И пронеслась по коридору, словно черт за ней гнался. Вылетела на крыльцо, на ходу натягивая пальто, и принялась потерянно озираться – Скифа нигде не было.

Ну и кто он после этого? А она? Дура! Нашла с кем связываться.

– Не хрена себе ты кросс сдала, – хмыкнуло над ухом.

Маша чуть не подпрыгнула от неожиданности, обернулась – Скиф стоял у дверей и подкуривал сигарету:

– Я бегать не умею. В лом, – заметил, пошагав к ограде. – На Петроградку – куда конкретно? – бросил через плечо, как одолжение сделал.

Девушка пошла за ним, мысленно ругая себя за идиотский поступок. Навязалась – а зачем? Чтобы почувствовать себя грязью под его ногами?

Девушку передернуло.

– Вот что, – перехватила его за рукав, останавливая. – Давай сразу договоримся: или ведешь себя как человек с человеком или топай куда хочешь. Считай, что ничего ты мне не должен, – отрезала и пошла вперед.

Догонит или уйдет? – билось в голове. Шагов за спиной слышно не было и Маша мучалась от желания обернуться. Но гордость брала верх.

Девушка так и дошла до метро, встала на эскалатор, уже не понимая, зачем едет и куда. Придуманный повод, специально чтобы иметь возможность побыть со Скифом, рассыпался в прах. Настроение ушло в район подземки и хотелось заплакать от обиды.

Но мимо промелькнула знакомая куртка и не менее знакомый затылок появился перед ее взглядом.

Парень обернулся:

– Так куда едем?

У Маши от души отлегло. Она несмело улыбнулась и перевела дух – у нее получилось. Она взяла верх!

И призналась:

– Не знаю.

Скиф хмыкнул:

– Так почему-то и подумал. Надоело на парах париться, так бы и сказала. Затейница.

Вышло у него не грубо и не зло, а даже почти ласково и Маша рассмеялась:

– Извини, было неудобно просто уйти.

– И одной. Ладно, раз уж спустились в метро, поехали гулять. Покажу тебе город, провинциалочка.

– Я не провинциалка, я из Екатеринбурга.

– Мегаполис, – кивнул с насмешкой и, поддержав ее на спуске с эскалатора, направил влево. – Предлагаю двинуть на Горьковскую, покажу тебе здание Ленфильма и пару макак в зоопарке.

Маша согласно улыбнулась – ей было все равно, куда и зачем, главное с ним. И чуть удивилась себе, что так быстро, буквально за день прилипла к парню.

Мысль мелькнула и ушла почти незамеченной. Внимание было поглощено Скифом. Ей нравилось в нем все: как кривит рот в усмешке, как говорит, держится, и хриплый голос и даже его вызывающий вид. И стрижка уже не казалась вычурной, через чур эпатажной, наоборот, казалось удивительно ему идет, подчеркивает его личность.

Просто он оказался ужасно милым, прекратив сорить грязными словечками и нападать в каждой фразе.

День – сказка плавно перетек в вечер – быль.

Домой возвращались к ночи, на последней электричке. Скиф проводил Машу до подъезда и оба наткнулись на неприветливый взгляд нахохлившегося мужчины у парадного:

– Ты где шатаешься? Мать уже тонну валерианы съела! Трубку брать слабо или уши романтической лапшой о любви и дружбе народов завешаны?! – припустил тот с места в карьер.

– Миша…

– Чего Миша?!

– Миша, познакомься – это Влад! – разозлилась на брата девушка и взглядом просила – прекрати концерт при посторонних.

– Здрасст! – глумливо расшаркался мужчина, не скрывая наплевательства на всех Владов оптом. Схватил сестру за рукав и рывком втолкнул в подъезд. Дверь схлопала.

Скиф хмыкнул: ай, молодца.

И глянул на часы – почти час носи. Ни хрена себе не Петроградку съездили!

«– Щаззз! – вперила руки в бока мать, грозно насупившись. – Сдурела?! Нет у меня таких денег!

– Мама, Дима умрет…

– А мне что, вместо него предлагаешь?! Хороша дочка!

– Мама!..

– Нет!

Варя в панике пыталась подобрать нужные слова, но они не находились.

