Леденящий душу вой оповестил о крушении ожиданий, и свора ночных созданий устремилась прочь. Почему-то нестерпимо захотелось глянуть на живого морока, но, чуть подумав, решил – это не совсем то, из-за чего стоило бы рисковать жизнью. Наконец шум прекратился, и Багет разрешил открыть глаза. Однако и вторая попытка двинуться в выбранном направлении не увенчалась успехом. Теперь внимание привлек непонятный звон, и князь принялся осматривать собственные пальцы.

– Мой жезл! Как же я про него забыл!

Маг произнес парочку непонятных слов, вытянув вперед правую руку. Предмет, опустившийся на ладонь, оказался знакомым узелком, так усердно оберегаемым в Сонном царстве длиннохвостым ужастиком. Все сходится. Как говорила Сонька: колечко всегда рядом со своим хозяином.

Вскоре мы вышли на дорогу, вдоль которой пролегала широкая полоса света. Как только нога ступила в белую речку, разрезавшую своим руслом черный туман, ее поток побежал по нашим следам, разгоняя темень на ширину двух человеческих тел.

Чудеса, да и только! Я подошел к другому краю, где к дороге стеной подступала мгла, и ночь снова отступила, оставляя светлый канал на моем пути.

– Вот так фокус! Можно запросто слова на темном фоне писать, – восторженно сообщил я.

– Это же естественно: потусторонняя мгла отступает перед истинным Магистром Солнечного Света, – спокойно сообщил Багет.

Совсем как у Шерлока Холмса: «Это элементарно, Ватсон!» Его простое объяснение приглушило мой ребяческий восторг, и я стал вглядываться в ландшафт освещенной местности.

– Знакомая тропинка, даже следы от нашей телеги остались, – заметил я кусок сломанной доски. – Неужели за три месяца здесь ни одного дождя не было? Там хутор Заросшая Яма, а в противоположной стороне надворье бабки Гарпины. Пойдем к ней. Если кто и способен помочь в нашем деле, так это ведунья.

Теперь я знал, куда идти, и почувствовал себя гораздо уверенней. Багет шел по тропинке, а я двигался вдоль границы освещенного пространства, расширяя полосу света и ощущая себя разгоняющим тьму.

По моим расчетам, вот-вот должен был показаться пруд с островом в центре, как вдруг Багет ни с того ни с сего оступился на ровном месте. Попытка подняться и продолжить прерванный путь не увенчалась успехом: он снова смачно растянулся, споткнувшись сразу двумя ногами. Я поспешил на помощь князю, но, не доходя двух шагов, тоже зацепился о воздух и оказался рядом, почти впечатавшись лицом в землю. Где-то я уже видел этот след. Отпечаток копыта, в который чуть не угодил мой нос, напомнил мне один документ, составленный Гарпиной. Рядом с моей и ее подписью там находился точно такой же оттиск. Ах, берты, берты, неужели успели забыть! Я присмотрелся к следам на пыльной дороге, стараясь сделать это незаметно. Один из невидимых представителей рогатой братии, если судить по отпечаткам копыт, находился совсем рядом, ожидая моего дальнейшего продвижения. Придется напомнить крестникам, кто есть кто. Неожиданно двинул кулаком в предполагаемое место нахождения берта. Расчет оказался верным – незримый приятель отлетел на пару шагов.

– Крестники! Прекращайте шалить, а то подумаю, что не признали, и разгневаюсь, – произнес я на манер Гарпины. – Быстро вернуть себе видимость!

Строгий голос и знакомые слова возымели на пакостников должное действие, и пять рогатых особей белого цвета возникли из ниоткуда.

– Просим прощения, крестный, заигрались. Нынче пешеходов совсем мало, так что каждому радуемся, как родному, – оправдывался берт, получивший тумака.

– Да, – раздался изумленный возглас Багета, – давненько, видать, я не был в Долине. Дни у них теперь черные, зато черти – белые.

– Почтеннейший, вы нас с кем-то путаете. Мы – берты, на то и документ соответствующий имеется. Великими людьми подписанный!

