- Чертов Карлос, - сказал Матео.

- Матео! – сделала замечание ему Кармен из кухни. - Пожалуйста, аккуратнее со словами.

Он засмеялся. - Я серьезно, Лючия. Он всегда не приходит на эти ужины. Когда ты собираешься дать ему отворот-поворот?

Она пристально посмотрела на брата. – У него есть оправдание. Не будь таким гиперопекающим.

Он снова сел, потянув меня на себя. - Я не гиперопекающий. Я просто нервничаю, что ты встречаешься с человеком-невидимкой, вот и все. Я имею в виду, вот как ты, допустим, целуешь его, если не можешь видеть его лица? Кажется сложным, да?

Я пнула его локтем, чувствуя себя подобно Кармен. - Будь хорошим!

Он усмехнулся мне, как болван. - Что? Это правда. Я задумываюсь о таких вещах.

Я закатила глаза, хотя тайно наслаждалась подшучиванием между ними. Игривый Матео всегда был веселым, и он действительно любил дразнить Лючию, которая попадала в его ловушку каждый раз.

Ужин был в значительной степени таким же, за исключением того, что его отец улыбался намного больше. Он также задал мне несколько вопросов, которые шустрая Лючия перевела для меня. Еда была удивительной – наконец немного настоящей домашней паэльи, сделанной не для туристов - и нескончаемые бутылки вина. Я была довольно оживленной, смеясь над всем, в то время как Матео остался трезвым, чтобы отвезти нас домой. И к тому времени, когда было пора уезжать, мне на самом деле не хотелось. Я долго обнималась с Кармен, и даже Себастьян показался достаточно нежным, когда мы прощались. Несмотря на его ворчания, в глазах была врожденная доброта.

По дороге обратно, я сказала Матео, что была ужасно неправа относительно его семьи.

- Я так и говорил, - упрекнул он меня. - Они - хорошие люди, и доверяют мне.

- Мне жаль, что не все такие хорошие, как они, - сказала я.

- Да, мир был бы лучше, - сказал он. - Но, честно говоря, я им благодарен за все. Иногда тебе не нужно, чтобы все были на твоей стороне, всего лишь некоторые.

Я улыбнулась и пожелала, чтобы однажды я не принимала это так близко к сердцу.

Некоторое время прошло в тишине, такой уютной атмосфере, которая бывает, когда вы едете в машине ночью, только звук колес по темному шоссе, и мягкий свет лампочек на приборной панели.

- Ты знаешь, что мы должны сделать? – наконец-то спросил он.

- Что?

- Когда мы вернемся из Барселоны, то должны устроить вечеринку. Давай пригласим всех с Лас Палабрас, всех тех, кто здесь живет или поблизости.

Мое лицо практически расцвело в улыбке. - Это просто фантастическая идея!

- Я подумал, что ты хотела бы этого, - сказал он. Затем накрыл своими руками мои и сжал их. - Мы заслужили немного радости и друзей, правда?

В тот вечер мы вернулись домой и сорвали друг с друга одежду, едва войдя в двери. Я надеялась, что мне удалось показать Матео, как замечательно он заставлял меня ощущать себя.

Барселона завершилась, став самой прекрасной вещью. Во-первых, я любила такие поездки, поэтому тот факт, что мы с Матео мчались по испанской сельской местности, останавливаясь на винодельнях и оливковых фермах, напиваясь и глупо объедаясь всем, что было перезрелым и испорченным, был удивительным. Затем самому городу Барселоне удалось удивить меня. Он был лабиринтом красоты, соединением старомодного и авангардного. Архитектура в стиле Дали и Гауди заставила сделать меня миллион снимков, узкие и скромные улочки привели нас к скрытым тапас-барам и букинистическим магазинам, оживленная улица Лас Рамблас заставила меня потратить слишком много евро, давая деньги всем живым статуям, которые выстроились по ней.

Квартира Матео была такой же фантастической, как я представляла ее в Лас Палабрас. Она была в современной высотке с видом на обширную территорию золотистого песчаного пляжа. Когда были открыты двери на балкон, можно было услышать звук разбивающихся волн ночью и чувствовать океанский бриз в течение дня. Квартира была просто студией и обставлена скудно, больше похожа на гостиничный номер, чем на что-то другое. Но это было абсолютно восхитительным, тем не менее.