Девушка не знала, как убедить мать, достучаться до ее разума, вымолить в конце концов, злосчастную сумму. Впервые она столкнулась с серьезной проблемой, и она была вдвойне тяжелей из – за неожиданности. Произошедшее, свалившееся на плечи неимоверным грузом, оглушало, мешало мыслить здраво, ориентироваться, взять себя в руки и принять правильное решение.

Девушку трясло, а толку не было.

– Ты головой подумай, дура! Зачем тебе здоровой – больной нужен? – осела мать, пытаясь свое дочери втолковать. – У тебя вся жизнь впереди, сколько еще женихов появится? А ты из – за одного и себе и мне жизнь погубить готова. Чего там с ним – проблемы его родителей. Я ни его, не их в глаза не видела, д и видеть не хочу. Проехали.

– Мама, Дима из многодетной семьи, у них нет денег на лечение…

– А у меня есть? Я те чё, миллиардерша?! Своих забот у меня мало?!

– Мама, Дима может умереть!

– Всплакни и иди дальше!

– Мама, как ты можешь!

– Все, я сказала!! – криком решила взять вверх женщина.

Варя заревела и ринулась в ванную. Взгляд упал на забытый отчимом бритвенный станок и мелькнула шалая мысль: а если шантаж? Схватить лезвие, приставить к запястью и заявить: не дашь денег, порешу себя. И тут же представилось, как мать начинает орать, хвататься за сердце, потом падает в обморок.

Девушка закрыла лицо руками: не выход, только хуже будет. Но что же делать?

Папочка!

Да, они давно не живут с мамой, но он единственный, кто всегда понимал и помогал ей. И не бросил, и звонит, и… он поймет, он поможет!

Варя схватила сумку и выскочила из дому.

– И куда? Куда спрашиваю?! Вернись дурная!! – ринулось в спину, но Варя внимания не обратила. Вылетела из подъезда на ходу доставая сотовый, набрала номер отца:

– Па! Папа!!

– Варя? Варюша, что случилось? – голос отца был полон тревоги. Он впервые слышал дочь настолько расстроенной, голос – убитым, полным слез и горя.

– Пап, мне деньги нужны. Очень! Много! – выпалил, оттирая рукой слезы.

– Эээ… Могу выслать десять…

– Много, папа! Четыреста, а еще лучше – пятьсот.

– Ого! – в трубке стало тихо. Потом послышалось осторожное. – Варя… Что мама?

– Она не дает! Папа! Мне очень надо, вопрос жизни и смерти!

– Варя… ты не повредилась умом? – спросил осторожно мужчина.

– Диме плохо, папа. На лечение надо.

– Какой Дима, дочь?

– Дима! Мой жених! Я же говорила тебе про него!

– Так! Для начала успокойся!

– Ты не помнишь его? Ты даже не услышал меня тогда, да? – ужаснулась. – Он болен! Понимаешь?! Ему нужно!

– Пусть лечится.

– У них денег таких нет!

– И у нас, – заверил твердо. – Варя, не будь глупой – Дим много, ты одна. Тебя разводят, как дурочку…

– Мы любим друг друга!!.. Я прошу тебя, слышишь? Я умоляю, – зашептала жарко, готовая встать на колени прямо посреди улицы. – Помоги. Мы отдадим потом, папа, копить будем, работать.

Виктор Николаевич жестко выдал:

– Медицина у нас бесплатная…

– А лечение платное!

– А причем тут ты или я?

– Хочешь, чтобы я умерла? – прошипела угрожающе. – Если с Димочкой что случиться, я жить не буду, понял?! Я думала вы люди, а вы нелюди! Человек умирает, а вы на своих деньгах сидите!..

– Спасибо, дочь! – бросил рассерженно и отрубил связь. У Вари от обиды горло перехватило.

Это до какой степени нужно быть черствыми и жадными, чтобы человеческую жизнь ценить меньше, чем какие-то пятьсот тысяч? И это ее родители? Любимый папочка, любимая мамочка?

Шагу она больше домой не сделает! Ни на один звонок отца не ответит! Пусть поволнуются, может тогда одумаются!

И направилась к Зябликовой. Одна голова хорошо, две лучше. Может Люба что-то дельное присоветует, может сама успокоится и что-то сообразит. Не может быть, чтобы выхода не было, чтобы из – за каких-то паршивых денег вся жизнь в черту летела. Быть не может, чтобы не достать их и не спасти Диму. Он бы точно для Вари, какую хочешь сумму достал и она не хуже, и она достанет, спасет его.