– А кто это? – удивленно спросил Джейсон.

– Мне кажется, это такой очень старый актер, который снимался в кино, когда папа был маленький, – объяснила Джессика, которая взяла трубку второго аппарата.

– Ты совершенно права, – подтвердил Марк. – Но это не главное. Главное, что дом действительно великолепен. Вокруг настоящий парк с теннисным кортом и бассейном, и у нас будет отдельный вход. Если бы видели, какие там комнаты, вы бы сразу влюбились в эту новую квартиру. Я уверен – когда вы приедете, вам здесь понравится.

– Я скучаю по нашему дому, – мрачно сказал Джейсон.

– А мне очень не нравится в новой школе, – пожаловалась Джессика. – Здесь все девчонки такие злючки, а мальчишки – просто дегенераты.

– Потерпите немного. Быть может, на самом деле все не так уж плохо, – дипломатично сказал Марк. Это не он ушел из семьи, не он перевез детей в Нью-Йорк, но обвинять в чем-то Дженнет ему не хотелось. Марк считал, что, какие бы чувства он ни питал к своей бывшей жене, ему следует держать их при себе. Их отношения детей не касались. – Чтобы привыкнуть к новой школе, нужно время, – добавил он. – К тому же я скоро приеду, и мы обо всем поговорим.

Марк уже решил, что полетит в Нью-Йорк в последний уикенд февраля. В марте у детей начинались каникулы, и он давно решил, что они поедут вместе на Карибы и, может быть, даже возьмут напрокат небольшую яхту. Это, считал Марк, поможет детям развеяться, да и ему не мешало бы ненадолго вырваться из каждодневной рутины.

– Как там мама? – спросил он.

– Хорошо, только ее часто не бывает дома, – сердито сказал Джейсон. Ни он, ни сестра ни словом не обмолвились об Эдаме, и Марк догадался, что Дженнет еще не познакомила их со своим любовником. Очевидно, она ждала, пока дети немного придут в себя после бурных событий последних четырех недель. По любым меркам это был очень небольшой срок, но Марку он показался вечностью.

– Зачем ты переехал, разве нельзя было жить в нашем старом доме? – спросила Джессика, и Марк объяснил, что он только на днях его продал. Эта новость сразила обоих. Сначала Джесс и Джейсон потрясенно молчали, потом начали плакать. На том разговор и закончился, и, вешая трубку, Марк с горечью подумал, что еще ни разу их многочисленные телефонные переговоры не принесли облегчения ни ему, ни детям.

Интересно, задумался Марк, как она представит детям своего любовника? Скорее всего, ей придется сказать, что они только недавно познакомились. И пройдет довольно много времени – быть может, годы, – прежде чем дети узнают подлинные причины развода родителей. А до тех пор, пока это не произойдет, они будут винить во всем его одного. Думать об этом ему было грустно, но Марк был бессилен что-либо изменить. Ведь не мог же он заявить детям, что их мать бросила его ради другого мужчины. Правда, если смотреть со стороны, все выглядело именно так, однако Марк считал, что, во-первых, приличия необходимо соблюдать при любых обстоятельствах, а во-вторых, он и сам чувствовал себя виноватым. Быть может, если бы он не был таким скучным, заурядным человеком, Дженнет не оставила бы его.

Но больше всего Марк боялся, что, когда дети наконец познакомятся с Эдамом, он понравится им так же сильно, как и их матери. Они, разумеется, были не настолько малы, чтобы звать папой постороннего мужчину, однако на стороне Эдама был так называемый фактор присутствия. Если он поселится вместе с Дженнет и детьми, им волей-неволей придется общаться с ним гораздо чаще, чем с родным отцом, который живет от них в трех тысячах миль и может приезжать только изредка.

Но прошло сколько-то времени, и Марк приободрился. Не так страшен Эдам, как его малюют, рассудил он; быть может, со временем все уладится. И с этой мыслью он позвонил в службу расселения отеля и сообщил, что освободит номер к воскресенью. Ему очень нравилась его новая «берлога», как он мысленно окрестил гостевое крыло «Версаля», и Марк с нетерпением ждал переезда. С тех пор как Дженнет ушла от него, это было, наверное, первое радостное событие в его жизни. Весь последний месяц Марк жил словно в густом тумане, и вот сквозь него проглянул робкий лучик надежды. Во всяком случае, теперь он готов к переменам.

