— Верно. — Мортон небрежно откинулся на кожаную спинку кресла. — Я считал несколько странным, что Котала не оживили одновременно с Тарой. Как мне представляется, они умерли в одно и то же время, что вызывает некоторые подозрения, тем более что никто так и не выяснил, как погибла Тара. Меня удивляет, что больше никто не обратил внимания на это совпа­дение.

Его вежливая улыбка была обращена к Хоше.

— Разные страховые компании, разные клиники, — пояснил Хоше, словно оправдываясь. — Я уверен, Вайоби поднимет этот вопрос в нашем отделе, как только узнает о миссис Шахиф.

— Конечно.

— Итак, вам знакомо это имя? — спросила Паула.

— Да. Бог знает почему, я не редактировал память во время двух последних омоложений. Подсознательно, как мне кажется. Мы учимся на собственном опыте, и разумный человек не должен им пренебрегать.

— Сильно ли вас огорчило заявление о разводе, поданное Тарой?

— Меня потрясло ее исчезновение. Я никак этого не ожидал. Сейчас я понимаю, что слишком много сил и времени у меня занимала компания и наш брак длился уже довольно долго. Я полагаю, развод был неизбежен. Но вот так сбежать, никого не предупредив, — это совсем не похоже на Тару. По крайней мере, на ту Тару, какой я ее знал. Но я справился с этим точно так же, как де­лают большинство мужчин: развлекался с легкодоступными женщинами и с головой ушел в работу. После этого сам факт развода стал незначительным — просто подписанный документ, загруженный в файл личного дела.

— И вы не заметили никаких намеков на то, что она собирается от вас уйти?

— Нет, будь я проклят! Я беспокоился, не обнаружив ее дома по возвращении. Она и так не отвечала на мои звонки два дня, но тогда я решил, что Тара рассердилась на мое затянувшееся отсутствие. А вернувшись домой, я обнаружил, что нет ни ее, ни всех ее вещей. Вот это намек, не так ли?

Дворецкий снова подошел к его креслу и поставил на стоящий рядом столик хрустальный стакан с искрящимся напитком.

— Что-нибудь еще, сэр?

— Пока все.

Мортон жестом отослал слугу.

— Вы получили какое-нибудь сообщение? — спросила Паула.

— Абсолютно ничего. Первой и единственной весточкой от нее было заявление о разводе, появившееся только через две недели.

— Документы были направлены вам юридической фирмой. Значит, вы боль­ше никогда не общались с Тарой лично?

— Нет. После ее исчезновения не общался.

— Откуда вам известно имя Вайоби Котала?

— Оно было указано в документах о разводе.

— Тара указала его?

— Да. Он был указан неустранимой причиной.

— Я бы хотела получить копию, если вы не возражаете.

— Конечно.

Он дал команду эл-дворецкому подготовить копии документов и переслать Пауле.

— Я должна знать еще кое-что: вы получили от развода какую-то выгоду?

Мортон искренне рассмеялся.

— Конечно, я же избавился от нее!

Не переставая усмехаться, он отпил глоток джина.

— Это не совсем то, что я имела в виду.

— Да-да, я понимаю. — Он сцепил руки за головой и уставился в потолок. — Давайте посмотрим. Большой выгоды быть и не могло. Мы оба прошли через развод без особых финансовых потерь. Это являлось частью нашего добрачно­го контракта — все делится пополам. И это было достаточно справедливо. В то время Тара была богаче, чем я, и ее доля в первоначальном капитале компании была больше. Это ни для кого не секрет. Но именно я управлял делами и двигал компанию вперед. После развода капитал разделили строго по контракту, каж­дый получил половину.

— Насколько ее доля была больше вашей?

— Ее вклад составлял шестьдесят пять процентов. Ради этого я бы не пошел на убийство.

— Да, конечно. Кому теперь принадлежит компания?

— В некотором роде я стал ее владельцем. «Аквастейт» теперь является одним из наших дочерних предприятий.

Паула сверилась со своими данными.

— Понятно. Вы стали председателем правления «Ганзы констракшн».

