— О боже, — ахнула я, почувствовав, что мое тело было готово вспыхнуть огнем. — Хорошо, ты можешь остановиться с-сейчас, Доминик, это становится уже слишком, я не м-могу…

— Ты собираешься кончить, детка, вот и все. Позволь мне заставить тебя кончить, красавица, — сказал мне Доминик и, когда я начала стонать слишком громко, захватил мой рот своим.

Своей свободной рукой он крепко обнимал меня за талию, и когда я попыталась отстраниться от него, он сжал меня даже крепче.

Это было слишком, я не могла принять ощущение, которое Доминик вызывал во мне. Я уже собиралась наорать на него, чтобы он остановился, как внезапно перед глазами появились пятна, и мое тело обмякло, когда ощущение горячего покалывания волнами атаковало мое тело, заставляя меня дергаться и дрожать в его руках.

Спустя минуту или две я открыла глаза. К тому моменту слух и зрение уже вернулись ко мне, и я встретилась с расплывшемся в самодовольной ухмылке лицом Доминика.

— Ты выглядишь так чертовски горячо, когда кончаешь, красавица, — сказал он и медленно вытащил руку из моих трусиков, после чего поднес её ко рту и облизал свои пальцы.

— Ммм, на вкус ты даже лучше.

Это был как раз тот момент, который я выбрала, чтобы почувствовать смущение. Он... он просто попробовал меня на своих пальцах, пальцах, которые были внутри меня.

О боже мой, что я только что сделала?

— О господи, — выдохнула я и быстро опустила взгляд, заставив Доминика мягко рассмеяться.

— Не делай этого, Брона. Не смущайся из-за того, что сейчас произошло. Это было охренительно красиво, и я не позволю тебе притвориться, словно ничего этого не было, ты поняла меня?

Я не могла говорить с ним, я не могла даже смотреть на него, поэтому он поднял мою голову за подбородок, заставив мой взгляд встретиться с его.

— Ты поняла меня? — повторил он.

Я простонала.

— Но я не могу не смущаться! Ты… ты только что сделал это со мной, а затем … затем ты…

— Слизал тебя со своих пальцев? Да, я сделал это, и что? На вкус это потрясающе, и я уже с нетерпением жду следующего раза.

О, боже мой!

— Доминик! Не говори мне подобные вещи, я никогда прежде не делала ничего такого, никогда. Ну, кроме тех раз, когда мы почти сделали это в твоей спальне, но это по-прежнему очень ново для меня, и я не знаю, как разобраться с тем, что чувствую…

— Малышка, тебе нужно сделать вдох и успокоиться. Это естественно. Ты испытала оргазм, оргазм, который я подарил тебе. Всего-то. Это заставило тебя почувствовать себя невероятно, так почему же ты должна смущаться? Я твой парень, это то, для чего я хорош. И по большей части это все, для чего я хорош.

Я слышала, что он сказал, и попыталась заставить свой разум стать таким же расслабленным, каким было моё тело. Доминик был прав — чего я никогда не признаю — это не было чем-то запредельным. Хотя, конечно, то, что произошло, было просто замечательно, потому что это ясно показало, что я доверяла Доминику, ведь прежде я ни одному парню никогда не позволяла дотрагиваться до меня подобным образом. Он был первым, поэтому да, это было большим шагом, хорошим шагом.

— Мне казалось, я сказала, что ты на испытательном сроке, прежде чем я навешу на нас ярлык? — проговорила я с ленивой улыбкой, над которой Доминик рассмеялся. Он любезно упустил из виду тот факт, что я назвала себя его девушкой, когда женщина из гарды допрашивала его.

— Да, ну, я повысил себя до твоего парня, раз уж заставил тебя почувствовать себя опьяненной оргазмом. Кстати, пожалуйста, — ухмыльнулся он.

Я закатила глаза.

— Не знаю, зачем я вообще сказала, что ты на испытательном сроке, в тот момент, как только я призналась, что я пойду на этот риск с тобой, ты довольно сильно укоренился в мысли, что стал моим парнем, так?

Доминик пожал плечами.

— Да, довольно сильно. Я собирался позволить тебе думать, что всё зависит от тебя и что у тебя была вся власть, но как ты уже выяснила, вся власть в мире прямо сейчас находится здесь, на кончиках моих пальцев, — ухмыльнулся он и пошевелил своими пальцами передо мной, заставив меня вспыхнуть.

