– Да что тут рассказывать? – начала Николь. – Меня похитили. Вывезли за город. Заперли в подвале поместья. Как раз то, что нам было нужно. Они в разговоре упомянули, что их всего трое, что одного из них нашли мёртвым. Еще двое были рядом. Одного я убила, а вот второго не тронула. Он не будет больше этим заниматься, я уверена. Правда, наверное, снова перестаралась, разнесла им полдома. Когда я возвращалась назад, кстати, почти рядом с домом наткнулась на каких-то странных существ, – сказала Николь.

– Милая, что еще за существа? Ты мне не рассказывала. – София с удивлением посмотрела на Николь.

– Забыла, сама видишь, как я себя чувствую. Так вот, одно из них, видимо, очень спешило в поместье. По виду человек, а если разобраться – куча каких-то железяк, обтянутая подобием человеческой кожи. Оно на меня попыталось напасть. Я ответила. Думаю, долго еще будут в тех местах находить ржавые гайки, шестерёнки, пружины и прочую ерунду, которой оно было набито. Я так и не поняла, честно говоря, как оно устроено, но оно само виновато. Потом, не успела я и шага пройти, с неба на меня упали еще два. По виду они похожи на горгулий. На тех, что с крыльями. Только голова как у человека, а сами – в кольчугах, будто в железных перьях. Да и под перьями механизмы какие-то. Это я увидела, когда они уже на куски развалились. – Николь завершила рассказ и вернулась на своё место.

– Ничего себе… София, или как там тебя называть, ты сказала, что они не ту взяли. Так ты можешь воскрешать умерших? – у Василия появилась надежда на то, что Диану всё таки удастся вернуть.

– К сожалению, это даже мне не под силу. Я этим интересовалась, но до сих пор у меня ничего не получилось. Так что прости, я тебе в этом не помогу. Подозреваю, что это возможно, но как – не знаю. Золото могу из чего угодно сделать, – она подошла к столу, взяла в руку стеклянную колбу, потом швырнула её на пол. Та не разбилась, а лишь звякнула и засияла золотом. София продолжила:

– Видишь? А вот оживить не могу.

Василий молчал.

– Николь совсем ослабела. Она ведь и правда себя нехорошо чувствует. Поэтому давай заканчивать, – сказала София, взяла в правую руку кинжал и подошла вплотную к Василию.

Тот обдумывал какую-то мысль, которая формировалась у него всё чётче с каждым мгновением. Он, поглощённый этим, забыл о том, что его собираются принести в жертву.

– Подожди, скажи, ты говорила, что «подталкиваешь» алхимиков. Это как? – сказал Василий.

– А вот это в нашей истории для тебя окажется самым печальным. Я уже думала об этом не говорить, но раз спросил – скажу. Если бы в твоей жизни не было месяцев страданий, ты бы никогда не создал философский камень. Ты должен был через это пройти. Умереть и воскреснуть в духовном плане. К тому же, будь рядом с тобой жена, мне было бы гораздо сложнее контролировать финальную стадию алхимического процесса… – сказала София.

– Ты хочешь сказать, что это ты… – горло Василия сдавил спазм.

– Да, каюсь. Но иначе было нельзя. Она ни в чём не виновата, но будь она рядом, я не получила бы то, что мне нужно. Физически это сделала Николь, направила её, естественно, я…

Василий отрешённо смотрел на неё, сквозь неё, и не видел уже ничего. Потом сказал:

– И ты, и твоя сестра – вы обе нелюди. Вы чудовища. А я ведь, идиот, думал, что влюбился в тебя. Чуть с ума не сошёл, размышляя о том, надо ли мне воскрешать жену или бросить всё и сделать тебе предложение… – сказал Василий.

– Мне правда жаль, что мы прощаемся на такой печальной ноте. Ты хороший человек. Добрый. Верный муж. До последнего надеялся её вернуть. А то, что было у нас с тобой в ночь, когда Николь пропала, не бросает тень на твою верность. Тогда всё произошло именно потому, что мы оба этого хотели. Это было по-настоящему, – сказала София.

– Да пошла ты к чёрту! – сказал Василий. Он попытался вырваться, но веревки были затянуты так туго, что ему едва удалось пошевелиться.

– Не пытайся, мы знаем, как вязать узлы. И прощай, – сказала София.

