Когда Баст снова взялся за завязки своих штанов, воробушки в кустах расчирикались особенно возбужденно. А узел, как назло, не поддавался. Баст некоторое время повозился с ним, потом махнул рукой и потянулся, мощно, по-кошачьи, вытянув руки над головой и прогнувшись всем телом, точно лук.

Но в конце концов он управился с узлом и скинул штаны. Под штанами у Баста ничего не было. Он отбросил их в сторону, и из-за ивы долетел возглас, какой могла бы издать птица побольше. Цапля, например. А может, ворона. Ну, а если ветка при этом дернулась слишком сильно – что ж, наверное, эта птица слишком подалась вперед и едва не упала с ветки. Тоже логично: бывают птицы ловкие, а бывают неуклюжие. Кроме того, именно сейчас Баст все равно смотрел в другую сторону.

Затем Баст нырнул в воду, бултыхаясь, как мальчишка, и ухая от холода. Несколько минут спустя он выплыл туда, где было помельче – вода здесь едва доходила до его узкой талии. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что под водой ноги молодого человека выглядят несколько… странновато. Но омут находился в тени, и к тому же всякий знает, что вода странно преломляет свет, заставляя все казаться не таким, как оно есть. Кроме того, птички – не самые внимательные наблюдатели, особенно когда их внимание занято чем-то другим.

Час спустя или около того Баст, все еще мокрый и благоухающий душистым жимолостевым мылом, поднялся на утес, где, как он был почти уверен, он оставил книгу своего наставника. Это был уже третий утес, на который он поднялся за последние полчаса.

Очутившись на вершине, Баст с облегчением увидел там куст терновника. Подойдя ближе, он увидел, что терновник тот самый, и тайник именно там, где он и запомнил. Вот только книги на месте не было. Обежав куст, Баст убедился, что на землю она не упала.

Но тут налетел ветер, и Баст увидел что-то белое. Его пробрало холодом: он испугался, что это страница, выдранная из книги. Мало на что его наставник так злился, как на дурное обращение с книгами!

Но нет. Протянув руку, Баст нащупал не бумагу, а гладкую полоску бересты. Достав ее, он увидел коряво нацарапанные буквы:

«Мне нада стабой погаварить. По важнаму делу. Райк».

День: «Птицы и пчелы»

Понятия не имея, где искать Райка, Баст вернулся обратно к грозовому дереву. Не успел он расположиться на своем обычном месте, как на поляну вышла девчушка.

Она не стала останавливаться у серовика, а сразу начала подниматься вверх по склону холма.

Она была моложе остальных, лет шести-семи. На ней было ярко-голубое платье, и в тщательно завитых кудряшках – густо-фиолетовые ленты.

К грозовому дереву она никогда прежде не приходила, но Баст ее видел. Да даже если бы и не видел, то мог бы догадаться по ее красивой одежде и запаху розовой воды, что это – Виетта, младшая дочка мэра.

Она поднималась на невысокий холм медленно, держа на сгибе локтя что-то пушистое. Добравшись до вершины, она остановилась. Она слегка переминалась с ноги на ногу, но ждала.

Баст некоторое время молча смотрел на нее.

– Правила знаешь? – спросил он.

Девочка стояла, со своими фиолетовыми ленточками в волосах. Ей явно было страшновато, но ее нижняя губка была вызывающе выпячена. Она кивнула.

– И какие же?

Девочка облизнула губы и принялась перечислять нараспев:

– Если ты камень не перерос, – она указала на поваленный серовик у подножия холма, – у черного древа задай свой вопрос.

Она прижала палец к губам и сказала «тс-с!».

– Старшим…

– А ну, постой, – перебил Баст. – Скажи последние две строчки, держась за дерево.

Девочка слегка побледнела, однако шагнула вперед и положила руку на выбеленный солнцем ствол давно умершего дерева. Еще раз откашлялась, беззвучно пошевелила губами, повторяя начало стишка, пока не нашла то место, на котором остановилась.

– Старшим ни слова не говорить, чтоб тебя молнии не поразить.

Договорив последнее слово, Виетта ахнула и отдернула руку, как будто ее обожгло или кто-то цапнул ее за пальцы. Она посмотрела на свою руку, и глаза у нее расширились, когда она увидела, что пальчики по-прежнему целые и розовые. Баст спрятал ухмылку, прикрывшись рукой.

