…Мюнхен – один из самых обаятельных городов Европы. Элегантные бульвары, парки и сады, стильные магазины, колокольни, памятники, фонтаны оставляют неповторимые впечатления. Здесь можно встретить архитектурные шедевры классицизма и барокко, посидеть в уютных погребках и окунуться в пивной океан Октоберфеста, покататься в трамвае, раскрашенном в цвета баварского флага – здесь столько всего, что впору растеряться.

В любом случае нельзя пропустить старую часть города. Всю ее можно обойти пешком. Именно в ней сохранился овеянный легендами дух подлинного Мюнхена, а почти каждое здание хранит свою волшебную историю…

Сейчас уже трудно представить, что на месте нынешнего Мюнхена – блестящего европейского города, столицы Баварии, богатой и знаменитой, были лишь несколько домиков с подворьем, принадлежащих монастырю бенедиктинцев. На холме Петерсбергль на берегу реки Изар жили бедные монахи – вели часть монастырского хозяйства, возделывали землю и время от времени несли мирянам слово Божье. Подворье так и называли – Мунихен, то есть монашеское, монастырское. И так и оставаться бы Мунихену крошечной безвестной точкой на карте, не попадись он случайно на глаза Генриху Льву.

Генрих Лев был личностью выдающейся. Не тем, что принадлежал к славному роду Гвельфов и носил многочисленные титулы, в том числе герцога Саксонии и Баварии. И Саксония, и Бавария знали немало герцогов, знатных и не очень. Это был прирожденный монарх, которому с 10 лет пришлось биться за свои владения и имеющий множество дерзких геополитических планов. Вместе с дядей Альбрехтом Медведем он ходил воевать с ободритами, славянскими племенами, надеясь на присоединение новых земель, но потерпел неудачу. Предлогом был крестовый поход против язычников. Вместе с Фридрихом Барбароссой он участвовал в военной кампании в Италии – позднее, испугавшись возросшего влияния Генриха Льва и его удачного брака с английской принцессой, Барбаросса лишит его всех владений, кроме Брауншвейга и Любека, и отправит в изгнание.

Но в то время, когда он проезжал мимо монашеских двориков, он был еще молод и только-только вступил во владение Баварией, которая вместе с Саксонией досталась ему в наследство от отца, Генриха Гордого. И его слава, и его падение еще впереди, а пока Генрих едет вдоль реки Изар, по соляному тракту, осматривая окрестности. Впереди видны возы с той самой солью, которая была в те времена ценным товаром. Но вот возы встали перед мостом, ведущим к городу Ферингу, преградив путь Генриху и его свите.

– Мы должны заплатить пошлину, господин, – объяснил причину один из купцов. – Все, кто везет соль через Феринг, должны платить. И цена раз от раза растет.

– За то, что едете через Феринг? – удивился Генрих. – Почему бы не объехать его стороной?

– Потому что во всей округе это единственный мост через Изар, а нам нужно перебраться на ту сторону реки.

– И кому же вы платите? Бургомистру?

– Епископу Фрайзинга, господин. Все пошлины идут ему. Здесь только собирают дань.

Во Фрайзинге была резиденция герцогов – правителей Баварии. Там же обитал и епископ. Как он смеет присваивать себе соляную пошлину, как будто его, Генриха, законного правителя, не существует вовсе?

Приглашенный к Генриху епископ Фрайзинга не заставил себя ждать. Он не боялся молодого правителя: в последнее время они сменялись довольно быстро, в Баварии велись постоянные тяжбы и войны за земли, наделы и угодья. А вот имущество церкви – другое дело. Отнять его почти невозможно.

– Сын мой, – сказал епископ Генриху, – вы еще молоды и, вероятно, не знаете, что мост через Изар в Феринге принадлежит церкви уже больше ста лет. Церковь не будет платить налог в казну за владение им.

– Вы не хотите делиться с казной, преосвященный? Даже если я, ваш герцог, прикажу вам?

– Я подчиняюсь лишь Богу и Папе, мой герцог. И только они в силах изменить нынешний порядок вещей.

Генрих усмехнулся. Другого ответа он не ждал, но и мириться с нынешним порядком вещей не собирался.

Распрощавшись с епископом, он вызвал к себе казначея и начальника охраны.

– Недалеко от Феринга я видел какие-то домики на берегу Изара, на холме возле монастыря. У этого места есть название?

– Мунихен, мой герцог. Это селение бенедиктинцев.

– Прекрасно. Мне было видение, что я должен помочь бедным бенедиктинцам, столь скромным и трудолюбивым. Казна выделит деньги на строительство моста в Мунихене.

– Но, мой герцог, это большой расход…

– Найди строителей и заплати им двойную цену, – сказал Генрих. – Пусть приступают завтра же. Иди.

Когда казначей вышел, Генрих дал несколько указаний начальнику охраны.

Мост в Мунихене возвели за месяц. А через два месяца сгорел мост в Феринге.

Генрих Лев любил простые решения.

– Богу было угодно изменить порядок вещей, – сказал он епископу. – В ваш мост ударила молния. Но я не оставил своим покровительством слуг церкви, бедных бенедиктинских монахов. Теперь их поселение расцветает и ширится благодаря соляной пошлине. Никто, ни император Фридрих, ни другой ваш повелитель в лице Папы римского не упрекнет меня в неуважении к церкви.

Так благодаря Генриху Льву родился Мюнхен. Он постарался наполнить город торговым и ремесленным людом, дал его жителям особые права, и крошечный поселок разрастался на глазах.

Глашатаи провозгласили, что отныне все дороги ведут через Мунихен. И трудно было найти более удачное место: Изара в этом месте достаточно глубок для торговых судов, а масса мелких островков очень облегчила строительство моста. Холм Петерсбергль, на котором разбили торговую площадь, прекрасно защищал от наводнений.

Скандал, поднятый епископом, удалось замять: император Фридрих Барбаросса, узнав все подробности этой истории, рассмеялся и оставил все как есть. У него самого были нелады со святым престолом. Епископу отходила треть пошлины от нового моста, и со временем он смирился с неизбежным. Правда, Генриху придется не раз доказывать свою верность Барбароссе, прежде чем они рассорятся и распростятся навсегда.

Лев заботился о процветании будущего города, но народная молва, как и история, связывает его не столько с Мюнхеном, сколько с Брауншвейгом, в котором он и похоронен. Его так и называли – Генрихом Брауншвейгским, или Брунсвикским. Одно из его изображений в виде рыцаря можно видеть на Карловом мосту в Праге. Скульптуру называют «Рыцарь, стерегущий реку», и это о ней Марина Цветаева в краткий период пражской эмиграции написала знаменитое стихотворение.

Баллады и легенды о Генрихе Льве начали складываться еще при его жизни – в народе его любили. Одна из них, возникшая примерно в XV веке, приводится ниже.