Въехав на участок Джиллмуров и спохватившись, что слезы могут выдать меня, я остановилась и вытерла глаза. Мир рухнул, но как я посмотрю в лицо Сэм?

На порог вышла босая Элинор Джиллмур и помахала мне рукой.

– Привет, Джиллиан! Как прошел день?

Как прошел день? Издеваешься, да?

– Нормально. Спасибо за то, что пригласили Сэм на пикник. Она наверняка визжала от восторга.

У Джиллмуров было пятеро детей, и двое из них были примерно одного возраста с Сэм, так что они не скучали. Ходить к ним в гости – все равно что на детскую площадку.

– Привет, мама, можно я останусь на обед? – тут же выскочила откуда-то Сэм.

– Нет, моя радость, пора домой... – Да уж, домой... В Сан-Франциско, в родную Марину...

– У-у-у, мама... – заканючила она, но я покачала головой.

– Не капризничай, Сэм. Мы действительно едем домой. Спасибо, Элинор. Пошли, малышка. – Я крепко взяла ее за руку и повела к машине. На крыльцо высыпал весь выводок Джиллмуров, и мы помахали им на прощание. – Хорошо провела время?

– Да. А на обед будет что-нибудь вкусненькое? Может, устроим пикник с дядей Крицем?

– Пикник уже был, а теперь тебя ждет сюрприз. Нам нужно на несколько дней вернуться в город. У мамы дела.

«Несколько дней»... Вполне разумное объяснение. А через неделю за ней приедет отец.

– Зачем? Не хочу в город! А дядя Криц тоже поедет? – Эта мысль несколько утешила ее.

– Нет, моя радость. Ему придется побыть дома.

Ты права, малышка. Черта с два он здесь останется. Когда мы вернулись, я была белее мела и даже боли не ощущала. Мне все еще хотелось прикончить его, но Сэм не следовало знать о случившемся.

– Джилл... – окликнул дожидавшийся на крыльце Крис.

– Привет, дядя Криц! Пикник был замечательный!

– Привет, Сэм. Сделай одолжение, еще раз полей за меня деревья. Они умирают от жажды, как ковбой в пустыне. Пожалуйста.

– Конечно, дядя Криц! – выпалила польщенная Сэм и с готовностью побежала выполнять поручение.

– Джилл... – Он двинулся в спальню.

– Лучше помолчи. Я не желаю тебя слушать. Я все видела и никогда этого не забуду. Мы с Сэм возвращаемся в город. Завтра утром кто-нибудь пригонит тебе машину.

– Насрать мне на нее!

– И на нее тоже? Так, это мое, это тоже мое... – Я вытаскивала из шкафа одежду и швыряла ее на неубранную кровать. Кровать, на которой он трахал эту девку. Ублюдок. Мог бы по крайней мере застелить эту проклятую постель!

– Джилл, пожалуйста...

– Нет. Никаких «пожалуйста». Я сыта по горло. Хватит.

– Слушай, все это пустяки. Она для меня ничего не значит. Между нами все остается по-прежнему. Я подобрал ее в городе. – В голосе Криса звучало отчаяние.

– Вот как? Я очень тронута. Ах, она ничего для тебя не значит? Тогда я значу еще меньше. Все эти месяцы ты продолжал спать со своей девицей. Приходил, обедал, проводил со мной ночь, а потом исчезал на три дня. А теперь трахнул новенькую. Должно быть, из любви к искусству. В нашей постели... Будь она проклята, эта постель! И зачем я только в нее легла? Это было большой ошибкой.

– Нет, Джилл, это не ошибка. Я люблю тебя, и ты этого заслуживаешь. Но я мужчина, пойми, ради бога, и мне нужно время от времени развлечься.

– Так же, как со мной? – От моего крика чуть не рухнули стропила.

– Ты не для развлечения, Джилл. Ты для жизни. Я люблю тебя, – почти прошептал он. – Пожалуйста, Джилл, не уходи. Ты мне нужна. Извини, что так вышло.

– И ты извини. Но я все равно уйду.

Однако моя решимость поколебалась. Значит, я для жизни? Что бы это значило?

– Крис, я нюхом чую, что этому конца не будет. У меня больше нет сил.

«Извини»... Какого черта? За что? И тем не менее я просила у него прощения.

– Зачем ты делаешь из мухи слона? Ведь ничего особенного не случилось. Честное слово...

– Может, для тебя в этом и нет ничего особенного. Но не для меня. Ты представляешь, что я чувствовала, когда вошла и увидела, как ты, нацелившись на меня задницей, трахаешь эту потаскуху, раскинувшую ноги на пятнадцать ярдов? – При мысли об этой картине меня затошнило.

