Я была хуже, чем другая женщина. Я была Иезавель, ждущей, чтобы быть брошенной собакам.

Я уже знала, что мы были обречены. Мы всегда были обречены.

Хуже всего было то, что весь этот случай с папарацци застал меня врасплох. Это не было похоже на Матео, которого зовут на интервью, или за которым следуют фотографы, или снуют болельщики за дверью. Для меня он был просто Матео, не этой экс-звездой футбола, поэтому я никогда даже не думала о чем-то таком в нашей повседневной жизни. Лишь изредка что-то бы напоминало мне об этом, скажем, рекламный ролик команды «Атлетико» по телевизору или дождливые дни, когда Матео ходил прихрамывая. В противном случае, я жила в пузыре, совершенно не осознавая, что он был кому-то очень важен.

Я разочарованно вздохнула и собралась духом для того, что собиралась прочитать. Я кликнула на статью о нас и нажала на Google Translate вверху.

Оказалось, что то, что Матео сказал, было более-менее правдиво. Он просто опустил очень многое про меня. В основном, что я не просто «другая женщина», а согласно Google translate, развратная молодая девушка, которая казалась очень маловероятной парой для кого-то столь уважаемого, как Матео Казаллес. Они также добавили, что, наверное, уже не будет особого уважения к Матео после этого, хотя, какой постарше мужчина не думал о том, чтобы иметь любовницу на половину младше своего возраста.

Эти чертовы журналы были такими же ужасными, как и те, что были дома. И хотя я сочувствовала знаменитостям в том, как их подвергают всяким сплетням на сайтах, но все равно читала нетерпеливо все истории. Я в жизни не могла подумать, что когда-нибудь буду предметом одного из них.

Дело в том, что я не была уверена, сколько людей в стране беспокоились о том, какой фокус выкинула экс-звезда футбола, но этот журнал, видимо, волновало. Этот вздор должен был произвести впечатление на фанатов главным образом, если уже этого не случилось, и я понятия не имела, что нужно сделать, чтобы подготовиться к этому. Я была не только униженной и смущенной, но и чертовски испуганной, как это повлияет на нас с Матео. Я чувствовала, как мое сердце покрылось крошечными трещинками, из-за которых в один прекрасный день мое сердце разобьется.

В конце концов, Матео вернулся в квартиру. Я отвернулась от компьютера, в полном ступоре, и настороженно наблюдала за ним. Журнал исчез, наверное, в мусоре где-то, где ему и место. Он выглядел так же ужасно, как я себя ощущала, хотя, казалось, гнев, который сразил его, ушел, и теперь он просто выглядел потерянным и разбитым.

- Вера, - сказал он своим хриплым голосом, в то время как медленно подошел ко мне. Он упал на колени прямо передо мной, переплетя наши пальцы. Затем положил свою голову на мои бедра на несколько мгновений и закрыл глаза, делая вдох и выдох. Он выглядел таким слабым на моих ногах, таким кротким. Это расстроило меня в глубине души, заставив чувствовать себя нестабильно.

Он поднял голову, его лицо было грустным. - Я так сожалею, Вера, - мягко сказал он. – Ты даже не представляешь, как мне жаль. - Его голос дрогнул, из-за чего начала болеть моя душа.

Я схватила его за руку крепко. - Это не твоя вина.

- Моя, - сказал он. – Это я попросил, чтобы ты была частью этого.

- Ты не просил меня быть частью этого, - сказала я ему категорически.

- Да, просил. Я хотел, чтобы ты была частью моей жизни. Я хотел... тебя. Я никогда не думал о последствиях, как они повлияют на тебя. Я долго не думал ни о чем. Я был так увлечен тем, что ты наконец-то здесь, в моей жизни, рядом. Я не думал о другом. - Он поцеловал мою руку и пристально посмотрел на меня. - Я и сейчас не думаю. Вера, ты делаешь меня безумным, ты сводишь меня с ума. - Он закрыл глаза и снова заговорил, легко касаясь своими губами моих пальцев. - Любовь, как воровка, она лишает всех мыслей и логики, и все, что у тебя есть - это сердце, и ты можешь только достаточно сильно молиться, чтобы пережить остальное.

Черт побери, даже, несмотря на все это пристальное внимание, его страсть никуда не девалась.

