– Да так, в общих чертах, – ответила она как можно более легкомысленным тоном. – Что Илья прикидывался бомжем, что охмурил какую-то дурочку из народа…

– Она не дурочка! – вдруг рявкнул Вован.

Со всех сторон на них устремились неодобрительные взгляды.

– Она не дурочка, – повторил он уже спокойнее. – Это Север урод. Не думал, что он станет рассказывать об этом направо и налево… Хотя я тоже хорош, сам же и подбил его на это чертово пари.

– Давай с этого места поподробнее…

Инка заявилась к Симе в третьем часу ночи в совершенно невменяемом состоянии.

– Вот, – она с явным трудом достала из крошечной сумочки диктофон. – Здесь все.

– Что все? – спросила Сима растерянно.

– Симуля, ты послушай, а я пока немножечко полежу. – Инка свернулась калачиком на надувном матрасе.

– Разденься, разведчица, костюмчик помнешь.

– Ну и шут с ним, – пробормотала подруга, проваливаясь в сон.

Несколько минут Сима в раздумье постояла над бесчувственным телом и принялась стаскивать с Инки одежду. Хороший костюм, жалко, если помнется…

Укрыв недовольно ворчащую Инку одеялом, она на цыпочках вышла из комнаты.

На полочке в прихожей призывно поблескивал серебристым боком диктофон…

Инна проснулась с жесточайшей головной болью. Сколько же она вчера выпила этой мексиканской отравы? От одного лишь воспоминания про текилу ее замутило. Она кое-как приняла вертикальное положение. Пол под босыми ногами тут же предательски качнулся. Она застонала и медленно, по стеночке, поползла в ванную.

– Два пальца в рот и контрастный душ, – процедила сквозь стиснутые зубы, – проверенный способ.

После «проверенного способа» Инне действительно полегчало. Она выдавила на палец зубной пасты, пошуровала им во рту, раздраженно засунула за ухо челку и влезла в Симин махровый халат.

Сима! Господи! Она совсем забыла про Симу! А вдруг она прослушала пленку и решила что-нибудь с собой сделать?!

Поскальзываясь и путаясь в полах халата, Инна влетела на кухню и застыла в нерешительности.

Сима сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. Инна видела только ее спину, обтянутую смешной арестантской пижамой, да толстенную, туго заплетенную косу, свисающую чуть ли не до самого пола.

– Сима! – заорала она дурным голосом.

Почему-то подойти и посмотреть, как там ее подруга, не было никаких сил, ноги точно вросли в пол…

Спустя целую вечность полосатая спина вздрогнула, коса качнулась. Сима обернулась и уставилась на нее своими кошачьими глазами.

Инна шумно вздохнула и аккуратно опустилась на пол.

– Ты что, Инка?! Тебе плохо?! – это уже орала Сима.

– Спокойствие, только спокойствие. – Инна поерзала, поудобнее устраиваясь на полу. – Жить буду. А ты?

– И я тоже буду.

– Прослушала?

– И не единожды. Вставай, а то задницу отморозишь. Я сейчас чайник вскипячу.

– Симка!

– Что – Симка?

– Ты бы это… поплакала, что ли…

– Уже поплакала. Тебе чай какой – черный или зеленый?

– Черный. Сим, а что ты делать-то собираешься?

– Собираюсь жить дальше, – Сима жизнеутверждающе улыбнулась. – Ты тут хозяйничай, а я пока душ приму. Кстати, я купила какой-то новый чай. Матэ называется. Хочешь, его завари! – крикнула она уже из ванной.

Инка встала на ноги, пол снова качнулся. Ну и хрен с ним, с полом! Главное, что подруга от горя с катушек не слетела. Где тут у нее матэ?

Она пошарила в шкафчике и достала изумрудно-зеленую коробочку. К коробочке прилагалась довольно пространная инструкция.

«Если у вас нет калебаса с бомбильей, возьмите керамическую чашку».

– Сима! А что это за хрень такая, калебас с бомбильей?

– Понятия не имею! – донеслось из ванной. – Заваривай как простой чай, в заварнике!

– Калебас с бомбильей, – пробормотала Инка задумчиво, – слова-то какие мудреные…

– Ну как тебе матэ? – спросила Сима, когда они закончили чаепитие.

