Девушка нежно притянула к себе Егора и поцеловала.
«Я король!» — только и подумал Егор, потеряв всякую связь с реальным миром.
Сверху раздавались испуганные голоса жильцов, которые топтались на лестничной площадке, опасаясь выйти на улицу.
— Что это было?!
— Боже, прямо конец света…
— Опять переворот. Сколько можно?!
— Выселяют! Я лично — ни ногой! Меня вертолетами не напугаешь!
— Права не имеют!
— Выедешь, как миленькая! Отключат воду, свет, канализацию…
— Права не имеют!
— Ха-ха-ха!
Егор открыл глаза и сказал:
— Я искал тебя всю жизнь!
Она мило улыбнулась, достала букетик фиалок, запутавшийся у нее в волосах и вдохнула аромат.
Егора до слез умилил этот детский жест, и он продолжал прерывающимся голосом:
— Извини, так все глупо получилось… я хотел, чтобы наша первая встреча была необычной, не как у всех, понимаешь?
Светлана кивнула, не спуская с него торжествующих глаз.
— Ну… скажи что-нибудь… — прошептал Егор.
— Мне сегодня приснился сон, — доверчиво залепетала она. — Ты не поверишь! Что моя машина нашлась!
У Егора волосы на затылке зашевелились.
— Что? — спросил он беззвучно.
Она погладила его по тщательно выбритой щеке. Егор дернулся.
— Что?! — еще раз спросил он осипшим голосом. — Повтори! — и тряхнул ее за воротник шубы.
— Отпусти, дурачок! — томно протянула она. — Люди смотрят… Пойдем ко мне… Выпьем кофе… и по капельке коньяку! — Она подмигнула.
Егор все понял. С тупым отчаянием он шел за ней сквозь строй жильцов, которые что-то кричали, махали руками, замаячило лицо соседки по этажу и расплылось в льстивой улыбке.
— Быстро вы машину нашли, товарищ… гражданин капит… э-э… господин майор!
И тут дверь за ними захлопнулась, голоса стихли, Егор прислонился к стене и утер холодный пот со лба. Произошла чудовищная ошибка. Это была не она! Не тот голос!
И что теперь сказать этой курице? Как объяснить? Ведь она открывает коньяк и слышит вальс Мендельсона… и видит свадебное путешествие…
«Боже! Как я вляпался! За что?!» — Егор застонал, ощутив весь кошмар ситуации. — Уйти, что ли, потихоньку? По-английски, так сказать. Смыться — и всё. — Он взялся за ручку двери, вдруг остановился. — Стой, дурак! Ведь она знает ту, настоящую… Они же подруги!»
Егор глубоко вздохнул, сосчитал до десяти и мужественно вошел в гостиную.
Плотно закрыл за собой дверь, сел в кресло и потер лоб. Светлана уже успела поправить прическу и макияж. И столик был сервирован: дымящийся кофе в полупрозрачных крохотных чашечках, коньяк искрился на донышке огромных пузатых бокалов, сужающихся кверху… И лимон был нарезан тоненько-тоненько…
Егор с ужасом почувствовал, как закипает в нем беспричинная глухая злоба. Сколько раз накрывали ему именно такой стол самые разные женщины с одинаковыми алчными глазами и кровавым маникюром. И лимон всегда был нарезан тоненькими кружочками! Да никто, никто из его знакомых не закусывал коньяк лимоном! Ни новые русские, ни старые сроду этого не делали, тем более с утра. И кофе Егор не любил. Чаю бы крепкого, свежего… а лучше — водочки! В стакане граненом… и закусить бы горячей молодой картошечкой с селедкой… или пучком свежей редиски… или розоватым хохляцким салом… Егор вдруг осознал, что давно не ел всего этого. Омары, авокадо, фазаны! Работает как вол, зарабатывает кучи денег, всех содержит, всем отстегивает! А что в итоге? Жрет не то, пьет не то, спит не с теми, и даже дома у него, в сущности, нет… Обедает у мамы, ночует у Вероники… Правда, Вероники теперь нет… А, черт с ним со всем этим!
Он схватил пузатый бокал, залпом выпил и выпалил:
— Главное — что я нашел вашу машину! А это было непросто! К слову сказать, милиция тут ни при чем! У меня свои каналы…
Светлана томно кивнула:
— Я понимаю…
Егор приободрился и заговорил увереннее:
— Машина была битая, сами понимаете, неделя в угоне — тачки нет. Но мне очень нужно было выйти на вас, и не с пустыми руками…
Ее гладкий выпуклый лобик прорезала первая тревожная морщинка. Светлана задумалась.
