Литмир - Электронная Библиотека
A
A

На берегу развели большой костёр, чтобы сразу же согреться возле него после заплыва. Твердяна сказала сестрёнке:

– Ты в воду не лезь, жди тут.

Девочка, ёжась в леденящем дыхании озера, смотрела на неё с тревогой.

– Ох, неспокойно мне, сестрица, – вздохнула она. – А ежели утащит вас к себе владычица? Неладное вы затеяли!

– Ничего, выплывем, я верю, – успокоительно пожав озябшие пальцы Вукмиры, сказала Твердяна. – Жди на берегу и за костром следи.

В вечном льду сделали две широких проруби в пятидесяти саженях друг от друга – такое расстояние юные кошки себе назначили в качестве испытания, одолеть которое следовало честно, не пользуясь проходами.

– Ох, сестрица, боюсь я, – не унималась Вукмира, неотступно следуя за Твердяной.

– Тебе-то чего бояться, ты ж не поплывёшь, – усмехнулась та. – Иди на берег, к костру!

– Не лезь туда, Твердянушка, боязно мне за тебя! – И в голосе, и на глазах Вукмиры дрожали слёзы.

– Да ну тебя, – грубовато ответила Твердяна, сбрасывая сапоги и распоясываясь.

Последним, что она видела перед тем как прыгнуть в зеленоватую толщу неизвестности, были влажные, как подтаявшие голубые льдинки, глаза сестры и её стиснутые в нервный замок пальцы.

Её объял обжигающий холод. Серебристый ледяной потолок простирался над головой, а внизу была зелёная бездна… Следовало пошевеливаться, и Твердяна поплыла что было мочи, сразу вырвавшись вперёд. Четверо остальных двигались чуть поодаль, и их волосы причудливо колыхались в воде. Краем глаза Твердяна вдруг заметила пятую пловчиху – в длинной рубашке и с чёрной косой… Это верная Вукмира прыгнула следом за ней, вместо того чтобы ждать на берегу! Её безрассудная храбрость и восхитила, и возмутила Твердяну: нечего было делать сестрёнке в этом заплыве, ибо белогорской деве не потягаться в силе и выносливости с кошками…

Мысленно зарычав от досады, будущая оружейница повернула назад. О победе теперь можно было забыть из-за упущенного времени, но сестру следовало вытащить из воды немедленно. Подплыв к ней и схватив её за руку, Твердяна открыла проход…

Но вместо берега они очутились на ещё большей глубине. Толща воды сдавливала грудь, бесстрастный зелёный сумрак раскинулся во все стороны, и уже не видно стало мутного света, сочившегося сквозь лёд. Догадка мертвящим дыханием коснулась сердца: это могла быть только владычица озера. Она захватила их… Одной рукой стискивая запястье сестры, другой Твердяна отчаянно гребла, пытаясь продвинуться вверх, но леденящая сила неумолимо тянула их вниз. Новый проход открылся, но они не могли к нему приблизиться: их волокло на глубину, а грудь невыносимо распирало от желания сделать вдох. Твердяну осенило: а если открыть проход внизу и просто упасть в него, раз уж их и так тащит ко дну? Это была хорошая мысль, но невыполнимая, потому что хитрая глубинная сила позволяла проходу открываться только сверху или сбоку. Чья-то невидимая власть устанавливала здесь свои законы, против которых они оказались бессильны.

«Пропали», – мелькнуло в голове.

И вдруг из донного мрака всплыло что-то огромное, очень длинное, излучающее приятный серебристый свет. Жемчужно-серое с перламутровым отливом чешуйчатое тело тянулось и тянулось, и казалось, что ему не будет конца. Вот показались паутинно-прозрачные, колышущиеся мелкими волнами плавники – сначала одна пара, размахом сажени в три, а потом вторая, поистине исполинская. Голова серебристого существа была как у ящерицы, и венчал её розоватый гребень-корона, а лап имелась всего одна пара – передних. В сравнении с туловищем они казались крошечными. Вдоль змеино-узкой спины чудовища тянулся длинный ряд очень крупных чешуек, а на конце хвоста раскинулся двумя ребристыми лопастями широкий жёсткий плавник, отливавший сиреневым. Он поднялся, как ладонь, и подхватил барахтающихся сестёр, а чудо-юдо выдуло из зубастой пасти радужно переливающийся и наполненный неярким светом пузырь. Он накрыл Твердяну с Вукмирой, после чего в голове у девочки-кошки послышался голос:

«Можете дышать без опаски».

