Относительно же самого образа и времени освобождения Павлова нет никаких достоверных свидетельств. Существует предположение, что с Павла были сняты узы по случаю умерщвления Агриппины, матери Нерона, когда в Риме торжественно праздновали это злодеяние и когда, в память спасения императора от мнимой опасности со стороны Агриппины, многим узникам была дарована свобода. Догадка довольно правдоподобная, но едва ли согласующаяся с хронологией.

Остальная часть Павловой жизни, по признанию историков, дает повод ко многим недоумениям и спорам. Причина сего — недостаток исторических источников, ибо повествование евангелиста Луки об апостольских деяниях Павла оканчивается вместе с историей его первого заключения. Из последующих писателей первых трех веков никто не обращал особенного внимания на Деяния святых апостолов. Сами собиратели христианских древностей, Папий и Егезипп, также не могли бы служить пособием в этом случае, ибо Евсевий, который пользовался их трудами (для нас давно потерянными), сообщает весьма немногое об участи Павла. Потому нам остается лишь привлечь к рассмотрению только некоторые указания о последнем периоде Павловой жизни, кои находятся в его посланиях и сочинениях некоторых писателей древней Церкви. В утешение тем, кто желал бы в точности видеть, как этот великий светильник Церкви оканчивал светозарное течение своих дней, может служить следующее прекрасное место из бесед святителя Иоанна Златоуста на Деяния святых апостолов. "Для чего ты, — вопрошает он, — желаешь знать последующие деяния Павловы? Они таковы же, как и предшествующие: узы, мучения, томительные подвиги, темницы, наветы, клевета, ежедневная смерть. Ты видел малую часть, таковыми же представляй и остальные. Когда ты смотришь на небо, то хотя и видишь меньшую его часть, но с нею сходны все прочие, так что сколько бы ты ни переменил мест, небо все то же. Точно так же рассуждай и о Павле".

Не будучи обвиненным в историческом неверии, нельзя сомневаться, что Павел по своем освобождении предпринимал четвертое апостольское путешествие, продолжавшееся до его последних уз. Такое сомнение было бы несовместимо и с Павловыми посланиями, писанными из Рима, в которых он дает многократные обещания снова посетить своих учеников, и со всеобщим преданием Церкви. Даже вопрос: куда было предпринято четвертое путешествие, может быть разрешен, хотя и не вполне совершенно. Если мы не представляем себе всех мест, посещенных в это время Апостолом, то с достоверностью знаем некоторые из них. Из Второго послания к Тимофею, написанного во время последних уз, открывается, что автор его незадолго перед тем был в Коринфе, на Мелите, в Иконии, Листрах и Антиохии и в трех последних городах весьма много претерпел гонений (см.: 2 Тим. 3, 11; 4, 13, 20). Значит, последнее путешествие было предпринято Павлом на Восток, и именно к тем Церквам, которые почитали его своим учителем. На Востоке он, без сомнения, исполнил свое намерение посетить Колоссы (см.: Кол. 2, 5) и Филиппы (см.: Флп. 1, 25); сопредельные с ними Церкви (исключая Ефесскую, пастве которой Павел, во время прощания с ними, предсказал, что они не увидят более его лица) также, конечно, имели утешение насладиться лицезрением своего основателя.

Есть мнение, что последнее путешествие Павлово простерлось до Палестины. Оно основывается на 13 главе Послания к Евреям, где Апостол изъявляет надежду увидеться с евреями, к которым он и писал (см.: Евр. 13, 23). Но основание это слабое. По признанию едва ли не всех критиков, Послание сие было написано не к палестинским евреям, по крайней мере, не к ним одним, а ко всем христианам, евреям по происхождению. Возражение, что под именем евреев во времена Апостолов разумелись палестинские евреи, а жившие вне Палестины назывались эллинами, мало что решает уже потому, что Послание это не было непосредственно написано рукою самого Апостола. Впрочем, весьма сомнительно и то, чтобы евреи, жившие вне Палестины, никогда не назывались евреями, а всегда эллинами. Предпринять путешествие в Иудею значило для Апостола без нужды подвергать себя неизбежным опасностям. К тому же в Палестине не было Церквей, основанных Павлом, ибо жребий его служения был — проповедовать язычникам, а не обрезанным, для палестинских же иудеев назначены были Промыслом другие Апостолы. Павел и прежде всегда являлся в Иерусалим не столько как Апостол, а более как посетитель сего града.