За день до того, как уезжать, мы решили устроить пикник, взяв розовое вино, мясо и сыры, и отправились на пляж, расположенный всего лишь в нескольких метрах перед квартирой. Это был понедельник, и он был менее переполненный, чем на выходных, только несколько загорелых тел валялись. Я решила сделать то, чего боялась сделать все выходные - позагорать топлес.

Я села на пляжное полотенце и развязала сзади свое бикини, грудь оголилась. Я увидела немного движения в пляжных шортах Матео, вездесущая эрекция.

- Я одобряю это, - сказал он, разглядывая мою грудь с вожделением. Она была настолько белой при ярком солнечном свете, и я была удивлена, что ему не понадобились солнцезащитные очки. Он мог ослепнуть, уставившись на них слишком долго.

- Я подумала, если ты не можешь бороться с этим, то присоединяйся (прим.: на англ. - if you can’t beat them, join them), - сказала я, откинувшись назад.

- Это, наверное, какая-то американская или канадская фраза, потому что никто не должен тискать (прим.: на англ. – beat, игра слов) твою грудь. Кусать и лизать их, да, но только я.

Я оградила свои глаза от солнца, смотря на него. - Это выражение. Оно значит, что все остальные на этом пляже топлес, таким образом, и я могу быть тоже.

- Да, можешь, - сказал он. – Но мне не нравится, когда мужчины смотрят на тебя.

Я нахмурилась. - Я думаю, что большинство мужчин на этом пляже привыкли видеть грудь.

- Да, но не твою грудь. Твоя грудь бледная, канадская. Она особенная, красивая и очень большая.

Я издала смешок. - Вау, ты сейчас решил задействовать все свое обаяние, да?

Он пожал плечами и провел пальцами над падающей звездой на моей груди. - Другие девушки на пляже не выделяются так, как ты. Они просто женщины с оголенной грудью, но ты - это что-то удивительное, которое никто, кроме меня, не должен видеть.

- Я позагораю без верха, - сказала я ему. - И если нам повезет, то я не сожгу их до тла.

Он сразу же взял тюбик с кремом для загара. – Тогда могу я добровольно вызваться на работу?

- Ты будешь стараться и не займешься со мной сексом на публике?

- Я обещаю, клянусь.

Он размазал солнцезащитный крем по моей груди, и я сделала все возможное, чтобы не сойти с ума. Хоть мы могли бы и вернуться в квартиру, чтобы еще раз заняться сексом, мне также хотелось понежиться на солнышке, пока еще возможно - оставалось в большей степени неделя-две хорошей погоды. Я была только светло-золотистого оттенка, а Матео был насыщенно бронзового, на грани с махагоновым цветом. Испанцы темнели за лето.

Когда он начал уделять слишком много внимания моим соскам, я прихлопнула его по руке. В конце концов, он понял намек и перекатился на живот, возможно, чтобы скрыть свою твердость от прохожих. Хотя женщины и ходили топлес на здешних пляжах, но это не воспринималось, как что-то сексуальное.

В итоге мне надоело валяться и потеть, поэтому мы решили заняться серфингом, порезвиться на волнах. Я все еще была топлес и находила все это абсолютно освобождающим. Да, я заметила на себе некоторые взгляды из-за моих татуировок и тому подобное, но в целом, никого это не волновало. Единственным разом, когда люди действительно смотрели, был, когда Матео перекинул меня через плечо, шагнул в волны и бесцеремонно кинул в воду. Я приземлилась в холодное Средиземноморское море, как для конца лета, и крутилась несколько ошеломляющих моментов, вопя, прежде чем он вытащил меня, ухмыляясь. Я попыталась толкнуть его тоже, но просто не была достаточно сильной, и снова упала в воду.

Резким движением.

Мы вышли из волн, и он притянул меня к себе, целуя при этом жадно, пробуя на вкус, как соль. Затем он шлепнул меня слегка по попке и рассмеялся. В Барселоне Матео был немного извращенцем - мне это нравилось.

На следующий день мы по большому счету занимались тем же самым, за исключением того, что направились в город, чтобы пообедать в одном из небольших баров, на который мы наткнулись на днях в милом внутреннем дворике с бульварчиком. Было так хорошо и ново в Барселоне, что мне, как ни странно, стало грустно, что мы должны были вернуться в Мадрид. Я думаю, морской воздух и мягкий бриз напомнили мне о доме, плюс ко всему, мы могли просто быть самими собой и побродить беззаботно по городу.