– Я же говорил, что она – особа ищущая, – усмехнулся Чарлз.

– Собственно говоря, – рассмеялась девушка, – я у нее в долгу. Если бы не Виктория, мы сидели бы за разными столами.

– А мне казалось, что это вы все устроили.

Эдвард беззастенчиво хвалился хозяйственными способностями дочери и ее бесценной помощью по дому.

– Верно, но Виктория подменила карточки. Ей не захотелось сидеть там, где велела я.

– Что же, я очень ей благодарен, – улыбнулся Чарлз. – И хотел бы впредь ангажировать место рядом с вами.

Он пригласил ее танцевать и, как только прозвучала последняя нота, отвел назад к столу. Оливия отметила, что, хотя между ними не установилось ничего похожего на чувственную атмосферу, ей приятно в его обществе. Умен, образован, и легко понять, почему держится на расстоянии. По нескольким оброненным фразам она догадалась, что Чарлз был безумно влюблен в жену и даже сейчас словно не замечает других женщин. Но несмотря на это, Оливию тянуло к нему, и при других обстоятельствах он стал бы для нее всем на свете. Но что толку думать о том, чего быть не может! Она все равно не покинет отца, и Чарлз Доусон не собирался жениться вторично, даже ради сына.

В конце ужина дамы встали и ненадолго поднялись наверх. И Оливия наконец улучила минутку поговорить с сестрой и предостеречь от слишком близкого общения с Тоби.

– Перестань его преследовать, – предупредила она.

– Я ничего подобного не делаю, – раздраженно возразила Виктория.

Что от нее нужно Оливии? Тоби очарователен. Красив. Прекрасно танцует и куда смелее переступает границы приличий, чем воображала Виктория. Что плохого в невинном флирте?

Но она была слишком наивной, чтобы понять: Тоби вовсе не тот, каким кажется. И всегда добивается своего. Любыми способами.

– Я запрещаю тебе вертеться вокруг него, – тихо, но твердо произнесла Оливия – как раз в тот момент, когда мимо проходила Эванджелина Уитком. Но Виктория не собиралась сдаваться.

– Ты не имеешь права приказывать мне, Оливия! – отрезала она. – Ты не моя мать! И кроме того, неверно судишь о Тоби. Он добрый, порядочный человек, и мне нравится проводить с ним время. В конце концов, что тут такого? Мы среди людей, не уединяемся, не назначаем друг другу свидание, не делаем ничего предосудительного! Печально, что ты не понимаешь таких простых истин.

– Я понимаю куда больше, чем ты воображаешь. И не обманывай себя, – прошипела Оливия. – Ты ступила на опасный путь, вообразив, что можешь безнаказанно дразнить льва в его логове!

Но Виктория презрительно рассмеялась и немедленно пересказала разговор Тоби, едва дамы спустились вниз. Повидимому, никто, кроме Оливии, не замечал происходящего. Виктория и Тоби отправились в сад и исчезли в темноте. Они стояли слишком близко друг к другу и курили одну папиросу на двоих. Обнимая девушку за талию, он рассказывал ей вещи, с которыми, по его словам, не делился больше ни с единой живой душой на свете. Тоби провел с Викторией всего один вечер, но успел признаться ей в любви и заверить, что брак с Эванджелиной – всего лишь сделка. Отец заставил его жениться, и их семейная жизнь пуста, бессмысленна и несчастлива. Он очень одинок и много лет тосковал по любви, но встреча с Викторией разом все изменила.

Услышь Оливия эти речи, наверняка прикончила бы соблазнителя, но наивность Виктории помешала разгадать банальность затверженных фраз. Она слушала Тоби с видом всезнающей, мудрой женщины, веря каждому слову, и ласкала его обожающим взглядом. Целуя ее, Тоби спросил, когда они встретятся снова. Он не в силах без нее жить. И знает, как тверды ее принципы, как свято она верит в феминизм и движение суфражисток. Наконец она нашла мужчину, полностью согласного с ее идеями. Того, кто не воспользуется ее невинностью и не причинит зла. Он всего лишь хочет всегда быть рядом, узнать ее получше.