– Матэ как матэ, – сказала Инка. – По вкусу обычный зеленый чай. Не понимаю, к чему столько прибамбасов!

– Это ты про калебас с бомбильей?

– Ну а про что ж еще? Сима, может, мы теперь поговорим о более серьезных вещах? – робко предложила Инна.

– Давай поговорим.

– Что ты собираешься делать?

– Собираюсь пойти на вечеринку. Мой пригласительный билет у тебя?

– Да. А зачем это?

– Хочу посмотреть на господина Северина в его естественной среде обитания. – Сима сгребла со стола пустую посуду. – Сколько у меня времени? Дней пять?

– Вообще-то четыре.

– Значит, до «полного погружения» осталось четыре дня. Инка, мне нужна твоя помощь и деньги в долг. – Сима уставилась на подругу лихорадочно горящими глазами. – Вечернее платье я сошью сама. Думаю, что успею. У меня и модель подходящая есть, и ткань я уже присмотрела. Остается обувь, с обувью – проблема. Мне нужны деньги на хорошие туфли.

– Это не проблема. Завтра же сходим с тобой в один магазин…

– Сегодня. Времени мало.

– Ну хорошо, сегодня. – Инна смотрела на подругу и не узнавала.

Ох, не к добру эта решительность и этот блеск в глазах! А она еще считала Симу излишне мягкой и застенчивой…

– Кстати, о деньгах. К юбилею всем сотрудникам выдадут премию, так что баксов на двести – двести пятьдесят дополнительно можешь рассчитывать.

– Хорошо. Инка, у тебя же есть парикмахер?

– Ну, разумеется! Только если ты надумала постричься, то я в этом не участвую.

– Я собираюсь сделать прическу, что-нибудь необыкновенное.

– Это как раз легко устроить. И уж если ты решила сразить всех наповал, тебе просто необходим соответствующий случаю макияж.

Сима согласно кивнула.

Инна поглядела на нее с уважением. Никаких слез и истерик, никаких терзаний, только легкая, едва заметная дрожь в пальцах.

Интересно, она сама смогла бы вот так?

До часа «икс» оставались сутки. У Симы практически все было готово. Атласное вечернее платье цвета бордо лежало на надувном матрасе. Рядом стояли туфли на высоченных каблуках, безумно дорогие и безумно красивые.

Симе оставалось только ждать. Уж что-что, а ждать она умела.

В дверь позвонили. Она вздрогнула.

Кто это? На цыпочках подошла к двери, посмотрела в глазок – на площадке перед дверью нетерпеливо пританцовывала Ксюха Полевицкая, бывшая одноклассница.

– Ты что, заснула? – возмущенно спросила Ксюха, когда Сима открыла дверь.

Сима вздохнула:

– Я тоже рада тебя видеть.

На Ксюху было бесполезно злиться. Она всегда была такой – наглой и непосредственной. За эту непосредственность в школьные годы ей часто доставалось. Учителям почему-то не нравилось, что Ксюха красила ногти синим лаком, подводила губы черным карандашом, носила вызывающе короткие юбки, курила на переменах в мужском туалете, интересовалась парнями и совсем не интересовалась учебой. Ксюха едва дотянула до девятого класса. Распрощавшись с ненавистной школой, она поступила в какое-то ПТУ и пустилась во все тяжкие.

ПТУ Ксюха так и не закончила, помешала большая любовь. Она влюбилась в Сизого, главаря местной шпаны. Они даже успели пожениться и жили, надо сказать, весело, с огоньком: Ксюха себя хранительницей домашнего очага не видела и в браке продолжала отрываться по полной в ресторанах и ночных клубах. Сизый страшно ревновал, метался по злачным местам в поисках блудной супруги, находил, притаскивал домой, колотил. Бурные ссоры заканчивались не менее бурным примирением.

Так бы они и жили, если бы Сизый не загремел на зону.

Ксюха горевала недолго, быстренько развелась с мужем-уголовником и ровно через два месяца выскочила замуж снова. Но и этот брак не сложился. Второй муж Ксюхи был слишком спокойным и домашним для ее неуемного темперамента. Она оставила его без всякого сожаления и ушла в свободное плавание. Теперь она, кажется, работала танцовщицей в стриптиз-клубе, со слов дворовых сплетниц, «закадрила» там какого-то бизнесмена средней руки и собиралась выйти замуж в третий раз.