На следующий день они поехали в Коннектикут, спрятавшись за плотно закрытыми занавесями его «роллса», снова беседуя о бизнесе, на этот раз о доме мод ее деда в Париже, а затем опять заговорили о Риме.

– Откуда вы так много знаете об этом? – Она внимательно смотрела на него, пока они проезжали под деревьями, на которых только начинали появляться листочки.

– Это очень близко моему бизнесу. Каким бы видом торговли вы ни занимались, основные положения зачастую одни и те же.

Идея заинтриговала ее. Она никогда не задумывалась о возможности применения своих знаний к чему-нибудь еще.

– Вы занимаетесь очень многими делами? – Но из его обширных познаний она уже поняла, что это так и есть. Ей казалось странным, насколько он был неразговорчив насчет своего бизнеса – большинство мужчин с готовностью говорили именно о работе и ни о чем другом.

– Да.

– Почему вы не расскажете мне побольше о других ваших делах?

– Потому что эти рассказы только наскучат вам. Некоторые нагоняют скуку даже на меня.

Она засмеялась вместе с ним и радостно потянулась, когда они вышли из машины.

– Если бы вы только знали, как давно я не ходила по траве и не видела деревьев. Наконец-то и здесь появляется зелень. Я уж думала, что все вокруг вечно будет серым.

Он нежно улыбнулся ей.

– Вот видите, в природе то же самое. Ничто не длится вечно, Изабелла. Ничто – ни плохое, ни хорошее. Мы оба это знаем. Вы не можете срубить дерево за то, что оно еще не в цвету. Вам надо подождать, и через какое-то время оно снова оживет. – Ему хотелось сказать ей: «Как и вы».

– Наверное, вы правы. – Но она была слишком счастлива, чтобы сейчас думать о прошлом. Ей хотелось просто глубоко дышать и наслаждаться природой и первыми признаками весны.

– Почему вы не взяли Алессандро? – Он по-' смотрел на нее.

– У него и Джесона назначена встреча в парке с друзьями. Но он просил обязательно напомнить вам о пожарной станции. – Она, смеясь, погрозила ему пальцем: – Я же вам говорила!

– Я уже это организовал. Во вторник днем.

– Тогда вы – человек слова. Он серьезно посмотрел на нее.

– Это действительно так, Изабелла.

Но она уже знала это. Все в нем говорило о том, что он человек чести, на которого можно положиться и доверить сердечные тайны. Она многие годы не встречала таких людей, как он. А еще дольше она ни с кем не была так откровенна, как с ним. Единственными людьми, которым она доверяла, были Амадео, Бернардо и Наташа. Но она потеряла Амадео, а с Бернардо они больше не разговаривали на личные темы. Между ними лежало слишком большое расстояние, и к тому же она чувствовала себя оторванной от него, как и он от нее. Поэтому она осталась только с Наташей, а теперь и с Корбетом. Удивительно, как всего за несколько дней она стала доверять ему и всему, что он говорил.

– О чем вы задумались?

– О том, что мне хорошо с вами, как со старым другом. И это очень странно.

– Почему же странно? – Они остановились у упавшего дерева и присели на него. Корбет выглядел поразительно молодо, несмотря на преждевременную седину.

– Странно только потому, что я не знаю вас. Правда, я даже не знаю, кто вы.

– Нет, знаете. Вы знаете все самое существенное обо мне. Где я живу, что делаю. Знаете, что я долгие годы был другом Наташи. Вам известно и кое-что другое. Я многое рассказал вам. – Он имел в виду свою умершую жену, Бет. Изабелла молча кивнула и перевела взгляд на верхушки деревьев, выгнув свою длинную шею: волосы мягко упадали ей на спину. Он улыбался, глядя на нее, – в этот момент она походила на ребенка на качелях.

Он был заинтригован ею, ее изумительной красотой и острым умом, нежной элегантностью, сочетающейся с редкостной силой и способностью руководить. Она была полна контрастов и глубоких оттенков.

– Почему вы всегда в черном, Изабелла? Я никогда не видел вас, одетой в другой цвет, кроме того вечера, когда на вас было белое пальто.

Она прямо посмотрела на него:

– Ради Амадео. Я буду носить черное в течение года.

