Матуа побелел, заледенел от ужаса.

Еще миг - и добралась до Асканио. Вдох - и тотчас, словно без чувств, пала прямиком ему в объятия. Бережно обнял, притянул к себе. Тяжелые, жестокие секунды всеобщего оцепенения - и дико, отчаянно звонко вдруг закричала, заревела моя звездочка, жадно цепляясь Колони за шею, за плечи, за всего него, словно за спасательный круг.

Поежились, дрожь пробила все тело.

Вздрогнул Асканио, молча встал, … бережно приподнял, подхватил себе на руки девочку, притиснул к груди,… и живо понес ее с глаз долой присутствующих.

Переглянулись мы с Матуа в ужасе, с горечью, но затем, осознавая всю свою обреченность и беспомощность, печально повесили голову на плечах, ныряя в свои глухие, больные мысли.

Теперь не в силах ей помочь.

Увы. Не уберегли...

***

Несмело ожила в кровати, дрогнула. Проснулась моя Жо.

- Привет, - решаюсь я издать звук.

Испуганно обернулась. Взгляд на меня.

- П-привет, - поспешно ответила девчушка. – А где Асканио?

(отчаянно, боязно переспросила)

Печально опустила я взгляд на мгновение.

Никогда бы не могла помыслить, что эти двое станут для нее самым важным в жизни. Один - всепонимающий, заботливый друг, другой - безответная, безрассудная любовь. Никогда не думала, что буду Асканио непомерно благодарно... хотя, хотя... все равно итог - один. Разбитое, раскрошенное сердце нашей девочки.

Чертовы демоны...

Взгляд в глаза своей крохе, чеканя жесткую правду:

- Он уехал.

- КАК? - стрелой ужас ее ужалил мне в сердце. Запнулись обе от боли.

- Жозефина, сегодня ты едешь на Эйзем, - холодно, мерно проговариваю я, озвучивая черствый, но такой необходимый, ей необходимый, вердикт.

- Нет! – Нервно дернулась, отпрянула та назад. Попытка выбраться из постели (запуталась в подушках и скомканном одеяле). – Нет. Никуда я не поеду! У меня еще есть законные полмесяца!

- Жозе.

- Нет! Нет, Виттория, Я НЕ УЕДУ, - лихорадочно замотала головой. Еще движения – и наконец-то ступила на пол. Быстро сорвалась на ноги и принялась обуваться.

Молчу. Молчу, потупив взгляд в пол.

- Я НЕ УЕДУ, - разъяренное ее противостояние.

Тяжело сглотнула я. Глубокий вдох.

- Нет, - невольно хмыкнула я, заливаясь странной иронией, - я бы рада помучить Асканио. Но ТЫ. Разве не видишь, что делаешь ему больно? Не видишь, как разрываешь  сердце, ДУШУ? - "не говоря уже о нас," - хотелось добавить, но сдержалась, - Не знала, что когда-то скажу эти слова, - печальный смех, - но он любит, любит тебя. Понимаешь?

- И я люблю…, - торопливо, но неуверенно, выдавила из себя.

Закачала я несмело головой. Еще миг - и решаюсь на выводы:

- Как друга. Как друга… любишь. Но не как мужчину. Тебе нужен Доминик? - езжай. И разберись. Разберись, какой он дерьмо. Пусть твое сердце увидит, что всё, за чем оно скучает, плачет – ИЛЛЮЗИЯ. Игра. Игра воображения.

- Не надо, - коротко, испуганно, сквозь ужас, прошептала моя девочка. Нервно дернулась на месте. Резко прильнула о мне, ухватила за руку и крепко ее сжала в своих ладонях. – ПРОШУ, не надо. Я не выдержу. Прошу, Виттория…

- Прости, но это - не мое решение. Не решение Аско. И даже не твоего Отца. Ты САМА так решила, причем уже давно, просто не можешь себе в этом признаться. Прости.

- Не отдавайте… меня ему.

- Никто и не отдает, - раздраженно, болезненно рассмеялась я сквозь печаль. - Мы пытались. Пытались  тебе помочь… забыть. Отвлечь. Но тщетно, - невольно повела плечами. - Теперь только ты можешь… все решить. Решить, КТО, ТЕБЕ, НУЖЕН.

Резко отстранилась (грубо, вынужденно вырвав свою руку из ее). Быстрые, короткие шаги на выход, пока еще сама не завыла от боли.

