Гранитная лодка клюнула носом в воду. Река тут же поглотила ее — мрачная, мутная, суровая.

Исет видела, как брат отводит глаза стоящим на берегу, облачаясь в образ огромного гиппопотама.

С шумом и плеском Сетх бросился в волны и нагнал соперника, преодолевшего более половины пути. Ударом своего меча он отсек заднюю часть ладьи племянника.

— Что я вижу, Хор?! — рассмеялся он тогда. — Как нехорошо — вводить в заблуждение старших! Ты не выполнил условия и плыл на деревянной ладье! Что, этим уловкам обучил тебя твой незабвенный отец в своем Дуате?!

— Не смей вспоминать моего отца, ты, убийца! — вспыхнул Хор, выдергивая меч и бросаясь из тонущей ладьи в реку.

— Поединок убийцы и обманщика? Что ж, это стоит того!

Они скрестили мечи, но тут же оба ушли под воду.

Исет чуяла сердцем и видела внутренним взором, как Сетх пытается утопить ее сына. Инпу обнял ее за плечи, но не могло это ободрить страдающую мать.

— Я говорил, мама, — шепнул Хентиаменти, прижимаясь лбом к ее скуле. — Обман всегда выплывет наружу. А, выплыв, потопит обманщика. Ты зришь это сама…

— Я должна вмешаться, — прошептали ее бескровные губы.

— Нет, мама, нет. Это битва Хора. Это битва Усира, нашего с ним отца… Никто из нас не может вмешаться, иначе мы проиграли…

Хор понял: если не унять гнев, сила не вернется. Но и полюбить своего врага, пожалеть его, как жалеет мать, он не мог. Ярость ушла, и юноша вынырнул на поверхность. Быстро, стремительно, борясь с течением, они с Сетхом плыли к берегу, дабы продолжить Поединок на суше…

Шутки Сетха закончились. Он разгневался по-настоящему.

…И вскочили на своих коней вынырнувшие из гневливых вод Великого Хапи противники — Сетх и Хор. Лязгнули их мечи, и вихрем занесло скакуна Хора.

Исет уже не смотрела на них. Ее чуткое сердце и без того подсказывало, что было, что есть и — отныне — что будет. Новое зрение открылось вдове Усира. Соколицей парила душа ее над полем боя.

Кони разнесли соперников в противоположные стороны острова. Неотрывно взирали Нетеру на Поединок.

Сетх и Хор выхватили копья. Летя навстречу враг врагу, каждый метил в сердце, так явно, так горячо колотящееся там, под доспехами, за медным щитом.

Сетх отбросил свой щит и вновь вооружил мечом освободившуюся руку. Чувствуя, что удила отпущены, конь его полетел словно ветер. То же сделал и Хор. "Что делаешь ты?!" — вскричал в душе его Инпу, но юноша не колебался.

Посыпались искры с копий, встретившихся друг с другом. А противники пытались поразить один другого мечами.

Коварный удар Сетха опрокинул коня Хора. Копье обратилось гигантской полупрозрачной змеей. Гад с разверстой пастью полетел в грудь юноше и разбился о такой же полупрозрачный "щит", сотворенный Хором.

Конь юноши вскочил на ноги, и Хор успел сесть в седло, когда тот начал подниматься.

И длился тот бой весь день, всю ночь и весь следующий день, изматывая обоих дерущихся. И начинала улыбаться удача то одному, то другому, но в последнее мгновение передумывала и не доводила до победы.

И первым не вынес конь Сетха. Упал и тут же околел скакун.

А правитель Та-Кемета стоял и с ухмылкой смотрел, как возносится над ним острие копья Хора, предвкушавшего триумф.

Но в эти мгновения в памяти юноши пронеслось так много, что не хватит на то целой жизни. Он тоже видел сейчас и прошлое, и настоящее, и будущее…

Всполох!

"Мы сами оценим поступки своего духа через тысячелетия, не помня лиц тех, кто их совершал… Вселенная пустит нас к звездам лишь тогда, когда мы найдем гармонию меж тонким и грубым", — звучит чей-то тихий-тихий голос, но отзывается он звучным эхом во всем существе юноши.

Всполох!

Лицо матери, идущей на отчаянный поступок и теряющей власть во имя сыновей и прекращения бесконечной войны:

"Иногда нужно жертвовать… Ради них. Не мужчины рожали их в муках, мужчинам неведомы жертвы, на которые мы идем ради наших детей"…

Всполох!

"Воистину, ты готов к испытаниям, мой мальчик! Но помни: будь бесстрашен, но не будь безжалостен"…

И прекрасное, спокойное лицо Усира, отца, тает в темноте Дуата.

А на его месте возникает иной лик. Того, кого еще мгновение назад мечтал истребить юный Хор.

И воин, сидящий на коне, бьет острием копья в землю возле поверженного воина. Не оттого, что дрогнула рука, не оттого, что Сетх сумел увернуться.

Тогда торжествующе закричала соколица в небесах, ибо поняла она, что сын Исет, вечно юной жены Усира, достоин звания наследника справедливого богоцаря…

Хор же спрыгнул с коня, подошел к своему дяде и, присев рядом с ним на землю, шепнул:

— Я не хочу больше крови. Правь Та-Кеметом. Не стану больше претендовать на трон.

Сетх невесело улыбнулся и покачал головой. Он тоже понял, что из юноши вырос мужчина.

И поднял Ра над своей головою корону объединенного Та-Кемета:

— Хор получил право царствовать на нашей земле! Это решение суда Девятки. Да будет так вовеки веков!..

КОНЕЦ ПОВЕСТИ