10:56

На следующее утро она встала поздно. Сделала себе горячие бутерброды, налила кофе, развернула газету и принялась читать обзор зарубежных новостей. Что она ненавидела, так это торопиться по утрам – чтение всей газеты заняло около часа. Свернув ее пополам, она поставила на нее пустую чашку и уже поднялась, чтобы вскипятить еще воды для кофе, когда взгляд ее остановился на одном объявлении в рамке, среди прочих напечатанном на последней странице.

Первое, что ее зацепило, было слово «бесплатно». Чужой человек не способен решить проблемы другого чужого человека. Это просто новомодное увлечение, с одной стороны, и вытягивание денег – с другой. Иллюзия излечения. Сама бы она никогда не стала платить за то, чтобы ее выслушали с участливослащавым выражением лица, выдали парочку банальных советов, прописали «Прозак» и настоятельно рекомендовали прийти в следующий раз. Но употребление слова «бесплатно» – ловкий маркетинговый ход, тонкая психологическая уловка, рассчитанная на абсолютное большинство… Она бы не купилась на нее, если бы не воспоминание о вчерашнем вечере. Точнее, четкое осознание того, что он еще повторится.

Она вспомнила ряды молоденьких девочек, ожидавших своей очереди на подачу документов у двери кабинета с табличкой «Психология».

«Что ж, посмотрим на них в старости. Посмеемся. Пожалуй, это будет даже интересно – наблюдать, как он или она будет пытаться меня раскусить».

Помедлив еще некоторое время, она все же встала, взяла мобильный телефон и набрала указанный в объявлении номер.

– Да, у нас как раз есть сегодня окно, – услышала она бодрый голос секретарши после того, как изложила причину своего звонка. – С двух до трех вас устроит?

Получив утвердительный ответ, та добавила:

– Вам очень повезло. Обычно приходится ждать несколько дней.

«Кто бы сомневался. Именно по причине загруженности вы подаете объявления о бесплатной консультации».

– Как вас записать? – донеслось тем временем из трубки.

12:31

Девушка бросила последний взгляд в зеркало и направилась к двери. По правде говоря, не нужно было быть психологом, чтобы понять, что у нее проблемы: дутый черный плащ, джинсы с потертостями, грубые ботинки, макияж smoky eyes и прозрачный блеск на вечно обветренных губах. Вид подавленный и подавляющий одновременно. Окружающие, вероятно, затруднялись, к какому типу ее отнести – то ли к представителям какой-то секты, то ли к банальным токсичным самоубийцам. Кажется, они считали ее способной на жестокость, возможно, даже на насилие. Она догадывалась об этом. Это ее забавляло.

«Тем лучше – меньше будут лезть со своими домогательствами».

Проложив маршрут по карте города, девушка направилась к месту назначения пешком. Она любила ходить пешком: торопиться все равно было некуда, опять же экономия, не нужно стоять на остановке, толкаться в вагоне метро или в салоне автобуса, терпеть на себе чужие взгляды, сдерживать свои садистскостерилизационные наклонности. Ей нравилось быть третьей стороной – наблюдать за остальными отвлеченно, как на экране телевизора. Кроме того, усталость в теле, прилагавшаяся в качестве бонуса, гарантировала ей быстрое забытье ночью.

Но с недавнего времени что-то изменилось. Она вдруг обнаружила себя втянутой в эту мыльную оперу, и это ей совсем не понравилось.

«Скоро будет невозможно просто пройти из пункта A в пункт B».

Она чувствовала себя экспонатом в музее или мартышкой в зоопарке, будто нарочно размещенной за стеклянной витриной ради демонстрации и развлечения всех желающих. Взгляды мальчиков смешны и тривиальны, как игры в пансионе благородных девиц. Но взгляды мужчин – это другое. Они знают, что делать, как делать, и хоть среди них тоже немало малышей, над которыми можно посмеяться, с другой половиной ты сама чувствуешь себя гимназисткой, вынужденной опускать глаза. Потому что не знаю, как другие, но лично она отлично умела читать во взгляде желание. Это прямой, без всяких обиняков и недомолвок, взгляд, который не скользит по твоему телу – он это уже сделал – и направлен прямо в глаза, он только ждет твоего ответа.