– Простите. Мне следовало это знать. Но люди в Штатах больше не соблюдают траур. – Он явно огорчился, как если бы сказал что-то неуместное, но Изабелла улыбнулась.

– Все нормально. Это не расстраивает меня. Это – просто традиция.

– Вы даже дома в черном. Она кивнула.

– Вы, должно быть, великолепно смотритесь в других цветах – сизых оттенках и нежно-персиковых, ярко-голубых и красных – с вашими темными волосами... – У него был мечтательный и мальчишеский вид.

Она засмеялась:

– Вам следовало стать дизайнером, Корбет.

– Иногда я бываю и им.

– В каком плане? – Ее глаза стали серьезными, когда она выпрямила голову, чтобы повнимательнее посмотреть на него. Он был интересным человеком.

– О, я как-то выбрал несколько моделей для воздушной линии. – Он побоялся сказать больше.

– Это имело успех?

– Воздушная линия?

– Нет, модели. Они хорошо смотрелись?

– Думаю, да.

– Вы использовали свои ткани? – Он кивнул, и она, казалось, одобрила. – Это было хорошее дело. Я иногда стараюсь использовать взаимозаменяемые вещи в готовой одежде и моих моделях. Хотя это не всегда легко из-за тканей. Но я делаю это, когда удается.

– Где вы всему этому научились? – Он был очарован, и она улыбнулась.

– У моего деда. Он был гением. Единственный и неповторимый Жак-Луи Парель. Я наблюдала за ним, слушала, училась у него. Я всегда знала, что буду модельером. Проведя год здесь, я открыла собственное ателье мод в Риме. – Так она встретилась с Амадео, и с этого все началось.

– Значит, вы – прирожденный гений.

– Очевидно. – Она с усмешкой сорвала маленький полевой цветок.

– И сама скромность в придачу. – Он легко положил ей руку на плечо и встал. – Как насчет того, чтобы перекусить?

– Мы можем поехать куда-нибудь? – с восторгом спросила она, но он быстро покачал головой:

– Нет.

Ее глаза на мгновение потускнели.

– Я сделала глупость, что спросила.

– Мы вернемся сюда летом. Прямо за тем холмом есть прекрасный ресторан. А пока, Изабелла, я захватил немного провизии.

– Правда?

– Конечно. Надеюсь, вы не думали, что я стану морить вас голодом? Пожалуй, у меня чуть больше здравого смысла. Кроме того, знаете ли, я тоже хочу есть.

– Вы решили устроить пикник?

– Что-то в этом роде. – Он протянул ей руку, и она встала с поваленного дерева, отряхивая черную юбку и поплотнее запахивая черный блейзер.

Корбет подъехал к близлежащему озеру, остановил машину и достал большую кожаную сумку, из которой извлек паштет, сыр бри, французскую булку, икру, печенье, пирожные и фрукты.

Изабелла с восторгом смотрела на деликатесы, разложенные на маленьком столике, который он вытащил из багажника.

– Мой Бог, какая роскошь. Не хватает только шампанского.

– Вы слишком торопитесь, – сказал он, поклонившись со своего места и задорно посмотрев на нее. Корбет открыл бар и вытащил большую бутылку, лежащую в ведерке со льдом. Потом поставил два стакана.

– Вы продумали все.

– Почти.

Все воскресенье шел дождь, и Изабелла целый день играла дома с Алессандро, благодаря Бога, что накануне была хорошая погода. В понедельник она проработала пятнадцать часов, а во вторник провела день в бесконечных звонках в Гонконг и Европу, в Бразилию и Бангкок.

Она сидела на кухне в джинсах и пила кофе, когда раздался звонок в дверь. До прихода мальчиков оставалось десять минут. Хэтти ушла на рынок, а Наташа сказала, что уходит на весь день. С удивленным видом Изабелла подошла к входной двери, заглянула в «глазок» и усмехнулась. Это был Корбет, тоже в старом свитере и джинсах.

– Как вы могли забыть о таком важном событии? Ведь сегодня мы едем на пожарную станцию!

Изабелла смутилась.

– Я забыла.

– Мальчики дома? Если нет, то мне придется взять вас. Пожарная станция никогда не простит меня, если мы там не появимся. Я просто скажу, что вы – моя племянница. – Его глаза оценивающе скользили по Изабелле, он внезапно заметил ее длинные худые ноги и узкие бедра.