— Пивз, заткнись! — скомандовал Гарри.

      Но надеяться на успех было глупо: двери кабинетов распахнулись в мгновение ока, и в коридор выплеснулась взбудораженная толпа юных магов. Стоило подросткам увидеть тела и проникнуться ужасом, как поток чужих мыслей, принявший общее направление и многократно усиленный ментальным полем настолько же шокированных соседей, смел все щиты Гарри и превратил выстроенные системы защиты в хаотические обломки, царапающие сознание. Крис не успел вовремя прийти на помощь, и мальчик пошатнулся, побледнел и привалился к стене.

      Уйти незамеченным не получилось. Его хватали за руки, что-то спрашивали, от чего стало только хуже. Свет резал глаза, голоса гулким эхом отдавались в ушах, невозможно было разобрать ни единого слова. Он ждал, когда школьники немного успокоятся, и станет легче, но окружающие заражали друг друга страхом, пораженными вскриками и вздохами, растерянно-затравленными взглядами. Достаточно запаниковать лишь одному из толпы, и человеческая масса превращается в неконтролируемое единство ужаса, бешенства и яростной безысходности. В существо, отличное от всего человеческого, хоть составными частями его и являются люди. Словно у собравшихся в коридоре магов была одна душа на всех, и душа эта, бессознательная и импульсивная, грозила вот-вот сломить хрупкие опоры разума.

      Как меняется мир, когда видишь и ощущаешь то, что никогда не станет доступно остальным, отстраненно подумал Гарри, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие щитов. Крис, не обладающий столько ярко выраженным даром, а потому пострадавший меньше мальчика, прикрыл его от хлещущих сознание эмоций. Слава Мерлину, паника не успела возрасти до совершенно неконтролируемых пределов, и школьники не бросились прочь, расталкивая друг друга. В противном случае Гарри мог упасть в обморок прямо посреди коридора, что было крайне нежелательно.

      Даже имея все необходимые материалы и схемы для построения Круга Тора, они не могли начать ритуал. Не было места, достаточно просторного, чтобы вычертить все круги, и в то же время достаточно уединенного, чтобы туда никто не зашел в течение целого месяца. И Астральная клеть, и Кулон отравителя все еще болтались на шее второкурсника, не защищенные древними руническими чарами, а закрытые от чужих взглядов лишь плотной тканью зимней мантии. Им с Крисом и так непозволительно часто везло. Но стоит сейчас потерять сознание, и рубашку ему расстегнут первым делом, чтобы ничто не мешало дышать. И попробуй объясни всей школе, откуда взял такие дорогие артефакты.

      Наконец прибежали учителя, и профессор МакГонагалл без всякого соноруса перекрыла шум испуганных голосов. Гарри, слегка шатаясь и притворяясь, что всего лишь положил ладонь на стену, а вовсе за нее не держится, двинулся к лестницами вместе с остальными. Не тут-то было.

      — Это он! Это все он! — Пивз обличающее тыкал в гриффиндорца пальцем.

      — Я первым нашел их, профессор, — объяснил он, поймав встревоженный взгляд декана.

      Профессор Флитвик и профессор Синистра осторожно подняли и понесли Джастина в больничное крыло. Не решились использовать магию, не зная, чем это может закончиться? Или знали и поэтому не стали колдовать? А вот с Почти Безголовым Ником вышла заминка: привидение оказалось слишком холодным, чтобы его можно было куда-либо отнести голыми руками.

      — Мистер МакМиллан, позовите сюда Хагрида. И пусть он наденет свои рукавицы. И, пожалуй, шубу тоже.

      Наконец в коридоре остались только Гарри, почти пришедший в себя, но все еще предпочитающий стоять у стены, а не надеяться на собственное чувство равновесия, и профессор МакГонагалл.

      — Пойдемте, Поттер, — сказала она.

      — Профессор, я не очень хорошо себя чувствую. Как увидел Джастина и Ника, голова закружилась и...

      — Понимаю, мистер Поттер, вы напуганы, но это очень важно. Я вас провожу к директору. У него найдется успокаивающее зелье.

      Пришлось шагать за деканом по коридору. Тело слушалось лучше, чем он ожидал, но в движениях сквозила некоторая неловкость. Хорошо еще, что МакГонагалл не оглядывалась и не поторапливала его.

      — Лимонный шербет! — произнесла она перед горгульей.

      Стена раздвинулась, открывая проход к узкой спиральной лестнице.

      «Я пошел, желаю удачи», — скомкано попрощался Крис, прежде чем исчезнуть.

      Декан предоставила Гарри возможность переговорить с директором с глазу на глаз. Проводила его до двери и спустилась вниз, напоследок велев попросить у Дамблдора успокаивающий отвар.

      Комната ничуть не изменилась с прошлого года. Разве что перед громадным письменным столом стояло лишь одно кресло. Но, возможно, второе хозяин кабинета наколдовал специально для аврора, с которым тогда познакомился Гарри. Все так же едва слышно тикали и гудели незнакомые приборы, спали в своих рамах прежние директора. Мальчик даже невольно задался вопросом, почему все остальные портреты хоть что-то делают, а эти постоянно отдыхают.

      Решив ничего не трогать во избежание неприятностей и долгих разговоров, он уселся в кресло для посетителей и смирно сложил руки на коленях. Вдруг директор умилится и примет его за пай-мальчика. И лучше ничего лишнего не придумывать. Шел по коридору, наткнулся на тела, когда осознал, что произошло, не смог с собой справиться и позвать на помощь. Испугался, онемел, не знал, что делать. Да, все так и было. Но поверит ли в это Дамблдор? Да и щиты еще не восстановились. Впрочем, оно и к лучшему. Если наградить директора отголосками чужого страха, в голову он точно не полезет, а то обоим придется пить успокаивающее зелье.

      На золотой жердочке возле двери сидела дряхлая на вид птица, в которой Гарри с трудом узнал Фоукса. Неужели феникс мог так измениться всего лишь за год? Потухшие глаза, выпавшие перья, некогда пышный хвост бессильно свисает вдоль жердочки. Мальчик с интересом склонил голову набок. Феникс явно готовился к перерождению. Вот бы это увидеть! В этот самый миг по перьям птицы пробежал огонь, и всю ее охватило пламя. Гарри жадно подался вперед, следя, как ало-золотые лепестки окутывают феникса. Короткая прощальная трель — и на пол осыпалась горстка пепла. Внезапно Гарри пришло в голову, что он мог бы попытаться разделить пепел пополам и получить двух фениксов вместо одного. Но рисковать фамилиаром Дамблдора не стал: вдруг вместо двух фениксов не получится ни одного? А убивать Фоукса ему совсем не хотелось.

      Вошедший директор застал второкурсника на полу у жердочки, осторожно и почти не дыша смахивающим с головки птенца остатки пепла.

      — А, вижу, Фоукс уже переродился. Давно пора, — Дамблдор поставил на стол кубок, придавил им стопку бумаг из министерства. — Выпей, Гарри. Как ты себя чувствуешь?

      Гарри на мгновение задержал у рта напиток. Распознавать зелья по запаху и вкусу, как Крис, он не умел. Но успокаивающее зелье пил не единожды: мадам Помфри давала его ученикам после каждого случая, который она считала нервным потрясением. Кулон на содержимое кубка тоже не отреагировал. И все же Гарри сделал лишь маленький глоток, а затем постарался отвлечь директора.