Гораздо вероятнее мнение тех, кто полагает, что Павел, после обозрения Восточных Церквей, посетил Испанию. Выражение священномученика Климента, папы Римского: "доходивший до последних пределов Запада", заставляет думать именно так, ибо последним пределом Запада не могут быть, как толковали некоторые, ни Италия, ни Британия. Это, бесспорно, Испания, последний рубеж которой назывался концом земли. Павел еще в Послании к Римлянам изъявлял желание побывать в Испании. Но время, как утверждали некоторые, протекшее от освобождения Павлова до последних уз, недостаточно было для того, чтобы с Востока предпринять путешествие в Испанию. Возражение это не очень весомое. За четыре года можно было совершить путешествие и на Восток, и на Запад, тем более, что последнее путешествие Павлово по Востоку было предпринято не столько для новой проповеди, сколько для преподания последнего утешения верующим.

Между тем как великий учитель язычников обходил в последний раз прекрасными своими стопами Восток и Запад, в Риме возгорелось гонение на христиан. Нерон, зажегший в безумии эту столицу мира, чтобы увидеть в том подобие горящей Трои, во избежание ненависти к себе от римлян за учиненное им злодейство тем охотнее возложил всю вину за это на христиан, ибо суеверный народ уже давно был расположен почитать их врагами общественного благоденствия. Мщение за мнимые поджоги всюду искало себе жертв: одних христиан, одетых в звериные шкуры, предавали на растерзание псам, другие, с ног до головы облитые горючими веществами, должны были, постепенно сгорая, освещать собою в ночное время Нероновы сады. Для Римской Церкви потребна была вся вера и терпение, дабы не пасть под тяжестью креста. Мог ли Павел оставаться равнодушным слушателем известий о кровавой борьбе христианства с язычеством? Мог ли он оставить без утешения возлюбленных своих чад в Риме? Напротив, он немедленно явился к ним, чтобы разделить с ними мученический венец, о получении которого он предуведомлен был, как свидетельствуют Святые Отцы, данным ему откровением. Та же причина, вероятно, привела в Рим и апостола Петра. Узы немедленно соединили этих первоверховных Апостолов, жребий служения которых разделял их в продолжение целой жизни. Нерон в это время был уже чудовищем, а не человеком, поэтому Апостол еще до вынесения окончательного приговора над собою писал Тимофею о скором отшествии своем из сего мира и просил его прийти к себе (см.: 2 Тим. 4, 6–9). Судя по этой просьбе, следует предположить, что в узах Павел пребывал и последние, по крайней мере, несколько месяцев своей земной жизни.

Поводом же, побудившим к осуждению Павла на смерть, для Нерона, по сказанию святителя Иоанна Златоуста, явилось следующее: Апостол, несмотря на опасность, продолжал возвещать имя Христово и обратил в веру одну из наложниц тирана, им страстно любимую. Обращенная решительно отказалась разделять с Нероном бесчестное ложе. Матереубийца вскипел гневом и, узнав, что Павел виновен в этом, осудил его на казнь.

Предание, почти всеми принятое, говорит, что апостол Павел был замучен вместе с апостолом Петром. Но есть и другое суждение, согласно которому Павел пострадал спустя год после смерти Петра, впрочем, в тот же самый день, то есть 29 июня.

Лактанций пишет, что эти апостолы перед концом своей жизни пророчествовали о том, что Бог вскоре воздвигнет царя в Риме, который опустошит Иерусалим, разрушит иудейский храм и рассеет иудеев по всему миру. Орудием казни Павла, как римского гражданина, послужил меч. Усекновение главы его последовало около 67 года по Рождестве Христовом [62], когда Апостол был уже в преклонных летах, на месте, называемом Салвианскими источниками, в правление Гелия и Поликлита, которым Нерон, на время своего путешествия в Грецию, поручил верховную власть. Честные Павловы останки были погребены верующими близ Рима. Святитель Иоанн Златоуст говорит, что их страшились демоны и почитали Ангелы и что верующие со всех концов земли с благоговением стекались для поклонения Павлову гробу. Над этим гробом Константин Великий, по совету святителя Сильвестра, папы Римского, воздвиг малую церковь, которая потом была расширена Валентинианом.