Серьезно, он был как чертов герпес.

— Иди нахрен, Доминик.

Дрейк приподнял брови, а затем, посмотрев мне за плечо, спросил:

— Она твоя девушка, чувак?

Я разразилась хохотом, как если бы то, что он только что сказал, было самой смешной шуткой на свете.

— Его девушка? В его гребаных мечтах…

— Да, она моя.

Дрейк кивнул, хотя счастливым он больше не выглядел.

— Тогда до встречи, детка. Увидимся у тебя, чувак.

— Да, бро, до скорого.

Я развернулась, потянув Бранну следом за собой, и столкнулась лицом к лицу с Домиником… и всеми его братьями.

Бросив на всех них, кроме Дэмиена, гневный взгляд, я подняла свою свободную руку, которая не была обернута вокруг Бранны, и ткнула пальцем в красное и слегка отекшее лицо Доминика, в то время как он сложил руки на груди и, приподняв бровь, посмотрел на меня с ухмылкой, играющей на его распухших губах.

— Слушай сюда, т-ты, маленькая гнусная тварь, я не твоя. Я н-ничто для тебя, и если ты ещё хотя бы раз намекнешь на то, что я твоя, я выбью из тебя все дерьмо, а затем воткну р-ручку тебе в глаз…

Я прервалась, почувствовав, как Бранна съежилась и упала на колени.

— Нет, Бранна, не делай этого. Не надо блевать на меня или умирать, я не могу тащить тебя домой, у меня у самой нет сил!

Услышав смех парней, я подняла взгляд и зарычала.

— Пошли вы все, кроме тебя, Дэмиен, ты м-милый, — сказала я, заставив Дэмиена рассмеяться, а Доминика зарычать.

— Дай её мне, я отнесу её домой.

Я посмотрела на Райдера, когда он заговорил.

— Ох, нет, она думает, что ты козел, так же как и я, и врежет тебе, если поймет, что ты рядом с ней.

Ухмыльнувшись, Райдер посмотрел вниз на Бранну, а затем сказал:

— Я рискну.

Я закатила глаза и слегка качнулась, потому что движение заставило меня снова почувствовать головокружение.

— Я держу тебя.

Почувствовав, как вес тела Бранны покинул мои руки, я заставила свои уставшие глаза открыться и гневно уставилась в серебристые, смотрящие сверху вниз на меня.

— Отпусти. Меня, — прорычала я.

— Ладно, — сказал Доминик и отпустил меня только для того, чтобы снова подхватить, когда мои колени подогнулись.

Он рассмеялся, подняв меня и прижав к своему твердому телу.

— Выглядит так, будто ты нуждаешься во мне, красавица.

Я ненавидела, когда он называл меня так, это было глупым прозвищем.

— Я даже не выгляжу к-красивой, — ответила я сонно, упуская из виду комментарий о том, что я нуждаюсь в нем. Не было ни малейшего гребаного шанса, что я признаю это. Хоть когда-нибудь...

Ответом Доминика послужил смешок, когда он поднял меня на руки и понес в неизвестном мне направлении.

Моей последней связной мыслью, прежде чем все потемнело, было то, что Доминик собирается порезать меня и мою сестру на мелкие кусочки, а его братья ему в этом помогут.

Ну, кроме Дэмиена, потому что он милый.

Боль.

Это было всем, что я могла чувствовать в голове и теле, когда открыла глаза, только для того, чтобы секундой позже их снова зажмурить. Дело было не в ярком свете; на самом деле в моей комнате было темно, что указывало на то, что шторы были задернуты, и значит, голова у меня болела не из-за этого. Нет, пульсация в моей голове была вызвана моими же собственными действиями, и противный привкус во рту довольно хорошо подтверждал, что я сама во всем виновата.

«Алкоголь», — подумала я и почти пожелала Бранне плохого за то, что она вытащила меня из дома прошлым вечером.

Слегка пошатываясь, я осторожно привстала.

— Бранна? — позвала я.

Последним моим воспоминанием с прошлой ночи было то, как Райдер предлагал мне помочь с Бранной. Ещё я помнила, как Доминик говорил со мной, но дальше — пустота.

— Ляг на место, я ещё не закончил обнимать это тело, — произнес хриплый мужской голос, заставив меня заорать изо всех сил.

Я выкарабкалась из-под одеяла и тут же свалилась с кровати, приземлившись при этом на задницу. Я застонала от боли, но быстро встала на ноги и подняла руки, приготовившись драться с нападающим.

— Ты действительно планируешь драться со мной с закрытыми глазами? — спросил тот же голос, и сейчас он звучал, будто его это забавляло.

Я заставила свои глаза полностью открыться и, когда они остановились на владельце голоса, ахнула, а затем снова закричала.

— Что… Что я… что я…

— Прямо сейчас ты заикаешься, из-за чего тебя становится очень трудно понять. А еще добавь к этому сильный акцент, — и ты говоришь практически на китайском.

Меня это задело.

— Иди на хрен, — огрызнулась я. — Что я здесь делаю? В твоем доме, в твоей комнате, в твоей гребаной постели?

Доминик усмехнулся, и мои внутренности сжались от предположений, которые зародила эта ухмылка.

— Пожалуйста, не говори мне, что мы… что мы… сделали… это.

— Это? Что ты подразумеваешь под «это», красавица? — спросил Доминик, закинув руки за голову и, усмехнувшись мне.

Я ненавидела то, что мой взгляд сместился к его груди; я видела, как мышцы его рук напряглись, когда он поднял их за голову, а также татуировку, которая тянулась от спины к боку его талии, а затем поднималась к плечу и опускалась вниз по правой руке.

— Наслаждаешься видом?

Я резко подняла взгляд на лицо Доминика и сердито посмотрела на него.

— Мы занимались сексом? — прорычала я.

Доминик расплылся в широкой улыбке.

— Нет, не занимались. Если бы мы делали это, то ты бы запомнила, потому что была бы абсолютно трезвой.

Я выдохнула с облегчением.

Мы не занимались сексом, слава Богу.

— Спасибо тебе, Господи, — сказала я, обратившись к небесам, а затем снова посмотрела вниз и зарычала на Доминика, который оценивающе изучал мое тело.

— Как ты посмел затащить меня в свою постель, когда я не была в нетрезвом уме? Как, мать твою, ты посмел…

— Как я посмел? — внезапно рявкнул Доминик, вскочив с кровати и угрожающе зашагав в мою сторону.

Я была так зла на него, но тем не менее заметила, что на нем были только боксеры, и на груди, плечах и лице было пару синяков. Очевидно, все они остались с прошлой ночи.

— Ты была той, кто была настолько пьяна, что не могла стоять. Ты пыталась помочь своей сестре, когда сама едва могла стоять на ногах. И просто чтобы ты знала, сука, ты хотела в мою постель вместо того, чтобы тусить внизу вместе со всеми остальными. ТЫ попросила об этом, не я, мать твою.

К тому моменту, когда он закончил говорить, мои глаза были широко распахнуты, а, когда я сглотнула, горло казалось немного пересохшим.

— Я тебе не верю…

— Ну, тогда тебе лучше начать, потому что это правда! — прорычал он, вторгнувшись в моё личное пространство и, склонив своё лицо к моему, чертовски перепугав меня тем самым.

— Я была пьяна, поэтому и сказала все то, что сказала прошлой ночью. Я не помню этого, а значит этого не было…

— Это было, и тебе это понравилось. Ты, черт побери, мурлыкала, когда я обнимал тебя.

Я мурлыкала?

Кем, мать его, он думал, я была… кошкой?

— Люди не мурлычут…

— Малышка, ты издавала урчаще-мурлыкающие звуки, потому что тебе было так уютно и комфортно в моих руках. Нравится тебе это или нет, но ты наслаждалась сном со мной!

Я сощурила глаза, и теперь они превратились в маленькие щелочки.

— Я была пьяна.

— И это твоё оправдание? Ты вела себя так, потому что была пьяна?

Эх, да!

— Очевидно, Доминик, что я не могу выносить тебя, поэтому я должна была бы быть пьяной до безумия, чтобы по собственному желанию забраться в твою постель и хотеть, чтобы ты прикасался ко мне!

Его серебряные глаза вспыхнули.

— Иди на хер, Брона, ты ведешь себя как настоящая сука…

Я ударила его. Прямо по лицу. Саму себя удивив своим внезапным проявлением агрессии, но я не могла ничего поделать.

Ни один мудак не смеет называть меня сукой!