- Пожалуйста, не оставляй меня, - тихо сказал он, его глаза умоляли мои.

Что-то внутри меня обрушилось. – С чего бы мне оставлять тебя?

- С того, - медленно сказал он. - Я вижу это в твоих глазах. Ты боишься.

- Я всегда боялась, Матео, - сказала я. - С того самого момента, как встретила тебя, я боялась. Но это не значит, что я ухожу.

- Это несправедливо по отношению к тебе, - сказал он, как будто не слыша меня. - Я думал, что мы были в безопасности в Барселоне. Я не думал, что кто-нибудь заметит или проявит интерес. Я был неправ, потому что не думал, и эта ошибка стоила нам дорого.

Я вздохнула и опустила глаза на наши руки. Как дорого это еще будет стоить нам? Изабель теперь все узнает, его друзья будут знать. Как он не пытался скрывать меня, теперь все станет известно. Это было не только виной Матео, но и моей тоже. Я знала, что мы должны были затаиться на немного дольше, что мы уже поступили рискованно, и это был только вопрос времени. Я только надеялась и молилась, чтобы о нас узнали после того, как ему бы предоставили совместную опеку, после того, как он получил бы право видеть свою дочь.

- Что нам теперь делать? – спросила я, посмотрев на него снова.

Он печально улыбнулся и едва уловимо покачал головой. - Я не знаю. Раньше я жутко злился на издания. Ну, когда я был молодым и делал глупые вещи, которые никогда не сделал бы снова. Но это никогда не задевало меня, и я не уверен, будет ли так сейчас. Я могу подать в суд на них.

Я покачала головой, зная, что борьба с желтой прессой всегда была бесполезной, за исключением случаев, когда это было чем-то чрезвычайно клеветническим. Журнал не предоставлял ничего, как факт, просто предположение, так что не было ничего незаконного.

Он выдохнул, долго и тяжело. - Я думаю, единственное, что мы можем сделать, это ждать.

- Ты мог бы поговорить с Изабель, - сказала я. – Перед тем, как кто-то скажет ей.

Он поморщился. - Да. Но есть шанс, что, возможно, она ничего не узнает.

Я взглянула на него. - Действительно? Если это то, во что ты веришь, то будешь сильно разочарован.

- Я не знаю, что думать, - сказал он. - Давай просто посмотрим, что произойдет завтра. У нас вечеринка. Я скажу ей после этого.

- О боже, вечеринка, - закричала я. - Что они все скажут?

Он сжал мою руку. - Вера, пожалуйста, они ничего не скажут, а если и скажут, то ничего плохого. Эти люди были там, они все знают. У них есть свои собственные трудности, с которыми надо справляться.

Я откинулась на диване, совершенно истощенная. Это дерьмо было поделом мне, особенно после такой веселой и легкомысленной поездки, как в Барселону. Мы поступили рискованно и ни о чем не думали, потому что просто хотели быть друг с другом. Но у правды всегда есть способ всплыть.

И вот мы все еще были вместе, но имели дело с пониманием того, что наша любовь была не такой чистой, как хотелось бы верить. Что благие намерения ничего не значат. Что мы выбрали друг друга, несмотря на последствия, и теперь должны были за это поплатиться.

В ту ночь мы легли в постель вместе. Мы не занимались любовью, а просто обнимали друг друга в темноте, переплетя наши тела и погрузившись в безумие наших мыслей.

- Помнишь, о чем я просил тебя, - прошептал он мне на ухо, когда мы погружались в сон.

- Хммм?

- Обещай мне, что ты не потеряешь веру в нас.

Не могу, сказала я, хотя и не вслух. Я была слишком напугана, чтобы сказать это, вдруг все будет не так.

На следующее утро мы практически ничего не услышали о скандале. Не было никаких телефонных звонков от Изабель или кого-то недовольного. Часть меня подумала, что, может быть, мы выбрались из этого, что все будет в порядке. Другая часть меня подумала, что интернет только и ждал, чтобы нанести удар, особенно, когда мы были расслаблены и ничего не подозревали.

Я никак не могла расслабиться. Весь день я была на грани нервного срыва, делая покупки для вечеринки и ожидая, что что-то случится в любой момент.