Обвинение изложило свою версию предельно просто. Мортон испытывал непреодолимую, маниакальную жажду денег и власти. Первым шагом к достижению этой цели стала женитьба на Таре Дженнифер Шахиф. Семейные деньги были вложены в создание «Аквастейт», и эта мелкая фирма обрела достаточ­ную силу, чтобы выигрывать контракты на сотрудничество с известными стро­ительными компаниями. При интенсивном управлении Мортона «Аквастейт» успешно развивалась, готовясь к выходу на открытый рынок.

Выпуск акций был неотъемлемой частью его грандиозного плана. Этот шаг обеспечивал ему богатство и необходимое влияние, чтобы занять место в совете директоров «Ганзы». После этого дальнейшее восхождение не составило бы большого труда.

Но над его мечтами нависла угроза, поскольку Таре Дженнифер Шахиф наскучил их брак. Если бы она подала на развод, «Аквастейт» пришлось бы ликвидировать или продать, а вырученные средства разделить пополам. У Морто­на остался бы значительный капитал, более того, он стал бы богаче, чем до женитьбы, но для воплощения его планов этого было недостаточно. Выбрасы­вать акции на рынок было еще слишком рано: «Аквастейт» не достигла того объема, который мог бы привлечь инвесторов. Требовалось еще два или три года непрерывного развития.

— И вы убили ее, — сказал Ивор Чессел, остановившись перед скамьей подсудимых. — Убили свою жену и таким образом ликвидировали препятствие на пути к выпуску акций. После ее предполагаемого бегства на Тампико ничто не помешало вам вывести «Аквастейт» на соответствующий уровень.

Мортон беспомощно оглянулся на Говарда Мэдока — он недоумевал, как мог кто-то выдумать такое абсурдное обвинение. Представитель защиты, степенный мужчина, постоянно поддерживавший образ человека средних лет с первыми проблесками седины в волосах, печально покачал головой, словно удивляясь откровенной склонности обвинения к театральным эффектам.

Первым свидетелем со стороны обвинения была начальник городского отдела судебной медицины Шеррон Хоффбранд. Она подтвердила, что тела, извлеченные из-под фундамента многоквартирного дома, построенного сорок лет назад, действительно принадлежали Таре Дженнифер Шахиф и Вайоби Коталу. Оба они были застрелены с близкого расстояния из мощного нервноподавляю­щего оружия, а их ячейки памяти были повреждены — предположительно эм-импульсами. Точное время убийства за давностью преступления определить было трудно, но Хофбранд склонялась к выводу, что все произошло в трехднев­ный период на той неделе, когда Мортон должен был участвовать в конферен­ции на Таланси.

Чессел задал вопрос о наличии на телах следов посторонних ДНК.

— Таковых не обнаружено, — ответила Хоффбранд. — Котал был одет полностью. На одежде имелись следы пыли, вполне объяснимые его передвижениями по городу, но никаких следов ДНК. Шахиф была обнажена, но на ее коже мы обнаружили следы мыла и ароматических веществ. Это доказывает, что перед смертью она принимала ванну.

— Можно ли утверждать, что она была застрелена в ванне? — спросил Чессел.

— Нет. После того как прошло столько времени, этого нельзя сказать наверняка.

— Но перед гибелью она принимала ванну?

— Да.

— Значит, она была дома?

— Вероятнее всего, да.

— Спасибо. — Ивор Чессел повернулся к судье. — Больше вопросов нет, ваша честь.

Говард Мэдок с улыбкой поднялся со своего места.

— Дома или в отеле? Вы можете определить разницу?

— Нет. Она могла быть и там, и там.

— Или в доме своего друга? Или в общественном заведении?

— Где угодно, где имеется возможность принять ванну.

— Это происходило на Октиере?

— Нельзя сказать с уверенностью.

— Понятно. Благодарю вас.

Обвинение вызвало Тару Дженнифер Шахиф. Она предстала перед судом в костюме цвета лаванды с широкой белой отделкой и слишком короткой юбкой. Чрезмерный макияж и пышная прическа только подчеркивали ее нервозность.

— Вы помните каких-либо ваших врагов, имевшихся у вас сорок лет назад? — спросил Ивор Чессел.