— Верно. Через шесть месяцев после нашего выхода на рынок в «Аквастейт» поступило предложение от «Ганзы». Я выторговал себе удвоенное количество акций, место в правлении и право на сделки с опционом на будущее. Сорок лет упорной работы, и вот результат. Мы стали крупнейшей на планете фирмой, занимающейся гражданским строительством. Вы заказываете — мы строим для вас. Кроме того, у нас есть несколько филиалов на других планетах. Еще не­много — и мы можем соперничать с межзвездными гигантами.

— По моей информации, компания, которой вы с Тарой владели, в течение трех лет после развода не проводила торгов акциями.

— Нет. Тара, вернее, ее адвокаты согласились, что мы оба выиграем, если немного подождем, пока наш бизнес не вырастет настолько, чтобы приносить прибыль, и тогда поднимется цена акций. Когда «Аквастейт» вышла на рынок, ее акционерный капитал был зарегистрирован банком Тампико, а затем, после продажи компании, переведен в «Ганзу». Мне не стоило бы этого вам говорить, но… После возрождения Тара продала большую часть акций. Она тратит черто­ву уйму денег, поддерживая этого идиота-аристократа, за которого вышла замуж, и его плантацию.

— Спасибо, но не думаю, что это имеет отношение к нашему расследованию. Меня больше интересует то, что происходило с ее активами в течение семнад­цати лет до возрождения Тары. Они так и оставались в банке Тампико?

— Насколько мне известно, да. Я знаю, что они были проданы недавно, поскольку являюсь председателем правления и могу отслеживать смену владель­цев пакетов акций. Она избавляется от них с завидной регулярностью — при­мерно на два миллиона долларов Октиера в год.

Паула повернулась к Хоше:

— Надо связаться с банком Тампико и выяснить, что произошло за эти семнадцать лет, кроме выплаты дивидендов.

— Обязательно.

Меллани Рескорай выбралась из бассейна и, стоя на фоне акварельно-розового неба, стала энергично вытираться. Паула не могла не признать привлекательности девушки, а Мортон уставился на нее голодным взглядом.

— Как насчет врагов? — спросила Паула. — У Тары они были?

— Нет. — Мортон все еще не сводил глаз со своей подружки. — То есть я сомневаюсь в этом, я не помню точно, поскольку избавился от большей части тех воспоминаний, оставив только общие сведения.

— А у вас? У вас тогда были враги?

— Я бы так не сказал. Соперники в бизнесе, конечно, имелись. Их и сейчас более чем достаточно. Но ни одна сделка не стоит того, чтобы решиться на убийство. Тем более в то время.

— Только в то время?

— Да и сейчас тоже, — с усмешкой ответил Мортон.

— Вы встречались с Тарой после ее возрождения?

— Да. Страховые агенты и полицейские задавали мне точно те же вопросы, что и вы. Я зашел проведать ее после выхода из клиники, просто в память о прошлых временах. Я не держу обиды, и мы все-таки провели вместе тринадцать лет. Мы и сейчас время от времени встречаемся на приемах или каких-нибудь торжествах. Хотя после ее замужества это случается все реже и реже. С последнего своего омоложения я ее не видел.

— У вас с Тарой не было детей, не так ли?

Мортон переключил свое внимание на гостиную.

— Не было.

— Почему? Как вы сами сказали, вы прожили вместе тринадцать лет.

— Мы решили, что не хотим потомства; это было специально отмечено в добрачном соглашении. Мы оба очень занятые люди. Тот стиль жизни, которого мы тогда придерживались, не оставлял свободного времени для семьи.

— Хорошо, у меня еще один вопрос, возможно бесполезный, учитывая два ваших омоложения. Не припомните ли вы каких-то происшествий, предшеству­ющих исчезновению Тары?

— Простите, ничего. Если что-то и было, это осталось в воспоминаниях, от которых я давно избавился.

— Примерно так я и думала. Еще раз спасибо, что согласились на этот разговор.

Мортон поднялся, чтобы проводить главного следователя. Проходя через вестибюль, он осмелился окинуть взглядом ее фигуру. Облегающий деловой костюм очень выгодно обрисовывал ее бедра. Он несколько раз следил за ее выступлениями в унисфере, но сейчас ее физическая привлекательность после омоложения оказалась для Мортона сюрпризом. Интересно, не собирается ли она сегодня ночью посетить «Молчаливый мир»? Если да, то Мортону хотелось, чтобы это оказалось тем же заведением, в котором бывал и он.