Вскоре молодой квакер превратился в умелого и опытного гарпунера. А ведь гарпунер – один из самых необходимых людей на китобойном судне. Как только «Фостер» спустил паруса в родном порту, интерес к молодому гарпунеру проявили сразу несколько капитанов с китобойных парусников.
Долго Самюэль Комсток искал такое судно, с помощью которого смог бы осуществить свою заветную мечту. Наконец он выбрал китобойный парусник «Глоба», принадлежащий нантакетской торговой компании «Кристофер Митчелл». Владелец доверил парусник Томасу Ворту, двадцатидевятилетнему моряку, который всю свою короткую жизнь прослужил на единственном судне – «Глобе». Капитан Ворт назначил Самюэля Комстока первым гарпунером. Вместе с ним на борт корабля поднялся и его шестнадцатилетний брат Джордж. Остальные матросы этого знаменитого экипажа, который вскоре сыграл немаловажную роль в истории Микронезии, были еще моложе. Например, португальцу Йозефу Прасе еще не исполнилось и четырнадцати. И вот эти мальчики по воле своего столь же несовершеннолетнего друга Самюэля Комстока станут первыми белыми людьми, которые решили жить на атоллах Маршалловых островов.
В декабре 1822 года «Глоба» покинула Нантакет, обогнула мыс Горн и начала уничтожать китов в северных областях Тихого океана. Когда на борту парусника оказалось уже более пятисот бочонков китового жира, капитан Ворт решил, что экипаж заслуживает короткого отдыха, А поскольку было необходимо пополнить запасы продовольствия и воды, то капитан направил свой парусник к берегам Гавайских островов. Он хотел бросить якорь в Гонолулу – столице Гавайских островов.
Гонолулу первой половины прошлого века был истинным раем для китобоев. Прямо в порту моряков встречали прекрасные девушки со всех уголков Полинезии. Среди них были не только обитательницы Гавайев, но и таитянки и уроженки островов Самоа. Жизнь здесь на первый взгляд казалась прекрасной и беззаботной. И неудивительно, что стоило «Глобе» бросить якорь, как матросы один за другим стали исчезать с корабля. Вскоре экипаж нантакетского китобойного парусника недосчитался уже шестерых человек. Их дальнейшая судьба неизвестна. Скорее всего они доживали свой век в какой-нибудь захудалой гавайской деревеньке с одной из любвеобильных полинезийских женщин. Так любовные приключения помешали им принять участие в событиях, связанных с первой «колонизацией» Маршалловых островов.
Капитан Ворт понял, что дезертиры исчезли навсегда. Ему пришлось подумать об их замене. Но где же искать в гонолулском порту американских моряков, как не в кабаках или публичных домах! Тем, кто пропил или отдал своим подружкам последний цент, не оставалось ничего иного, как согласиться на предложение Ворта.
На Гавайях капитан «Глобы» завербовал семь матросов. О некоторых из них следует упомянуть, ибо вскоре они сыграют видную роль в драме, разыгравшейся на борту парусника. Это замкнутый англичанин Джон Оливер, два американца – Сайлэс Пейн из Нью-Йорка (закоренелый недруг всех офицеров), Джон Томас из Коннектикута – и американский негр Вильям Хампри, которого Ворт нашел в трущобах Гонолулу. Он был единственным негром на борту парусника.
С этими четырьмя матросами и еще тремя новыми членами экипажа «Глоба» за два дня до наступления нового, 1823 года покинула гонолулский порт. В январе начались неприятности. «Глоба» тогда находилась в области Центральных Полинезийских Спорад. Где-то совсем рядом были острова, которые ждали своего властелина Самюэля Комстока. Молодой гарпунер уже не мог думать ни о чем, кроме мятежа. Он хотел завладеть парусником и высадиться на каком-нибудь острове или атолле. И тут ему неожиданно помог один из «гонолулских» матросов – Джон Томас. В то время, когда парусник проходил мимо острова Фаннинг, одним январским утром Томас решительно отказался заступить на вахту, потому что, видите ли, не успел еще закончить свой завтрак. Этот дерзкий поступок возмутил Ворта, и он собственноручно избил строптивого матроса девятихвостой плетью. Первые капли крови, брызнувшие из ран Джона Томаса, положили начало кровопролитию, устроенному Комстоком. Раз остров Фаннинг совсем близко, значит, пришел его час, решил квакер. Сообщниками Комстока в подготовке мятежа стали Пейн и Оливер. Молодой гарпунер, да и другие матросы были по горло сыты капитаном Вортом.