— Нет. Я вела не тот образ жизни, чтобы нажить врагов. Как и сейчас.

— И вы не можете назвать никого, кто хотел бы вас убить?

— Нет.

— Вы знаете или помните что-либо о своем пребывании на Тампико?

— Нет. Я не слышала этого названия до своего оживления.

— А что вы можете сказать о «Брохер ассошиэйтед»?

— О юридической фирме? Ничего. Я услышала о них тогда же, когда и о Тампико — когда дознаватели страховой фирмы начали расследовать мое исчезновение.

Взгляд Тары не отрывался от лица подошедшего к ней Говарда Мэдока. В сторону Мортона она смотреть не осмеливалась.

— Обвинение полагает, что вы были на грани развода с Мортоном, — сказал он. — Это правда?

— Не думаю. Насколько я помню, у меня не было определенных намерений. Но со временем мы бы непременно расстались. Наш брак себя почти исчерпал.

— И поэтому у вас появилась другая связь?

— Да, это была одна из причин. Жизнь была прекрасной, а Вайоби делал ее еще более чудесной.

— Жизнь была прекрасной, - задумчиво повторил Мэдок. - Понятно. Вы встречаетесь с Мортоном?

— Иногда. Я не стараюсь его избегать.

Она коротко рассмеялась.

— Значит, вы остались добрыми друзьями?

— Настолько, насколько это возможно между бывшими супругами. Он… поддержал меня после оживления. Очнуться и узнать, что с тобой произошло, так ужасно. Врачи говорят, что некоторым людям требуется целая жизнь, чтобы с этим смириться.

— Вы хотите сказать, что между вами и Мортоном нет никакой вражды? — спросил Мэдок.

— Нет. И поэтому я ни в чем его не подозревала, пока не узнала о расследовании.

— Если бы вы поступили так, как предполагает сторона обвинения, и развелись с ним в ту самую неделю, когда погибли, стали бы вы настаивать на продаже или разделении «Аквастейт», как предусмотрено в вашем брачном контракте?

— Возражаю, — вмешался Ивор Чессел. — Ответ предусматривает предположение.

— Едва ли, ваша честь, — спокойно ответил Мэдок. — Я спрашиваю свидетельницу обвинения, как бы она поступила при весьма определенных обстоятельствах, тогда как все обвинение строится на том, что произошло бы, если бы она поступила так, как они предполагают. Так кто из нас опирается на домыслы?

— В данном случае я склонен с вами согласиться, — сказал судья. — Намерения свидетельницы не являются домыслом. Ответьте, пожалуйста.

— Я… Я не уверена, — с запинкой ответила Тара. — Деньги для меня не главное, я еще могу воспользоваться семейными фондами. Полагаю, я могла бы согласиться на продолжение развития «Аквастейт». Возможно, Мортон был прав, решив подготовить выпуск акций.

— И вы никогда не злились на него?

— Нет. Все браки рано или поздно распадаются, об этом каждый знает. Именно поэтому мы сразу же заключаем контракты.

Говард Мэдок очень старался не улыбаться, проходя к своему месту мимо представителей обвинения.

Второй день начался с показаний Хоше Финна. Он был все в том же единственном приличном костюме, а волосы, как обычно, стянул серебряным зажимом. Паула выбрала черный пиджак со светлой твидовой юбкой и по-прежнему имела вид невозмутимого профессионала. Мортон сменил костюм на обманчиво простую белую рубашку с открытым воротом и вышитый золотой нитью жилет. Его адвокат остался в том же костюме, что и накануне, придер­живаясь строгого стиля без каких-либо излишеств. Сверху на них с ободряющей улыбкой смотрела Меллани в светло-сером платье, так туго облегавшем ее фигуру, что ткань могла сойти за вторую кожу.

— Детектив Финн, — начал Ивор Чессел, — есть ли какие-либо свидетельства о пребывании Тары Дженнифер Шахиф или Вайоби Котала на Тампико?

— Были куплены билеты, был сделан запрос в юридическую фирму на этой планете, но прямых свидетельств их пребывания там не обнаружено. Мы про­вели расширенные поиски, но на Тампико нет ни информационных, ни физи­ческих следов этих людей. Мы считаем, что вся история с бегством на Тампико была придумана для обеспечения алиби убийцы.