– Ну хорошо, – сказал Баст. – Правила ты знаешь. Я храню твои тайны, ты хранишь мои. Я могу ответить на вопрос или помочь тебе решить проблему.

Он снова сел, привалился спиной к дереву, так что его глаза оказались на одном уровне с глазами девочки.

– Что же тебе нужно?

Девочка протянула ему крохотный комочек белого меха, который принесла с собой на сгибе локтя. Комочек пискнул.

– Этот котенок волшебный? – спросила она.

Баст взял котенка в руки и осмотрел. Котенок был сонный, почти что чисто белый. Один глаз голубой, второй зеленый.

– Вообще-то да, – сказал он, несколько удивленный. – По крайней мере, чуть-чуть.

Он вернул котенка девочке.

Девочка серьезно кивнула.

– Я хочу ее назвать «Принцесса Булочка с Глазурью».

Баст только растерянно смотрел на нее.

– Ладно…

Девочка зыркнула на него исподлобья.

– Только я не знаю, девочка она или мальчик!

– А-а… – сказал Баст. Он протянул руку, взял котенка, погладил и вернул обратно. – Это девочка.

Мэрова дочка подозрительно сощурилась.

– А ты не врешь?

Баст вылупился на девочку, потом рассмеялся.

– Почему же ты поверила мне в первый раз, а во второй не веришь? – спросил он.

– Что она волшебный котенок, я и сама вижу! – сказала Виетта, раздраженно закатив глаза. – Просто хотела убедиться. Но ведь на ней нет ни платьица, ни ленточек, ни бантиков. Откуда же ты узнал, что она девочка?

Баст открыл рот. Потом закрыл. Это же тебе не какой-нибудь крестьянский ребенок. У нее дома гувернантка и целый шкаф одежды. Она не проводит время среди овец, свиней и коз. Она ни разу не видела, как рождаются ягнята. У нее есть старшая сестра, а братьев нету…

Баст замялся. Он предпочел бы не врать. Тем более тут. Но он же не обещал отвечать на ее вопросы и никакого соглашения с нею не заключал. Это упрощало дело. Да, так куда проще, чем ждать, когда разгневанный мэр заявится в «Путеводный камень», требуя объяснить, откуда вдруг его дочка знает слово «пенис».

– Я пощекотал киске животик, – сказал Баст. – И, когда она мне подмигнула, я понял, что это девочка.

Это Виетту устроило, и она кивнула с серьезным видом.

– Как мне уговорить папу ее оставить?

– А по-хорошему ты его уже просила?

Она кивнула.

– Папа терпеть не может кошек.

– А канючить и реветь пробовала?

Она кивнула.

– А визжать и кататься по полу?

Девочка закатила глаза и раздраженно фыркнула.

– Да все это я пробовала, иначе бы я сюда не пришла!

Баст поразмыслил.

– Ну ладно. Для начала добудь еды, которая не испортится за пару дней. Сухарей там. Колбасы. Яблок. И спрячь у себя в комнате так, чтобы никто не нашел. Ни гувернантка. Ни горничная. Есть у тебя такое место?

Девочка кивнула.

– Потом сходи и еще раз попроси папу. Веди себя тихо и вежливо. Если папа все равно откажет, не злись. Просто скажи ему, что ты очень любишь эту киску. Скажи, что если тебе ее не разрешат, то ты, наверно, так расстроишься, что даже можешь умереть.

– Да он же все равно откажет, – сказала девочка.

Баст пожал плечами.

– Наверно, да. Но это еще не все. Сегодня вечером за ужином поковыряйся в еде, а есть ничего не ешь. Даже десерт.

Девочка начала было что-то возражать, но Баст вскинул руку.

– Если кто-нибудь спросит, просто скажи, что ты не голодная. Про котенка не упоминай. Вечером, когда останешься в комнате одна, съешь что-нибудь из той еды, которую ты припрячешь.

Девочка сделалась задумчива.

Баст продолжал:

– Завтра утром с постели не вставай. Скажи, что ты очень-очень устала. К завтраку не притрагивайся. К обеду тоже. Водички попить можешь, но так, чуть-чуть. Просто лежи в кровати и не вставай. Когда у тебя спросят, что случилось…