А Егор, ступив на привычную почву деловых отношений, совсем осмелел.
— Машину я починил, не считаясь с расходами. Ну, это мои проблемы, не будем заострять… Вы мне очень нужны, от вас многое зависит…
— Я согласна… — Светлана опустила ресницы, приоткрыла влажные губы и потянулась к нему. Ее грудь взволнованно трепетала над лимоном и коньяком.
Егор тоже потянулся к девушке, только взял немного в сторону и прошептал в маленькое глупое ушко:
— Мне нужны координаты вашей подруги, с которой вы стояли у мебельного магазина, на проезжей части перед зеркалом… Помните огромный шкаф? Потом вы уехали на этой самой машине, позже угнанной. Ключи, милая, нельзя оставлять, даже если выходишь всего на минуту! А подруга ушла пешком… Я запомнил только номер вашей машины. И вот я…
Светлана отпрянула, вжалась в спинку кресла и страшно побледнела — до синевы. Сразу стало видно, какая она будет некрасивая в старости… Она положила ногу на ногу и закурила. Табачный дым повис между ними. Светлана прищурила глаза — у нее выступили слезы, она закашлялась…
Егор, ободренный молчанием девушки и, как ему казалось, своим правильным поведением, продолжал четко и убедительно:
— Я рад, что мы встретились и, конечно, подружились, не так ли? — Он с улыбкой достал из кармана ключи от машины, положил их перед Светланой. — Замки, естественно, поставили новые, старые, вы уж извините, можно было шпилькой открыть!
Светлана, округлив губы, выпускала колечки дыма и загадочно молчала. Наконец она мужским жестом раздавила в блюдце окурок, измазанный яркой помадой. «Макс Фактор!» — пронеслось у Егора в голове ни к селу ни к городу, и это почему-то показалось ему дурным предзнаменованием.
— Это была я! — ласково сказала Светлана не своим голосом.
Егор остолбенел.
— Но как же, Светочка? Голос! Я помню Голос!
Она закашлялась нарочито хрипло и беспомощно развела руками.
— К сожалению, я простыла, небольшое осложнение на связках, у певцов это часто бывает… — Она положил свою узкую ладонь с острыми коготками на его кулак и заставила разжаться. — Вы меня совсем не знаете… Да, это, в сущности, трагедия всей моей жизни! Только не смейтесь… — На глазах ее выступили слезы. — Мне больно говорить об этом. Голос, который то появляется, то исчезает. Почему? Кто знает… Я с блеском закончила музыкальную школу! — С этими словами девушка метнулась в глубь квартиры и притащила ворох справок, похвальных грамот, документов. — Вот диплом. И, представляете, не поступила в консерваторию. А ведь вся моя семья — отец, бабушка, тетка, прадед — все были связаны с музыкой, с театром!
Егор смотрел на нее дикими глазами и не знал, верить или нет… Похож голос или не похож? Нет, совсем не похож! Как такое может быть? Двойные связки? Особое строение гортани? Редкий врожденный дефект?
— А вы к врачам обращались? — растерянно спросил он.
Светлана горестно покачала головой.
— Гос-споди, где я только не была! Отец меня в Швейцарию возил, в Америку! Врачи лишь разводят руками. Для них это такая же загадка, как для меня. Неделю, месяц, полгода я пою божественным, невероятным голосом сложнейшие партии, слушатели в истерике, специалисты в шоке, а потом — бац! И всё… Как говорится, медицина бессильна! Поздороваться не могу… как сегодня… — И она попыталась улыбнуться бледными, дрожащими губами.
— Да-а… — неуверенно согласился Егор. — Чего только не бывает на свете… Ну, я пойду… Спасибо за кофе. — Он поднялся и медленно направился к двери.
Девушка снова закурила, провожая его взглядом.
Егор обернулся.
— А вот курите вы зря…
— Какая разница? — пожала она плечами. — Зря — не зря! Я жить не хочу!
Егор вздрогнул. Что-то почудилось ему в этом зазвеневшем, трагическом голосе.
«А может, и она, — подумал он. — И вертолет какой-то странный был… Я такой не заказывал. И ведро бросили. Хорошо, что ни в кого не попали, но вообще-то за такие деньги могли бы и поаккуратнее… Нет, я ей все-таки не верю! Не верю!»
