Пока маленькая Матуа осваивалась (под гневный рык, упреки и негодование) на острове, я провела первую неделю с ней. Но затем, совсем уже не справляясь с ее нелепой истерикой и жуткими криками, не справляясь с собственными нервами, отбыла восвояси, обратно домой. Шон прилетел и едва ли не за руку утащил на Аляску... приходить в себя.
Депрессия раздавила меня, словно валун букашку. Вместе с Жозефиной, и я ненавидела всех нас, но увы... ничего поделать не могла.
- Малыш, перестань дурью глушить голову и искать проблемы там, где их нет. Это нормально, что получив такой колоссальный перелом сознания и привычного уклада окружающего мира - она готова вас всех изничтожить. У нее гормоны шалят. С ней все понятно. А ты-то чего завелась? Успокойся. Не пройдет и месяца, как она смирится и втянется. Черт возьми, Викки, она на Искье, а не где-то в плену у африканских племен. Там твоя земля, и она о ней позаботится. Разве не так?
- Я ей нужна, - обижено буркнула я.
- Да неужели? У нее... что, горе? Кто-то умер или что?
- Да типун тебе на язык!
- Во-во. А что вы хотели, когда задумывали весь этот план? Что она в свои пятьдесят лет, когда окончательно убедится в том, что не стареет, по крайней мере, пока сама себе это не позволит, - с радостью кинется в пучину правды, припевая веселые песенки о красоте, открывшегося ее взору, мира? Все мы как-то это пережили. И потом, ее никто не кусал, не убивал и не обращал. Очнись, Виттория. Все так, как должно быть. Просто успокойся - и она утихомирится. Дальше поедешь с ней - и спокойно все обсудите. И снова у вас все наладится. Ты станешь ее крестной-подругой, а ее родители - адекватными предками, которых, по крайней мере, она пустит к себе на порог. Тем более там твой брат. Всегда присмотрит.
- Этого я и боюсь.
- В смысле? - нахмурился Крег.
- Да ничего. Просто...
- Что?
- Асканио - личность крайностей: либо жестокая холодность и пренебрежение, либо излишняя забота и стремление контролировать чужую жизнь. И оба этих варианта... коснись моей девочки, может вызвать хаос и целую череду бед.
- И вновь ты все утрируешь и лишний раз себя накручиваешь. Да плевать ему на нее - и хорошо. Но если будут обижать, то, я думаю, из любезности к тебе, все же заступится за нее. И всё. Викки, если будет хоть малейший повод - тогда мы вновь рассмотрим всю эту ситуацию. Как говорится, далеко бежать не надо: сели в свой самолет и тут же полетели к твоей Жо. А пока, просто, дай ей... и себе свободу. Выдохни - и начни жить дальше. Страшное позади: вы раскрыли правду и исполнили первую часть своего долга. Теперь осталось лишь только... ждать.
Глава 91. Беда
***
И все-таки мое сердце, полное материнской любви к этой девчушки, чуяло приближающуюся беду.
А потому, не знаю, как и что именно толкнуло меня настоять на том, чтобы Шон меня отпустил в тот день на Искью.
- А Жозе нет, - удивился моему визиту Ар. - Я думал, ты в курсе. Они с Асканио сегодня вечером уехали на Аетфе.
Кто-то разрубил канат - и гильотина рухнула.
Сердце отчаянно сжалось внутри, а страх покарабкался по спине.
Быстрые шаги на вход. Прыгнуть в тачку - и уже мчать в сторону жутких предположений.
***
Шаг внутрь, в антре главной башни Аетфе - и обмерла я в ужасе от увиденной картины.
Лицом к лицу…
В пьяном угаре, моя девочка едва держалась на ногах, и, казалось, если бы не крепкие, откровенные объятия Асканио, то точно бы рухнула на пол.
Момент - подняла, уставила на меня свои, покрытые пеленой полусознания, очи.
Тягучий миг - и, наконец-то, разум проконстатировал ей факт собственной обреченности и полного обличения.
- Кресс-с-сная, - только и смогла выдавить из себя в оправдание.
Попытка дотронуться ко мне рукой– инстинктивно отпрянула я, словно от кипятка. А внутри, из сердца тотчас хлынули потоки крови из жгучих, нанесенных этой взбалмошной девчонкой, ран... Молчаливый разворот - и, едва уже что сама соображая, подалась, пошагала я прочь.
