Говорят, главное в жизни – это найти свой согревающий в холодной ночи очаг и тех, кого можно вокруг этого очага собрать. Дом и семья издревле считались самыми главными жизненными приоритетами жителей далекой северной деревни Арвенх. Никто и никогда здесь не поставит интересы герцогства выше интересов своего рода. Каждый готов отчаянно и самоотверженно сражаться за свою семью, за свою деревню, свой дом и родной край. И пусть у кого-то рука еще не окрепла, чтобы твердо сжать рукоять меча, и пусть меча-то самого и нет; главное – желание, а оружие и доблесть всегда найдутся.

Немногочисленные жители Арвенха всегда все делали вместе и сообща. Всеми силами строили новую хижину для молодой пары, совместно снабжали их всем самым необходимым: деньгами, продуктами, одеждой и даже скотом. Вместе охотились и рыбачили, заготавливали дрова на зиму, которая длится в этих краях чуть ли не три четверти года. Всей деревней праздновали рождение очередного малыша и скорбели при чьей-либо кончине. Словом, без народной кооперации Арвенха толком бы и не существовало. Даже если в деревню забредали редкие гости, встречали их всей общиной. И в этот раз все было именно так.

Всю деревушку очистили от снега всего пару часов назад, но сильный снегопад вновь завалил единственную улочку почти полуметровым сугробом. Дети души не чаяли в таких природных прихотях и с огромным удовольствием ныряли в снег, как в речную воду, играли в снежки и лепили снеговиков. Кое-кто даже прокопал длиннющий тоннель, ведущий от одной собачьей конуры к другой, и в отсутствие иных путей вынужденные встречаться собаки были этому совсем не рады: где-то из-под сугроба слышалось то ли озлобленное, то ли обреченное рычание.

Старший из детей, юный охотник Мильх, совсем недавно переживший то, чего и взрослым не пожелаешь, первым заметил незваных гостей. Прежде чем увидеть перед деревней тринадцать странно одетых путников, он почувствовал их приближение и поспешно наказал остальным детям спрятаться от греха подальше. На всякий случай у Мильха за пазухой был кривой нож для снятия шкур, но пользовался он им пока совсем неумело, да и не очень-то и хотел, по правде говоря. Противостоять взрослым гостям, коли у них появятся плохие намерения, с одним ножиком – верное самоубийство.

Тринадцать высоких и крепких мужчин, укутанных в длинные меховые плащи, выглядели воинственно. У каждого за спиной висело ружье или длинный лук, на поясе – короткий, но широкий палаш, а в руках они держали длинные вычурные глефы, на которые опирались как на посохи, чтобы не утонуть в глубоких сугробах. Один из путников, у которого вместо обычного набора оружия была лишь тонкая изящная рапира, жестом остановил отряд и медленно, сверкая доброжелательной улыбкой, подошел к вставшему у него на пути Мильху.

– Приветствую тебя, мальчик, – поклонился незнакомец. – Имен наших тебе знать не нужно, по крайней мере пока. Мы выполняем особую волю герцога Герберта Чаризза, и указ его гласит, что каждый житель герцогства обязан нам помогать во всем. Собственно говоря, мы ищем двоих беглецов. Преступников, совершивших ужасные деяния. Скорее всего, они укрываются именно здесь, в вашем… вашей…

– Это Арвенх, господин, – сказал Мильх.

– Я знаю, – чуть раздраженно махнул рукой незнакомец, не стирая со своего лица все той же доброжелательной улыбки. – Просто мне хотелось подобрать какой-нибудь не оскорбительный, но унижающий эпитет. Не люблю провинциальных поселений, знаешь ли. Блевать от них тянет. От этой вашей грязи, от воняющего навозом скота, от ваших гребаных деревенских манер… вы вообще слышали о такой вещи, как салфетки или утюг?

– Угу, слышали, – надулся парень и сложил руки на груди. – Так чего вам надо-то? Мы никого не укрываем.