— Ты, придурок, перестать смущать меня!

Он рассмеялся.

— Прости.

Я толкнула его своей здоровой рукой.

— Но тебе совсем не жаль, ты такой дурак!

Доминик рассмеялся и обвил свои руки вокруг моей талии, притягивая меня к себе.

— Ты сделала меня счастливым, ты же знаешь об этом, верно?

Я улыбнулась, почувствовав трепет в животе.

Я обернула руку вокруг него.

— Да? Ну, я тоже счастлива до тех пор, пока ты не сделаешь что-нибудь, из-за чего мне захочется тебя убить.

Он фыркнул, после чего поцеловал меня в макушку.

— Да, давай посмотрим, как долго это продлится, а?

Я закатила глаза, а затем посмотрела на его пораненный глаз и, нахмурившись, пробормотала:

— Хоть раз я хотела бы увидеть твоё лицо без синяков и порезов.

Доминик улыбнулся.

— Прости, малышка, но порезы и синяки являются частью комплексной сделки, на которую ты пошла, начав встречаться со мной.

Я закатила глаза.

— Тебе обязательно нужно драться во «Тьме»? То есть, почему бы тебе не выбрать хобби, которое не будет угрожать получением повреждения головного мозга или других крупных травм?

Доминик посмотрел на меня, приподняв бровь.

— Мы официально встречаемся две минуты, и ты уже пилишь меня насчёт боёв, серьезно?

Я закатила глаза и немного отстранилась от него.

— Я не пилю тебя, а просто задаю вопросы. Прости, что хочу для разнообразия хоть раз увидеть тебя невредимым.

Он вздохнул и посмотрел на меня.

— Не начинай ругаться со мной. Я не хочу, чтобы наша первая ссора в качестве пары произошла в смотровом кабинете больницы.

Я приподняла бровь.

— Тогда где бы ты хотел, чтобы она произошла, если не здесь?

— В моей спальне, где бы ты могла кричать, вопить и бросаться в меня вещами, пока я бы уклонялся и пытался избежать ударов упомянутыми объектами. А затем, когда ты ожидала бы этого меньше всего, я бы подкрался к тебе, бросил на кровать и трахал до тех пор, пока ты не подчинилась бы или же не забыла о том, что я такого натворил, чтобы взбесить тебя. Гораздо легче заниматься примирительным сексом там, где нам удобно это делать.

Он говорил серьезно?

Я ахнула.

— Ты не-мать-твою-вероятен!

Он улыбнулся.

— Ага, я в курсе.

Это не было комплиментом, и он, мать его, знал это!

Я покачала головой.

— Мы можем идти? Я просто хочу домой. Я уже столько насмотрелась на эту больницу, что мне на всю жизнь хватит.

Единственная хорошая вещь, которая вышла из того, что Бранна ворвалась в медсестринский смотровой кабинет и набросилась на Доминика, словно дикое животное, была тем, что меня заодно с Домиником повысили до первой в списке к врачу. Ему нужно было наложить швы после того, как Бранна прошлась по его лицу, но это сократило время нашего ожидания на девяносто процентов, чему я была несказанно рада.

Мне сделали рентген и выяснили, что моя рука не была сломана. Это было всего лишь растяжение, чему я тоже была несказанно рада, потому что мне не нужно было носить гипс в течение шести недель, а вместо этого всего лишь тугую повязку, пока мои мышцы не заживут.

Я посмотрела на часы и простонала.

— Уже полдвенадцатого, обычно к этому времени я уже два часа как в постели!

Доминик рассмеялся надо мной, что заставило меня нахмуриться.

— Что? — спросила я его.

— Ты ложишься спать в девять тридцать? — уточнил он, хохоча.

Я фыркнула.

— Ничего не могу поделать, либо я ложусь спать в это время, либо засыпаю потом на ходу. Я рано встаю, поэтому заткнись.

Доминик только лишь улыбнулся мне в ответ и притянул к себе для ещё одного объятия. Я отстранилась от него, услышав, как кто-то откашлялся.

— Вы выписаны, мистер Слэйтер, можете идти.

Я оглянулась на медсестру, которая, казалось, была опечалена тем, что Доминик уходит, и закатила глаза.