Мятеж вспыхнул ночью. Комсток, Пейн и негр Хампри неслышно пробрались в капитанскую каюту, где спокойно спал в гамаке Ворт. У гарпунера Комстока был верный глаз. Он метко, разил мчащегося в воде кита, рассчитанным ударом топора сразил и капитана. Покончив с ним, мятежники ворвались в каюту первого помощника Битла. «Тихий англичанин» Оливер несколько раз ударил ножом спящего Битла. Комсток же, проявлявший патологическую жестокость, обрушил на Битла и свой топор.
В каюте капитана восставшие нашли несколько мушкетов. Из них были сделаны выстрелы по оставшимся в живых офицерам Фишеру и Лумберту.
После этой расправы Комсток приказал вынести тела на палубу и там прикончил тех, кто еще обнаруживал признаки жизни. Он перерезал ножом горло умирающему Битлу, который пришел в себя на свежем воздухе, связал его и бросил в море. Второго офицера – Лумберта – Комсток раненого бросил в море. Но тот очнулся в воде и проплыл еще несколько сот метров за шхуной, пока не исчез в волнах, И так же бесследно пропала на просторах Северной Океании шхуна «Глоба».
Теперь у бывших китобоев был новый капитан – Самюэль Комсток. Он прежде всего провозгласил свои собственные законы, согласно которым, например, член экипажа, не доложивший о том, что увидел корабль, должен быть заживо сварен в котле с кипящим китовым жиром. Вскоре нашлась и первая жертва. Кто же, кроме негра, мог им оказаться? Тем более что с самого начала плавания остальные члены экипажа ненавидели его за «подозрительный» цвет кожи.
Брат Сэма – Джордж заметил, что Хампри заряжает свой револьвер. Этого оказалось достаточным, чтобы заподозрить беднягу в попытке начать мятеж. Был созван «суд» бунтовщиков, и без каких бы то ни было доказательств вины негра из Пенсильвании приговорили к смертной казни. Естественно, что никакой апелляции на «приговор суда» подать было невозможно. Комсток сразу после вынесения «приговора» накинул несчастному Хампри петлю на шею, и негра повесили на самой высокой рее «Глобы».
Спустя несколько дней «Глоба» вошла в воды Маршалловых островов. После длительного курсирования вдоль восточной цепи мятежный капитан бросил якорь у берега атолла Мили.
Микронезийцы, которые до этого никогда не видели белых людей, встретили бывших китобоев очень дружелюбно. Они принесли им плоды хлебного дерева, кокосовые орехи, лучших рыб и (это было особенно важно для Комстока, мечты которого становились реальностью) отдали своих девушек.
Комсток, уже не сомневался в том, что это именно тот остров, на котором он станет властелином. Здесь он построит роскошный дом, заведет собственный гарем, возведет город. С микронезийцами самозваный китобойный супермен, естественно, своими планами не делился. Он ступил на берег и на песке лагуны нарисовал очертания будущего города.
Когда я собирал материалы об этих первых «колонистах» Маршалловых островов, меня больше всего поразило, что Комсток, настоящий дьявол во плоти, не забыл в плане своего города предусмотреть место для церкви!
Итак, Комсток оказался на острове, о котором столько мечтал. Здесь было вдоволь пищи, много прекрасных женщин, о которых в пуританской Новой Англии считалось даже грехом подумать. Молодой гарпунер отбросил все сомнения. Он приказал перенести на берег со шхуны все, что возможно, и начать строительство города Комстока. Так на атолле должна была родиться первая колония Маршалловых островов.
Однако поспешное решение Комстока вызвало подозрение у других зачинщиков недавнего бунта. Сайлас Пейн и Джон Оливер решили, что способный на все Комсток, после того как запасы будут перенесены на атолл, хладнокровно перебьет оставшийся в живых экипаж, чтобы самому править атоллом и, главное, владеть всеми девушками. Тогда они решили опередить своего вождя и предать его раньше, чем это успеет сделать он сам.