Звонкий скрип, шарканье подошв, миг - и отчаянно дернулась, бессовестная, вдогонку.
Вырвалась из расслабленных объятий Аско и попыталась идти за мной.
- Виттория, - жалобно, едва сдерживаясь от воя, позвала она.
Замерла я. Словно тысячи стрел в сердце. Побелела, неживая.
Тягучий момент - и наконец-то силой делаю разворот.
Застыла, глотая ужас.
Глубокий вдох – шаг ближе.
Тихо, но мерно, холодно, чеканя… болезненные слова:
- От кого, кого, а от тебя… не ожидала. И после всего… всего, что тебе рассказывала. Знаешь же, как я его НЕНАВИЖУ. И ты?
- Прости…
- Что прости? ЧТО ПРОСТИ? - отчаянно завопила во мне обида, давая силы на последнее представление.
Но вместо слов, вместо эмоций… по еще щекам ее покатились жгучие слезы. Сорвались безудержной рекой прямиком мне в душу, разъедая еще больше там ран.
Замерла Жо, не дыша.
Еще миг сопротивления - и резко, отчаянно шагнула я ближе. Стиснула в объятиях.
- Жозе. Девочка моя. Не плачь. Не разрывай мне душу до конца, – прижала к сердцу. – Не плачь. Слышишь, не плачь! Я же тебя люблю. Люблю. Как дочь люблю. И все пойму…
Нежный, заботливый поцелуй в макушку.
- Не плачь…
- Простите… все меня, я не хотела, - едва слышно прошептало мое русо-рыжее чудо.
Уткнулась лицом мне в шею. Зарылась в волосы… и дико, звонко зарыдала.
Истерика сорвалась, взорвалась… полной мощью.
… ливнем из безмозглой… тучи.
***
- Пошли, я тебя отвезу.
- Я САМ, - грубо, гневно перебил меня Асканио.
С вызовом уставилась ему в глаза.
- А ты еще ответишь, за все, свои, поступки, - с отвращением прорычала я.
- Не сомневаюсь, - и дерзко, силой выдрал ее из моей хватки.
***
В ту же ночь я улетела обратно к своему Шону. Опять слезы, истерика - и заботливая поддержка мужа. Шон - это был единственный светлый лучик в этом чертовом, вновь взорвавшемся, мире. Мире, где пытались отобрать самое ценное - мою (какую-никакую, но)... дочь.
... и вдруг зазвенел, забрюзжал телефон. Нехотя уставиться на экран - и обомлеть в жутком предположении. Еще миг - и, собравшись с духом, принять вызов:
- Да, Луи?
- Жозе...
- Что с ней?
- Она совсем слетела с катушек.
- ЧТО ЭТОТ СУКИН СЫН СДЕЛАЛ? - дико завопила я. - Я УБЬЮ ЕГО, МЕРЗКИЙ АСКАНИО!
- Это - не он ее довел.
Обомлела я, не зная, что и подумать. Колкий вдох:
- А кто?
- Бельетони.
Сердце мое... остановилось.
***
Приехать на остров, но так и не осмелиться к ней подойти.
Жозефина от всех разъяренно отмахивалась, подпуская к себе лишь одно существо - моего брата.
Впервые я словно прозрела.
Мягкий, заботливый, по истине, радетельный, он таял рядом с ней и больше не пытался силой контролировать весь окружающий мир; не навязывал сою волю и не душил жестокостью: он всем своим теплом заполнял ее, успокаивая, облегчая ее боль - слезы совсем по другому мужчине... Бескорыстность и доброта... да только - тщетно.
Мерзкий, черствый червь по имени Доминико Роберто Джованни уже впился, влез а ее хрупкое сердечко и захватил в плен ее тягу к жизни, сковал душу и бросил к своим ногам, словно бездушную вещь.
***
Судебное заседание. Каждый глушил голову своими мыслями, уже особо не вникая в происходящее. Благо, Маркантонио, Ар и Матиас сами взяли на себя обязанность разрешить, поставленные на повестке дня, вопросы.
Вдруг рыкнула дверь.
Зашумели, заволновались присутствующие.
Невольно вздрогнула я, завидев ужасную картину.
Едва живая, синюшная, моя Жозефина, казалось, вслепую, наощупь, шагала вперед, прямиком к нам. Подскочила я невольно на месте, но замерла в ожидании, не смея даже ступить в ее сторону.