Князь лишь пожал плечами, а берт, вскочив с земли, вытянулся в струнку и отрапортовал:

– Господин капитан, вверенное мне отделение находится на учениях по отработке скрытых действий в тылу противника. Командир отделения капрал Глок.

Надо же, старушка и этих на службу определила! Глок был чуть крупнее своих подчиненных и отличался красноватыми вкраплениями на розовом пятачке, словно больной корью.

– Вольно, продолжайте учения. Нас провожать не надо.

Берты снова стали невидимыми. Провожать нас действительно никто не стал, а вот с донесением один побежал точно. Эх, не умеют ребятки маскироваться! Зачем, спрашивается, пользоваться невидимостью, если не можешь скрывать собственные следы?

– Магистр Солнечного Света – это раз, хозяин семирунного меча – два, крестный белых чертей – три, господин капитан – четыре, – задумчиво перечислял Багет. – Я ничего не забыл? Сколько же у тебя званий в этом мире?

– Думаю, что официальные – все.

– Как? Есть еще что-нибудь?

– Ну, если тебе так интересно… Кое-кто называл меня то сэром, то людоедом, – вспомнил я первую встречу с Эльруином. – Один знакомый лерх обозвал как-то невкусным мясом. Я был и рабом, и помощником директора в цирке. В пустыне Огня пришлось прикинуться гдэвом, а на Черных болотах меня принимали как догура.

– Сколько же веков ты провел в Долине?

– Чуть меньше месяца. В моем мире редко кто больше двух сотен живет, а я так еще и четвертый десяток не разменял.

– Да, умеют некоторые целую жизнь впихнуть в одно мгновение. А у меня, похоже, одно мгновение растянулось на века. Ничего не помню. Только вчера делал заклинание перехода, а сегодня выясняю, что прошли столетия…

Надворье Гарпины, все озеро и узкая полоска вдоль берега были свободны от черного тумана. Едва мы ступили на мост, как зазвучала торжественная музыка. Оркестрантам явно отдавили оба уха, поэтому при хорошей фантазии и широком музыкальном кругозоре в исполняемом произведении можно было услышать и марш Мендельсона, и «Реквием» Моцарта, и еще что-нибудь в зависимости от воображения слушателя. На самом острове нас ждал второй сюрприз: вдоль дороги от моста до старушкиной избушки из тумана выступили вооруженные трезубцами берты – две шеренги. Последним проявился их командир Гриф, практически непосредственно перед нами.

– Господин капитан, рад сообщить, что праздничный стол по случаю вашего прибытия накрыт, почетный караул построен, высшие чины надевают парадное обмундирование.

Однорогий берт с рыжим пятном на морде искривил рот, показывая зубы. Его улыбка всегда производила на меня сильное впечатление, поэтому я решил сократить время созерцания радостной физиономии Грифа и бросился его обнимать, предоставляя возможность следовавшему сзади колдуну насладиться этим незабываемым зрелищем. Легкий кашель Багета подтвердил, что чувство прекрасного бывшему ужастику не чуждо тоже. Выдержав паузу, достаточную, по моим расчетам, для придания лицу берта прежнего вида, я разжал объятия. Странно, не так много времени прошло со дня последней встречи, а во внешности Грифа произошли заметные изменения.

– Гриф, у тебя же полтора рога было, я точно помню. Почему теперь лишь один торчит?

– Да понимаешь, мы тут на дискотеке с одним лерхом не сошлись во мнениях по поводу недостающих частей на черепе. Словесная дискуссия быстро зашла в тупик, а силовые аргументы у него оказались более весомыми. Я в результате прямого попадания башкой в камень потерял остатки сломанного рога. Нас с ним теперь так и зовут: «шерстяные парни с недостачей на голове». Ему что, он обычный рядовой лерх, а я – старшина первой статьи, у меня сотня бертов под командованием.

– Словесная дискуссия, говоришь? И с каких это пор ты научился понимать речь лерхов? – удивился я, и в мыслях не допуская, что любители сырого мяса – лерхи заговорили на человеческом языке.

– Так ведунья любителям дискотек колечки специальные сделала. Это вам, говорит, для установления теплой дружественной обстановки в местах культурного отдыха, – недовольно пробурчал однорогий. – Теперь говорят похлеще нашего.