Такие взгляды она старалась избегать. Она делала вид, что не замечает их. Если же он застигал ее врасплох, она либо отводила глаза, либо пыталась изобразить на лице непонимание и полную индифферентность.

Черт возьми, ей это не нравилось.

Это отвлекало. Поначалу она искренне удивлялась им, но по мере роста числа независимых представителей вывод напрашивался сам собой. Она уже не девочка. По крайней мере, в их глазах. И именно это доставляло неудобства. Она уже не могла так самозабвенно, как раньше, наблюдать за ними, словно зритель в кинотеатре. Жизнь грубо превратила ее в одну из актрис, даже не ознакомив с ролью.

«И что я должна делать? Для кого-то, возможно, это было сродни получению Оскара или долгожданного подарка на Рождество».

Только не для нее.

«Хочется послать их всех подальше с криком:

– Мне не нужен секс! Обойдусь и без вас. Не мешайте заниматься делом!

Но ты не сделаешь этого, потому что хоть ты и начинающий философ, психолог, писатель – кто угодно, но ничто человеческое тебе не чуждо, и ты не можешь не испытывать тщеславия при мысли, что тебя хотят. Это заложено в человеческой природе, и, возможно, является главной причиной того, что человеческий род еще продолжает размножаться. Мир вертится не вокруг любви, а вокруг гордыни каждого из нас».

Кажется, она была уже на месте.

Типичный офисный центр. На первом этаже – псевдояпонский ресторан с наклеенными надписями «суши» и «роллы» на окнах, сбоку – стеклянная дверь, судя по всему, ведущая к офисам наверху. Она заглянула внутрь – ни администратора, ни охранников, только табличка во всю стену с указанием названий фирм, номерами этажей и кабинетов.

Психологическая консультация «Энигма» – 4 этаж – каб. 412

Зажата между промоутерской компанией «31Pro» и ремонтом мобильных телефонов. Сбоку приклеено объявление об освободившейся вакансии уборщика «с окладом выше среднего».

Все это не внушало доверия.

Комната, окрашенная приветливой, персикового оттенка, краской, совершенно пустая, если не считать лестницы, и совершенно неприветливая.

«Очень опрометчиво с их стороны было не посадить сюда молоденькую девушкуконсультанта. На первый взгляд – лишние расходы. Но не так-то просто зайти, минуту таращиться на эту табличку, перекинуться парой-тройкой слов с миловидной девушкой, которая, безусловно, совершенно бескорыстно предложит свои услуги, возможно, даже ответить на ее улыбку, а затем как ни в чем не бывало выйти за дверь.

На такое способны не многие.

Любопытно, что «Энигма» им на это не указала».

В голове неумолимо рождались фразы, типа: «Может, свалить отсюда?», «Да ну ее на … эту Энигму», «Ты действительно думаешь, что она тебе поможет? Тогда ты еще большая дура, чем она. Или он».

13:44

Она осталась. Возможно потому, что перспектива возвращения домой пугала ее еще больше. Но предварительно она выбрала себе укромный уголок и не спеша, с особым наслаждением выкурила сигарету. Однажды она слышала, что тяга к сигаретам на самом деле не что иное, как подавленное сексуальное желание. Сублимация орального удовольствия. Если верить Фрейду, она так и не сдвинулась с этой первой, оральной стадии, которую должна была преодолеть лет эдак двадцать назад. Впрочем, если верить истории, он тоже.

«Если бы человек, каждый раз беря в рот сигарету, представлял себе вместо нее нечто совершенно иное, абсолютное большинство курильщиков вскоре бросило бы курить.

По-моему, блестящий аргумент против Фрейда.

Можно продавать как антитабачную рекламу.

Курение – это действие совершенно бессмысленное с точки зрения физиологии, а значит приносящее определенную пользу в сфере нематериальной. Кто-то грызет семечки, кто-то тупо щелкает по каналам, один играет в компьютерные игры, другой занимается мастурбацией, третий сидит в социальных сетях, четвертый – на игле, пятый напивается до потери сознания, шестой заводит очередную интрижку, седьмой сосет леденцы или наедается шоколадными конфетками. Где смысл этих действий? Смысл их не в результате, а в самом процессе.