Она занесла кинжал над грудью Василия. И опустила его, не нанеся удар. Отвернулась.

– Ну, давай уже, убей и меня! – теперь Василию было всё равно. Его планы превратились в пыль. Ему не хотелось жить.

София несколько минут молча ходила по подвалу. Николь смотрела на неё с удивлением, Василий следил за ней глазами, ожидая смерти. Наконец София вернулась к Василию.

– Знаешь что?! Я только сейчас поняла, что не могу тебя убить. Это вертелось в голове, но сейчас меня будто молния пробила. Всё сложилось.

– Это почему? – Василий искренне удивился.

– Никогда не ожидала от себя такого, но… мне кажется, я тебя полюбила. Понимаешь, впервые в жизни я полюбила человека, мужчину, как женщина полюбила…

– Хватит уже разговоров, заканчивай, – взбешенно бросил Василий.

– В том-то и дело, что не могу… Если я тебя убью, то и часть меня, наверное, лучшая часть, умрёт. Зачем полумёртвой вечная жизнь? Не знаю, почему, за что полюбила, но уверена, что это так. Ты – моя первая любовь. И это правда. Как бы странно это ни звучало из уст существа, которому полторы тысячи лет. И всё, через что мы прошли с тобой, – от первой встречи, до последней ночи – всё это была правда. Все по настоящему. Наверное, эти несколько дней будут самыми счастливыми в моей жизни.

Василий молча смотрел в стену.

– Конечно, ты меня ненавидишь, и я это понимаю. И ты пойми, я не ожидала от себя таких чувств. Но я от всего сердца, а оно у меня есть, желаю тебе счастья. Ты сможешь построить новую семью. Ты найдёшь новую любовь. Возможно, полюбишь даже сильнее, чем любил Диану. Она тоже будет тебя любить. Вы проживёте долгую и счастливую жизнь. И у вас будут дети. Со мной бы этого не вышло. Уж не знаю, в чём тут дело, но детей у меня быть не может. Ты только знай, что никто в этом мире не будет любить тебя сильнее, чем я. Любовь… Любовь к тому, кто меня ненавидит, к тому, с кем я никогда не смогу быть вместе… Какое странное и непонятное чувство… Наверное, это моя кара, расплата за грехи, как ты думаешь? – мрачно проговорила София.

Не дождавшись ответа, она продолжила.

– Ты даже не представляешь, на какой риск я иду, оставляя тебя в живых. И дело даже не в том, что ты, когда освободишься, постараешься, чтобы меня нашли и наказали по закону. Через несколько часов у нас самолёт. Через сутки даже ты, встретив меня и Николь в толпе, – а мы вряд ли встретимся, – не узнаешь нас. Дело во всём том, о чём я тебе рассказывала. Николь слабеет с каждым днём. Я тоже чувствую первые признаки беды. Но у меня есть еще пара мыслей о том, как нам выжить до следующего подходящего случая. А ты живи, постарайся поскорее всё забыть и найти своё счастье. Я тебе искренне этого желаю. Ты это заслужил…

София подошла к Василию, привстала и поцеловала его в губы. Он посмотрел на неё. И ответил на поцелуй. В его глазах не было ненависти. Лишь глубокая и безмолвная скорбь.

Она оторвалась от него. Из её глаз текли слёзы.

– Прощай, мой любимый, – сказала София.

– Прощай, – сказал Василий. – Она всё еще смотрела на него, потом развернулась и пошла за ножницами, чтобы перерезать веревки и освободить его, а потом… что-то заставило ее обернуться и она увидела, как его губы беззвучно произносят то, что она никогда не рассчитывала, не надеялась, не ждала, так мечтала услышать… Одно единственное слово, которое перевернуло все…

– Любимая…

Или ей это показалось? Да какая, к черту, разница?!

В одном из прибрежных ресторанов бразильского города Сальвадора, на открытой веранде, за деревянным столиком, сидела красивая девушка на вид лет двадцати пяти в красном свободном платье. Она перевязала волосы жёлтой лентой, потягивала через серебристую бомбилью мате и ждала, когда ей принесут акараже с жареными креветками. По её особому заказу в это традиционное бразильское блюдо, которым принято утолять голод на ходу, добавили очень много острого перца. Было утро, еще не жарко, большая часть столов на веранде была занята.