– Да, в твоем изложении это выглядит ужасно... – Он говорил очень тихо, и мне тоже волей-неволей пришлось сбавить тон.

– Так оно и выглядело. Особенно с моего места. Я чуть сквозь землю не провалилась. Значит, я не удовлетворяю тебя как женщина? Мог бы сказать об этом раньше. Я знаю одно: стоит нам унести отсюда ноги, как ты в ту же минуту смотаешься и трахнешь кого-нибудь еще. Джо Трамино был прав.

Едва эти слова сорвались с языка, как я тут же о них пожалела. Не надо было впутывать сюда Джо.

– И что обо мне говорил этот вонючка даго? – моментально взбеленился Крис.

– Ничего особенного. Просто он сказал, что ты сделаешь меня несчастной. Похоже, он не соврал.

– Вранье! Мы были очень счастливы. По-явись ты, когда обещала, мы бы с Сэм мирно обедали на кухне и ты бы так ничего и не узнала. А если бы ты по-настоящему любила меня, то все поняла бы и не стала устраивать сцен.

Ничего себе...

– Ты что, смеешься?

– Нисколько. Это могло бы случиться и с тобой, Джилл. Но я бы не ушел. Потому что я люблю тебя и понимаю: в жизни всякое бывает.

Меня поразила не столько эта мысль, сколько его тон – спокойный, грустный, мудрый... Наверное, такие вещи случаются на каждом шагу. Но почему именно со мной? И почему я должна с этим мириться?

– Джилл, может быть, ты все-таки переночуешь и подумаешь до утра? Ведь это же глупо. Растрясешь Сэм в машине. Завтра мне так и так надо ехать на работу; если ты не передумаешь, я подброшу вас в город.

Я бы не осталась в этом доме ни минуты, но он заботился о Сэм. Меня охватили сомнения, и Крис это почувствовал.

– Ну... Ладно. Ради Сэм. Но ни на что не надейся. Я буду спать на диване. Пропади ты пропадом вместе со своей спальней! – Я поставила полупустой чемодан на пол и вышла из комнаты.

– Я приготовил обед, Джилл. Успокойся. Ты неважно выглядишь.

– Я и чувствую себя неважно. Но Сэм я накормлю. Мне есть не хочется, а ты можешь позаботиться о себе сам.

Я вышла на улицу. Сэм усердно поливала деревья и виду не показывала, что слышала нашу ссору.

– Сэм, дорогая, ты проголодалась? Будешь есть холодного цыпленка?

– Буду, мамочка.

Теперь сомнений не оставалось. Что-то она все-таки слышала. Уж больно послушный у нее вид. Но я была ей благодарна.

– Ты хорошая девочка.

– Спасибо, мамочка. А дядя Криц будет обедать с нами?

– Нет, не будет. – Слова застревали у меня в горле.

– О’кей.

Она молча съела холодного цыпленка, безропотно надела пижаму и отправилась спать. Укрывая ее, я чуть не заплакала. Господи, как я перед ней виновата! Этот человек вошел в нашу жизнь только для того, чтобы потом уйти. Или заставить уйти меня. Так нечестно! Не следовало мне переезжать в Болинас. Чувствуя угрызения совести, я поцеловала Сэм и выключила свет.

– Спокойной ночи, моя радость. Приятных снов.

Я пошла на кухню, чтобы сварить кофе. По щеке катилась одинокая слеза. Сил больше не было. Отвратительный день. И никаких надежд на то, что завтра будет лучше.

– Как чувствуешь себя, Джилл? – спросил незаметно вошедший Крис.

– Спасибо, хорошо. Ты не мог бы присмотреть за Сэм? Я хочу прогуляться.

– Да, конечно. О’кей.

Я тихо закрыла дверь и пошла к пляжу, спиной чувствуя взгляд Криса.

Стоял теплый, тихий вечер. Тумана не было и в помине. Днем я была слишком занята, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Ярко светили звезды, но и это не могло улучшить настроения.

Волны с тихим шелестом накатывались на берег. Я легла на холодный песок и не то задумалась, не то впала в забытье. Хотелось побыть одной, подальше от Криса. И как можно дальше от его дома.

Мимо протрусил бродячий пес, понюхал воду и побежал дальше. И тут я не раздумывая разделась догола, скользнула в море и медленно поплыла к длинной косе на краю Стинсон-Бич, вспоминая тот день, когда мы с Крисом пересекали эту бухту, держа за поводья краденую лошадь. День, когда мы познакомились. Первый день, такой непохожий на сегодняшний. Не-ужели прошло целых три месяца?