– Вы, конечно, можете даже и не знать, что беглецы – преступники. Они могли втереться к вам в доверие или же применить шантаж. Или просто обмануть. Вас, крестьян, обмануть – это как отобрать свободу у болотника. Или конфетку у ребенка. Просто, в общем. В любом случае вы должны мне их выдать, и тогда с вами все будет хорошо. Более того…

Мужчина отодвинул плащ и похлопал себя по брякающему золотом мешочку на поясе. Ехидно подмигнув, он снял кошель и протянул его мальчику. А Мильх тем временем пытался понять, почему этот человек кажется ему до боли знакомым. Словно раньше они уже встречались. Хоть лицо и было скрыто под глубоким капюшоном и густой седой бородой, Мильха не покидало чувство, что незнакомец этот очень опасен. Чрезвычайно опасен!

– Ну бери. – Мужчина потряс мешочком перед самым лицом юного собеседника. – Второй раз не предложу.

И тут Мильх вспомнил этого человека. Точнее сказать, вспомнил рассказы о нем, потому что сам его никогда в жизни не видел, да и совсем не горел желанием лицезреть самого Клода Люция, верховного инквизитора и епископа церкви Света. Вскоре после того как год назад Мильх возвращался на телеге со своей семьей с безуспешных заработков, на обочине им попались двое волшебников, как он тогда решил. Они тоже надеялись добраться до Арвенха, так что дальнейший путь до деревни все они провели вместе. Но до приезда с ними приключилось кое-что из ряда вон выходящее: дорогу им перегородили работорговцы. И если бы не помощь Виктора и Даши, двоих пришельцев с Земли, коими оказались те самые «волшебники», все могло закончиться сквернее некуда. Вскоре спасители ушли на поиски чего-то, о чем сами не говорят, и там их подстерегали инквизиторы во главе с Клодом Люцием. Виктор, используя силу огня, которую давали ему магические руны на подушечках пальцев, победил епископа, но не убил, а лишь заставил его и прихвостней убраться восвояси. После этого Виктор и Даша вернулись в Арвенх и провели здесь целый год, и охочий до интересных историй Мильх не раз расспрашивал новых друзей о том, что с ними приключилось. И те рассказывали. Не все, конечно, но многое. Поведали о работорговце Грокотухе и его бывших телохранителях «Орлах». О том, как Виктора поймал инквизиторский орден и затем пытал в своих подземельях. О побеге из лап епископа. О несанкционированном вторжении на праздник в герцогском дворце. О рыцарском турнире, из которого Виктор вышел победителем. О женитьбе Виктора на герцогской дочери. О последующем путешествии сюда, в Арвенх…

И во всех этих рассказах роль главного злодея всегда отдавалась именно Клоду Люцию. Мильх столько раз о нем слышал, что сразу же узнал епископа в этом зловредном и ненавидящем провинциалов путнике.

– Ну так что? – нахмурился епископ. – Ты берешь золото или нет? Ты пораскинь мозгами. Может, коров себе каких-нибудь купите. Или в грязь монеты закопаете, а на следующий год у вас вырастет монетное дерево, хе-хе…

Мильх был мал, но не глуп. Он знал, что противостоять тринадцати вооруженным опытным воинам нет ни малейшего смысла. Еще он знал, что ни за что не предаст Виктора и Дашу, которые в данный момент, как назло, отправились на лесную опушку вдалеке отсюда, чтобы практиковаться в своей рунной магии. Они часто этим занимались, а оттого их силы росли как на дрожжах. И только эти двое могли сейчас защитить Арвенх от вероятного вторжения.

– Что язык прикусил, малец? Никогда настоящих денег не видел, что ли? Так посмотри еще раз: вот они, монетки-то! Звенят, радуют слух и глаз. Вы на эти деньги можете всей деревней кормиться в течение года.

– Да, господин, я согласен, – кивнул Мильх, придумав план. Парень сжал пальцы на мешочке и потянул его на себя, но епископ не спешил выпускать награду из своей ладони.

– Э-э, нет. Какие у меня гарантии, что ты не схватишь золотишко и не пойдешь предупреждать своих братишек и сестричек по разуму о нас? Вдруг ты хочешь взять мешок и собрать против нас ополчение, а?

Мильх затрясся от страха. Именно таков и был его план. К горлу подскочил комок, но мальчик сдержался и постарался всем своим видом показать, что ему смешно от одной только мысли о сопротивлении инквизиторам: