Трудно быть терпеливой. Ей хотелось, чтобы путешествие скорей закончилось, хотелось выбежать из самолета и увидеть его. Прямо сейчас. В ее жизни не было других мужчин. Трудно в это поверить, но так все сложилось. Джесси иногда размышляла, сможет ли она думать о ком-то другом, но нет, это не стоило того. В ее глазах Ян был лучше всех остальных. Сексуальнее, умнее, добрее и преданнее. Ян так хорошо понимал, что ей нужно, и выполнял все ее прихоти. За семь лет, что они были женаты, она потеряла большую часть своих подруг по Нью-Йорку и не нашла им замены в Сан-Франциско. Ей не нужны подруги, которым можно поплакаться в жилетку. У нее есть Ян. Он был ее лучшим другом, ее любовником и даже ее братом теперь, когда умер Джейк. Ну и что с того, если время от времени муж позволял себе увлечься какой-нибудь красоткой. Такое случалось не часто, и он проявлял благоразумие. Это не беспокоило Джесси. Многие мужчины поступали так же, когда их жен не было поблизости. Ян не афишировал свои интрижки и не раздражал ее. Она лишь подозревала, что он изменял ей, но не знала наверняка. Пока что ей не пришлось удостовериться в его неверности.

Ее родители тоже были счастливы в браке не один год. Наблюдая за ними, Джесси сама доходила до понимания многих вещей, о которых не принято говорить вслух, щадя чувства друг друга, и к которым стараются часто не прибегать. Хороший брак держался на доверии, промолчать иногда, позволяя другому быть самим собой, и означало уважение… любовь. Ее родители умерли. Их молодость уже прошла, когда она появилась на свет. Матери было далеко за тридцать, отцу – сорок пять. Когда ей исполнилось четыре года, родился Джейк. Поженившись в зрелом возрасте, родители уважали друг друга больше, чем многие пары, и не посягали на индивидуальность партнера. Это многому научило Джесси.

Но сейчас их не было в живых. Уже три года. Почти три. Родители умерли в течение нескольких месяцев один за другим. Джейк погиб за год до того во Вьетнаме, ему было двадцать с небольшим. Джессика осталась одна. Но у нее был Ян. Слава богу, что он с ней. У Джесси пошли мурашки по коже, когда она подумала об этом… Что она будет делать без него? Умрет от горя… как ее отец после смерти матери… Умрет… Она не представляла себе жизни без Яна. Сейчас он был для нее всем. Он мог обнять ее поздно ночью, когда ей было страшно. Он мог рассмешить ее в минуту грусти. Он помнил все важные даты, знал, что ей нравится, всегда понимал с полуслова, смеялся над самыми неудачными ее шутками. Он знал – она была его женщиной и его маленькой девочкой. Это было все, в чем Джесси нуждалась. Ян. Ну и что, если случались опрометчивые поступки, о которых она только догадывалась? Пока он был рядом, это не имело значения. И так было всегда.

Она услышала, как открылись двери. Люди начали скапливаться в проходах. Пятичасовой перелет остался позади, пора домой. Джесси расправила складки на бежевых брюках и потянулась за оранжевым жакетом из замши. Ее зеленые глаза выделялись на загорелом лице, а светлые густые волосы рассыпались по плечам. Яну нравилось, когда она была в оранжевом, поэтому она и купила этот жакет в Нью-Йорке. Джесси улыбнулась про себя, представив, как он его одобрит, – почти так же, как блейзер от Пьера Кардена, привезенный ею. Джесси было так приятно баловать Яна.

Три бизнесмена и шебечущая стайка женщин загородили проход. Она, однако, была достаточно высокой, чтобы поверх их голов увидеть Яна. Он стоял у ворот, она помахала ему. Ян ответил широкой улыбкой, махнув рукой в ответ, и поспешно двинулся к ней навстречу, мягко оттесняя людей. Наконец он очутился рядом и бесконечно долго обнимал ее.

– Пора бы тебе уже вернуться домой… Ты так потрясающе выглядишь, что должна быть счастлива, если я не изнасилую тебя прямо здесь.

– Давай. Насилуй. Если сможешь.

Они стояли на том же самом месте, с наслаждением разглядывая друг друга, разговаривая больше глазами.

– Джесси, если бы ты знала, как я по тебе скучал.

Она кивнула. Да, еще бы. Она почти так же скучала по нему.

– Как книга?

– Отлично.

Они обменивались теми банальными фразами, которые можно услышать от людей, знающих друг друга, пожалуй, даже слишком хорошо. Им не требовалось много слов.

Ян поднял ее большую сумку из коричневой кожи, которую она бросила, чтобы поцеловать его.

– Давай, искусительница, поедем домой.

Ее волосы упали ему на плечо, они так и вышли обнявшись, старательно идя в ногу размеренными шагами.

– Я привезла тебе подарок.

Он улыбнулся. Она всегда делала ему подарки.

– И себе купила, как я посмотрю. Отличный жакет.

– Тебе нравится? Или ужасный? Я боялась, что он слишком яркий. – Жакет имел оттенок жженого сахара, граничащего с цветом пламени.

– Прекрасно смотрится. Как и все остальное на тебе.

– Господи, как ты мил! Чем занимался? Разбил машину?

– Разве можно говорить такие вещи? Ответь, пожалуйста.

– Ну так как? – Джесси смеялась точно так же, как и он.

– Нет, я продал ее, чтобы купить мотоцикл «Хонда». Я почему-то подумал, что он тебе больше понравится.

– Замечательная мысль! Ну, милый. Я вся дрожу от нетерпения. Скажи мне, насколько плоха старушка?

– Плоха? Да будет тебе известно, что она не только в безукоризненном состоянии, но вымыта и находится в лучшем виде, чем когда ты уезжала. Бедная малютка была грязнулей!

– Знаю. – Джесси опустила голову, и он ухмыльнулся.

– Вы позорите мою репутацию, миссис Кларк, но я вас люблю. – Ян поцеловал ее в кончик носа, и Джесси обвила его шею руками.

– Как я рада снова быть дома, – тихо вздохнула она, стоя в его объятиях, пока они ждали, когда ее багаж появится на ленте транспортера. Ян увидел, с каким облегчением Джесси произнесла это. Она не любила уезжать, не любила летать, боялась смерти, опасалась того, что он погибнет в автокатастрофе, пока ее не будет. С тех самых пор, как ее родители и брат… сколько смертей. Яну было больно смотреть, что с ней сделало горе. Джесси так полностью и не оправилась после смерти брата, но потеря родителей… Ян боялся, что она может покончить с собой. Ужасы, истерики, ночные кошмары. Джесси порой одолевало непередаваемое чувство одиночества и страха. Временами он ее просто не узнавал. Неожиданно она становилась такой беспомощной, такой непохожей на привычную Джесси. Складывалось впечатление, что Джесси хочет, чтобы и он был зависим от нее… Это произошло, когда Ян дал жене уговорить себя бросить работу и посвятить все время литературному труду. Джесси могла позволить себе это. Но у Яна не было уверенности в том, что он может себе это позволить. Тем не менее такое положение вещей устраивало их обоих. Он на самом деле был для нее единственным близким человеком.

Джесси, подняв голову, опять взглянула на него и улыбнулась.

– Ну держись, когда я привезу тебя домой, миссис Кларк.

– Распутник.

– Угу. И тебе это нравится.

– Да. Нравится.

Люди обращали на них внимание, но они ничего не замечали. Они давали посторонним возможность полюбоваться собой, чему-то улыбнуться, чему-то порадоваться, чего-то захотеть. Как правило, их появление вызывало всеобщий интерес.

Они прошли в гараж, чтобы забрать «Морган», и Джесси не смогла сдержать улыбку, когда увидела автомобиль.

– Боже, выглядит здорово. Что ты с ним сделал?

– Отдал в мойку. Попробуй как-нибудь. Тебе понравится.

– Замолчи. – Джесси притворно замахнулась на мужа, он увернулся и перехватил ее руку. В эту минуту она рассмеялась.

– Прежде чем ты меня побьешь, амазонка, забирайся внутрь машины. – Ян слегка шлепнул ее и отпер дверь.

– Негодяй, не называй меня амазонкой. Приставала!

– Приставала? Я не ослышался? – Он притворился удивленным и подошел к ней. – Леди, как вы смеете так меня называть? – С этими словами он схватил ее и затолкал в машину.

– Вот так-то лучше. И позволь мне кое-что тебе заметить. С такими габаритами эта тачка не для тебя!

– Враки! – Но Ян знал, что жена пропускает мимо ушей шпильки по поводу ее роста. Им обоим нравились такие шутки.