Машины поехали дальше. Следом за ними остановилась длинномерная тяжелая груженая фура. Из нее помощь не предлагали, водитель и его напарник только поглазели и быстро уехали. Другие машины даже не останавливались, и только скорость на радостях прибавляли, видя, что их не останавливают. А скоро раздался вой многочисленных сирен. Ехали, несомненно, полицейские машины. И только тогда Снайпер взял трубку и позвонил:

– Они едут. Все, как вы рассчитали. Выезжайте на дивертисмент[3].

– Жди. Мы уже рядом. Едем…

Теперь уже Снайпер стал ждать с интересом. Когда участвуешь в непосредственном действе, как это обычно бывает, все и всегда не так смотрится. Там невольно выполняешь все задуманное автоматически, а так ты все сам видишь со стороны и оцениваешь не только выполнение, но и эффект, и эффективность.

Ждать ему пришлось чуть больше десяти минут. Две хорошо знакомые Снайперу машины появились из-за поворота. Ехали неторопливо, как ездят все, знающие о существовании поста ДПС в этом месте. А об этом знали все водители, время от времени пользующиеся этой дорогой. И ментов на посту не уважали. Здесь всегда внаглую требовали взятки. Машины стали тормозить, когда заметили скопление полицейских машин и машин «Скорой помощи» на площадке перед постом. Но остановились, только проехав на двадцать-тридцать метров дальше группы полицейских и прокурорских начальников, стоящих рядом с «Шевроле Камаро». Снайпер видел, как из первой машины вышел эмир Абдулмалик Бахтияров, потянулся и приложил к глазам ладонь, словно заходящее солнце мешало ему смотреть, хотя оно светило сбоку и не мешало ему. И, только рассмотрев хорошенько местность и удостоверившись, что никто не смотрит на остановившиеся машины, Абдулмалик дал команду. С задних сидений двух машин синхронно вышли по человеку, оба встали на одно колено, положили на плечо по тубе гранатомета «РПГ-7» и дали по выстрелу осколочными гранатами. Два выстрела разметали полицейскую и прокурорскую толпу в разные стороны.

Откуда-то со стороны здания поста на взрывы побежали два омоновца с автоматами. Их-то и ждал Снайпер. Два выстрела прозвучали с небольшим интервалом, хотя слышны они были только самому стрелявшему. Снайпер к тому времени уже успел сменить магазин с простыми патронами на магазин с бронебойными, которые легко пробивали каленым сердечником любой бронежилет. Омоновцы не добежали даже до позиции, с которой могли вести стрельбу по остановившимся машинам. А гранатометы уже были перезаряжены. Два новых выстрела, уже родными бронебойными гранатами, предназначались двум полицейским машинам. Сразу же взорвались и бензобаки. Поднялся густой и черный дым. А Снайпер сделал еще два выстрела. Он увидел, как с места, куда ударили две осколочные гранаты, убегает шустрый инспектор, сидевший раньше в будке поста. Его живот представлял собой мишень, интересную со спортивной точки зрения, потому что сильно колыхался. Второй выстрел предназначался еще одному автоматчику, непонятно откуда появившемуся и успевшему даже выскочить на дорогу.

Эмир Абдулмалик призывно махнул рукой, Снайпер выпрыгнул из травы и бегом устремился к поджидавшим его машинам. Стрелять в него уже было некому. Те полицейские и прокурорские работники, что остались рядом с постом, были вооружены только пистолетами. А попасть из пистолета в бегущего человека с такой дистанции крайне проблематично. Никто даже и не пробовал…