Виктория была настолько ослеплена, что принимала его болтовню за чистую монету. Впрочем, она хотела верить ему. Фактически он был первым посторонним мужчиной, с которым она так свободно беседовала. И к концу вечера уже считала, что отныне они неразлучны. Тоби разливался соловьем, восхваляя судьбу, которая подарила им завтрашний бал у Асторов. А потом придется придумать предлог для встречи.

С каким-то странным блеском в глазах Тоби поинтересовался, не будет ли Виктория чувствовать себя увереннее, если приведет сестру, но перепуганная девушка наотрез отказалась, боясь даже представить, что будет, если Оливия обо всем узнает. Тоби мгновенно согласился с ее решением. Да и что тут спорить? Всего-навсего забавная мысль, хотя жаль, конечно, что неосуществимая.

Добившись согласия Виктории на свидание, он снова повел ее в гостиную и, к собственной досаде, узнал, что у Эванджелины ужасно разболелась голова и она требует немедленно отвезти ее домой.

Оливия в это время была на другом конце дома и не заметила ухода Уиткомов, но Чарлз все видел, поскольку не сводил с Виктории заинтересованного взгляда. Что-то в ее походке, жестах, повороте головы, непривычной сдержанности, бросаемых на мужчин взорах, неосознанной чувствснности неодолимо его влекло. Оливия была куда более великодушной, открытой, готовой всегда прийти на помощь и посочувствовать. И все же его тянуло к той, что не ведала, чего хочет, вечно рвалась на подвиги и приключения и при этом неизменно попадала в беду. В этой внезапно возникшей привязанности было нечто безумно извращенное, невыносимо раздражавшее его, и все же Чарлз то и дело ловил себя на том, что едва удерживается от порыва пересечь комнату, схватить Викторию за плечи и хорошенько встряхнуть.

Какой-то частью души он стремился полностью и бесповоротно забыть ее и обратиться к куда более рассудительной и порядочной Оливии, однако она казалась столь бесхитростно-простой, способной безоглядно и бескорыстно отдавать, ничего не прося взамен, что пугала его. Слишком Чарлз истерзал и измучил себя после гибели Сьюзен, чтобы принять предложенный Оливией щедрый дар. Слишком привык к душевной боли, неверию, гневу на судьбу, и теперь было гораздо легче находиться рядом с человеком, равнодушным к нему, ничего от него не ожидавшим, чем воспользоваться чужим теплом. Подпустить Оливию ближе, раскрыть ей сердце – значит, предать Сьюзен. А вот Виктория совсем другая. И он незаметно наблюдал за ней весь вечер. У нее явно что-то на уме. Что-то или кто-то. Возможно, этот повеса Тоби Уитком. Интересно, неужели она бросится в его объятия и ему снова придется спасать глупышку? Осмелится ли Оливия остановить сестру и понимает ли вообще, что происходит, или Виктория достаточно умна, чтобы все скрыть от нее?

Он предпочел оставаться безмолвным, но заинтересованным свидетелем.

Наконец пришло время поблагодарить хозяина за прекрасный прием, первый за весь год, на который Чарлз согласился прийти. Сегодняшний вечер пробудил в нем былые воспоминания и чувства, которые несколько его расстроили. Нежность, возрожденную Оливией, и плотский голод вместе с тоской одиночества, вызванные поведением Виктории. С подобными эмоциями трудно, почти невозможно справиться. И Чарлз покинул дом Хендерсонов со странным ощущением пустоты, которую не могло заглушить ни выпитое виски, ни вид сына, мирно спящего дома. Он хотел от жизни немногого – всего лишь близости одного-единственного человека, той, которая исчезла навсегда. И ни одна из сестер Хендерсон не способна ее заменить.

Перед уходом Чарлз попрощался с близнецами. Виктория отделалась несколькими равнодушными словами. Она выглядела чем-то взволнованной, разгоряченной и рассеянной, и он понял, что она тоже немало выпила; Оливия же, очевидно, почти не притронулась к спиртному. Она поблагодарила его за приятное общество, и он отделался вежливыми, ничего не значащими фразами, стараясь не замечать ее преданных глаз. Ему хотелось предупредить, что с таким характером и добрым сердцем легче легкого попасть в беду и что пора научиться скрывать свои мысли и не распахивать душу перед первым встречным. Но может, он все преувеличивает? В конце концов, в опасности не столько она, сколько Виктория!