И прежде чем лечь спать, Марк спустился в «Макдоналдс» и съел два гамбургера. Впервые за много недель он почувствовал себя по-настоящему голодным.

В пятницу вечером Марк пораньше ушел с работы и уложил в чемоданы всю свою одежду. В субботу утром он был уже у ворот поместья. Риелтор передал ему ключи и сообщил секретный код, запирающий ворота. Открыв их, Марк не спеша поехал по подъездной дорожке к дому.

Когда он вошел в гостевое крыло, то сразу заметил, какая здесь царит чистота. Дорожки и ковры были тщательно вычищены, мебель сияла блеском, кровать была застелена свежими простынями. Здесь было так уютно, что у Марка даже появилось ощущение, будто после долгого путешествия он вернулся домой.

Распаковав вещи, он отправился пройтись. Марк немного погулял по парку, потом вышел за ворота и, купив в супермаркете все необходимое, приготовил себе поесть. После обеда он переоделся и отправился к бассейну, чтобы немного позагорать. Он был в отличном настроении, когда часа в три пополудни решил позвонить детям.

В Нью-Йорке был поздний вечер субботы, на улице валил снег, и Джессика и Джейсон не знали, куда деваться от скуки. Сидеть дома взаперти им надоело. Дженнет снова куда-то ушла (встретиться с друзьями, как она объяснила детям), и они остались в квартире одни. Джессика решила принять ванну, и Джейсон сказал, что ему совершенно нечего делать. Он скучал по отцу, по их старому дому, по своим прежним друзьям и старой школе. Нью-Йорк ему по-прежнему не нравился. Джейсон даже сказал, что «этот город его душит», и Марк понял, что сын начитался популярной литературы, чего раньше за ним не замечалось.

– Не унывай, сынок, – сказал ему Марк. – Через пару недель я приеду, и мы что-нибудь придумаем. Ты играл на этой неделе в футбол?

Он изо всех сил старался отвлечь сына, но Джейсон продолжал жаловаться.

– Сейчас никто не играет в футбол, потому что в Нью-Йорке идет этот дурацкий снег, – заявил он. Джейсон был настоящим калифорнийцем, он жил в Лос-Анджелесе с трех лет и не представлял себе ни снега, ни холодов. Ему казалось дикостью, что, прежде чем выйти на улицу, людям приходится надевать свитер, напяливать куртку и теплую шапку. Больше всего на свете он хотел вернуться в Калифорнию, которую считал своим домом и лучшим местом на Земле.

Они поболтали еще немного, потом Марк передал привет Джессике и положил трубку. Заглянув в кухню, он уточнил, где что лежит, и решил посмотреть видео. На кассете, которую он наугад снял с полки, был записан фильм, в котором у Купера была небольшая роль. Выглядел он очень импозантно, и Марк невольно подумал, удастся ли ему познакомиться с Купером поближе. Когда днем он возвращался из магазина, по подъездной дорожке проехал «Роллс-Ройс» с открытым верхом, но Марк был слишком далеко от автомобиля и сумел разглядеть только седовласого мужчину за рулем и очаровательную девушку рядом с ним.

Если это Куп, подумал Марк, то он, по всей видимости, ведет весьма интересную и разнообразную жизнь. Сам Марк за шестнадцать лет супружеской жизни ни разу не изменил Дженнет, и даже теперь ему было трудно представить, как он будет встречаться с другими женщинами. Да ему и не хотелось ни с кем встречаться. Единственное, о чем Марк мог думать более или менее спокойно, это о детях, так что на данный момент в его жизни не было места для другой женщины. То есть в жизни-то, может быть, и было, но не в сердце.

В эту первую ночь в новой квартире Марк спал крепким и спокойным сном. Ему приснилось, что дети живут с ним, и он проснулся отдохнувшим. Такой вариант дальнейшего устройства жизни казался Марку идеальным, так как он понимал, что, переехав в гостевое крыло особняка, он лишь сменил гостиничный номер на роскошные апартаменты. И Марк дал себе слово, что постарается что-нибудь придумать.