Старшего лейтенанта Солмагарова вызвали в оперативный антитеррористический штаб утром сразу после завтрака. Олег Павлович уже знал, что в штабе находится командир их сводного отряда подполковник Полковников, и потому поспешил добраться в штаб побыстрее. Для этого пришлось попросить у коменданта гарнизона, а сводный отряд спецназа ГРУ как раз квартировался на территории комендантского городка, машину. Тряский военный «уазик» быстро довез старшего лейтенанта до управления ФСБ. Солмагаров даже подумал, что следовало ехать на своей отрядной боевой машине пехоты, в которой трясет, кажется, поменьше. По крайней мере, ему самому, еще не полностью оправившемуся от недавней легкой контузии, такая тряска далась непросто. Заныла сломанная рука, и заломило в висках. Врач предупреждал, что старший лейтенант излишне торопится вернуться из госпиталя в строй. Но Солмагаров чувствовал ответственность за солдат своего взвода, которыми в период его отсутствия командовал не слишком опытный старший прапорщик Факхатуллин, в обыденности своей только инструктор по снайперскому делу, к тому же только совсем недавно переведенный в спецназ ГРУ из «учебки» мотострелковой дивизии, и потому спешил с выпиской. Ему пошли навстречу.

Командование тоже понимало, что старший прапорщик Факхатуллин, заменявший старшего лейтенанта на должности, не «тянул» на командование в боевых операциях. И приходилось, во избежание потерь, придерживать целый взвод, тогда как все другие взводы сводного отряда, вернувшись с очередного задания, не успевали сходить в баню, чтобы смыть с себя пыль местных гор, как их снова куда-то отправляли. Такое вечно длиться не могло, и Полковников лично ходил и к лечащему врачу, и к главному врачу госпиталя, и даже пообещал не нагружать сильно старшего лейтенанта Солмагарова, если его выпишут раньше срока. Так старший лейтенант и покинул госпиталь, оставив там долечиваться одного из солдат своего взвода и водителя бронетранспортера, которые вместе с ним подорвались на мине во время одного из рейдов. Хорошо, что мина была противопехотной, и только слегка повредила ходовую часть БТРа, а все трое спецназовцев, и офицер, и два солдата, получили только легкие контузии. Старший прапорщик Факхатуллин на первое время был оставлен при взводе, чтобы просто помогать Солмагарову и подменять его в случае необходимости.

В оперативном штабе старший лейтенант Солмагаров еще ни разу не был ни во время этой командировки, ни во время предыдущей, хотя работать приходилось в этой же Республике Дагестан. И потому пришлось обратиться с докладом к дежурному по штабу. Тот, оказывается, уже был в курсе и послал своего помощника-солдата проводить спецназовца в нужный кабинет.

В большом помещении было много людей, все старшего офицерского состава разных родов войск и полиции, и сидели не за круглым столом, а за несколькими столами, разбившись на группы. Согласно армейской дисциплине старший лейтенант Солмагаров пытался отыскать глазами старшего здесь по званию, чтобы попросить разрешения обратиться к подполковнику, когда Полковников сам встретился с Солмагаровым глазами и позвал его приветственным жестом.

– Товарищ подполковник, старший лейтенант Солмагаров по вашему приказанию… – начал было старший лейтенант доклад, но Полковников прервал его, взмахнув рукой.

– Как самочувствие, Олег Палыч? – спросил начальник.

– Отличное, товарищ подполковник. – Сегодня со взводом даже марш-бросок совершил.

– Не рано?

– В самый раз. Надо себя в порядок приводить. Иначе совсем скиснуть можно.

– Ты из госпиталя вчера вернулся?

– Позавчера. Для «рукопашки» в полный контакт еще не гожусь, но все остальное уже могу выполнять. Готов к выполнению любого задания. Меня, как я понимаю, для этого вызвали.

– Для этого, для этого, хотя сомнения меня гложут. Хоть самому во главе твоего взвода встать, что ли… Но у меня другие функции. А больше мне и послать некого. Все в разгоне. На твоего старшего прапорщика я не надеюсь. Не совсем его профиль, хотя и без него тоже не получится. Сможешь провести боевую операцию? Возможно, многодневную, такую, где требуются соображение, хитрость, расчетливость?

– Так точно, товарищ подполковник. Для того из госпиталя и просился. Я лучше Факхатуллина знаю, что мои солдаты могут сделать и кого куда стоит посылать.

– Отлично. Тогда садись и входи в курс дела. Капитан Исламбеков введет тебя в курс дела. И работать будет с тобой вместе. На нем лежит все материально-техническое снабжение твоего взвода. Даст все, что запросишь. Из Москвы обещали предоставить требуемое. Из фондов ФСБ.