- Собирайся, я тебя отвезу.

Глава 92. Эйзем

***

Жозе, Жозе... как бы я хотела твои страдания забрать на себя, укрыть от всего этого чертового мира, от твоей безысходности и несчастья. Однако, нынче я бессильна. Все мы - бессильны. Хоть в полы укутай, к сердцу прижми, в чулане замкни - но от беды уже не сбежать, уже не упрятать.

Никто тебе не в силах помочь. Никто... кроме тебя самой. Никто.

Нас не видишь, не слышишь. И не надо. Просто суди трезво, суди строго, разумно. Суди головой, а не слепым сердцем. И сделай правильные шаги из этого омута - шаги на волю.

***

Я видела как с каждым шагом ближе к монастырю, ближе к этому чертовому Бельетони, все меньше разрывалось, рыдало ее сердце, и все сильнее разгоралась надежда и пылкая, безрассудная любовь. Беда набирала обороты, но поделать я ничего не могла. Хотела... но, как и прежде, ничего не могла.

***

- Кларисса Мария Брадау Висконсе. Матушка-настоятельница монастыря. Нынче главенствующая в Ордене. Ее приближенные – Летисия де Маргоне, Жаклин Марсо, Мари Беленская.

- Жозефина Мария Матуа, - любезно представилась Жо и выписала легкий, шутливый реверанс.

- Очень приятно, - добродушно (не без скрытого, подлого удовольствия) улыбнулась Кларисса в ответ.

Отдать свое дитя в руки и на милость сиих тварей, ... ей подобных. Скрепя зубами, захлебываясь кровью из зияющих ран, сделать несмелый разворот - и, обреченно, смиренно повесив голову, пошагать долой, восвояси, тихо, отчаянно вымаливая у Господа снисхождения и мудрости для своей малышки. И для всех нас заодно.

***

И вновь я еду домой, к своему личному психологу, к своему нынешнему советчику и отраде - к своему мужу. Когда-то раны свои зализывать и приходить в себя, остепеняться, я мчалась к Луи, но с появлением Шона - все изменилось. Теперь на его плече я лила свои горькие слезы, а тихие, глубокие разговоры с ним давали силы взглянуть на все творящееся иначе, дабы с высоко поднятой головой и твердой волей, уже в дальнейшем, искать выход из сложившейся ситуации.

- Если хочешь, ты можешь поехать и попытаться с ней поговорить по душам.

- Она меня не услышит.

- А ты пыталась?

Тяжело сглотнула я скопившуюся слюну от переживаний.

- Пыталась.

- Или ты стремилась просто насадить ей свое мнение, не разжевывая, не раскрывая подробностей? Ты даже мне толком не можешь объяснить, почему этот ваш Бельетони настолько гадок для вас, что вы даже шанса не даете им попытаться решить все самим.

- Шон! - вскрикнула я в сердцах. - Это существо никогда никого не ценило! Ни друзей, ни любимых. Всегда сам по себе. И лишь только о свей шкуре, похоти и веселье пекся. Еще недавно он ходил убивал налево и направо всех, лишь только за то, что они были вне конфессий. А теперь вдруг стал... чутким, верным и смиренным? Тем, кому стоит доверить решить судьбу нашей малышки?

- Во-первых, не малышки.

- Ну, ты понял.

- Не перебивай! Всё ты сказала именно так, как хотела, как видишь происходящее. Малышка. Она все еще для вас малышка. Ладно. Горбатого только могила исправит! Но а, во-вторых, не он будет решать ее судьбу, а они оба, сообща. Чувствуешь разницу? И в-третьих, "недавно" - это когда? Год, десять, сто?

Обмерла я, потупив взгляд.

- А ведь и я был совсем недавно такой же: человек, вампир, полукровка - все, кто окажется на пути, тут же хлопал, как букашек. Но я встретил тебя и остепенился.

Метнула на него злобный взгляд.

- Не сравнивай вас!

- Почему? Я тоже убивал. Все мы нашей шайкой, вспомни, сколько народу положили!

- Замолчи! - рычу, гневно сорвалась со стула и заходила из стороны в сторону.

- Неприятно. Верю, неприятно вспоминать. Но все мы - не лыком шиты. Все мы - демоны, но разве можно окончательно выносить вердикт, основываясь на том, что было когда-то? Сейчас же он притих. Не слышал я что-то, чтобы он буйствовал последние десятилетия.