцка, сражения при Клястицах, Полоцке, Чашниках… Думалось, что лучшей замены Кутузову было не найти, однако вскоре стало ясно, что уровень командира корпуса оставался для Витгенштейна «потолком», руководить действующей армией он не смог. За те два неполных месяца, что граф командовал соединёнными русскими и прусскими войсками, они потерпели поражения при Люцене 20 апреля (2 мая) и при Бауцене 8–9 (20–21) мая… Хотя про Бауцен французские историки написали: «…победа была спорная и отнюдь не решающая».