Свет, которым был наполнен пузырь, оказался плотнее и тяжелее обычного воздуха и втекал в лёгкие, почти как вода. Ощущения были странными, поначалу девочки захлебнулись, но когда их груди наполнились этим светом до конца, стало легче. Через несколько вдохов они приноровились к этому необычному «воздуху». А сквозь стенку пузыря на них смотрели дивные глаза, переливавшиеся всеми цветами радуги, с круглыми человеческими зрачками. Твердяне казалось, что кто-то очень внимательный перебирает в её голове все мысли, читая её душу, но делает это бережно и мягко.

«Ты… владычица озера? – мысленно обратилась к существу Твердяна. – Не гневайся на нас, прости, что вторглись в твои владения…»

«Владычица озера? – отозвался водяной змей. – Ну, можете и так звать меня, раз уж так привыкли. Но во мне сочетается мужское и женское естество. Гнева на вас я не испытываю. А ваш способ передвижения в этих водах действует неправильно, здешнее пространство искажает его. Вы, я вижу, ещё дети… Делать вам здесь нечего, возвращайтесь на поверхность и не балуйтесь больше».

Краем глаза Твердяна заметила ещё двух таких же ящеров, приближавшихся из глубины. Перламутровый змей также заметил своих сородичей и поспешно начал подниматься, трепеща прозрачными плавниками и держа сестёр на хвосте. Вскоре стало светлее: это показался лёд, который стремительно надвигался. Прорубь лучисто сияла. Хвост пружинисто подбросил сестёр, и пузырь лопнул, соприкоснувшись со льдом. А уже в следующее мгновение они обе ловили ртами обыкновенный воздух, казавшийся удивительно лёгким после его странного заменителя, который выдул из себя серебристый змей. Ослепительно сияло солнце, а прорубь обступили четверо приятельниц Твердяны.

– Вы живые! – радостно кричали они. – А мы уж думали, вас владычица утащила!

Им помогли выбраться на лёд. Сёстры кашляли, и водянисто-густой «воздух», которым они дышали в пузыре, выходил из них через ноздри и рты. Встретившись со своим более лёгким собратом, вёл он себя не как вода, а расползался седым дымком…

Все так радовались их спасению, что уже и не вспомнили, кто приплыл первым.

Слышать не сказанное и видеть невидимое – этот дар открылся у сестёр одновременно вскоре после этого погружения. Твердяна немало озадачивала приятельниц, отвечая на ещё не заданные вопросы или уличая в неискренности. Она и сама толком не знала, как истинные мысли людей проникали к ней в голову – просто чувствовала их, как собственные. Это казалось ей таким же естественным, как дыхание, и удавалось без особых усилий, как будто взгляд переливчато-радужных глаз озёрного змея, роясь в её голове, что-то задел там… или нарочно изменил, заставив работать по-другому. Они с Вукмирой понимали одна другую без слов, и им было легко друг с другом, а вот с окружающими становилось всё труднее. Как-то сами собой начали понемногу «отваливаться» подруги, которым не всегда нравилось, что Твердяна и её сестра способны в любой миг вывести их на чистую воду или узнать сокровенные помыслы. Безнаказанно соврать или просто прихвастнуть рядом с ними стало невозможно: они не только умели распознать малейшую неправду, но и могли припечатать хвастунишку острым словом. Вскоре у Твердяны и Вукмиры остались всего две-три приятельницы, а остальные предпочли отдалиться от столь «неудобных» подруг. Впрочем, это сестёр мало огорчало: лучшими друзьями для них всегда были лес и горы, которые неизменно принимали их в свои объятия, выслушивали и своей хрустальной тишиной помогали думать. Матушка Благиня советовала дочерям быть снисходительнее к людским ошибкам и слабостям и не пугать никого своей проницательностью:

18
{"b":"260403","o":1}