Сотни воинов быстро вскарабкались вверх и завладели дозорным путем. За ними последовали стрелявшие по врагам, находившимся во дворе крепости.

Сетау и его помощники занимались ранеными, которых на носилках переносили в египетский лагерь. Лотос туго крест-накрест перетягивала неглубокие раны. Иногда прекрасной нубийке приходилось прибегать к наложению швов. Она останавливала кровотечения, прикладывая свежее мясо к ранам. Делала компрессы с медом, травами, обладающими вяжущим свойством, и заплесневевшим хлебом. [8] Сетау же использовал средства, состоящие из отваров трав, шариков с обезболивающими веществами, мазей и микстур. Снимая боль, он усыплял раненых воинов и старался как можно удобнее разместить их в большом шатре. Те, кто будут в состоянии перенести дорогу, отправятся в Египет вместе с убитыми. Ни один из них не будет похоронен на чужбине. Семьям убитых назначат пожизненную пенсию.

Внутри крепости ханаанцы уже оказывали незначительное сопротивление. Последние бои шли врукопашную. Вынужденные сражаться один против десяти, восставшие были уничтожены. Чтобы не попасть на безжалостный допрос, их предводитель кинжалом сам себе перерезал горло.

Когда большие ворота были открыты, Фараон вошел в покоренную крепость.

— Сожгите трупы, — приказал он, — очистите все.

Воины окропили стены едким натром и окурили жилые помещения, склады продуктов и оружия.

Когда в столовой начальника крепости был накрыт обед, все следы битвы были уже уничтожены.

Военачальники восхищались мудростью принятого Рамзесом решения и приветствовали великолепный результат сражения. Сетау и Лотос остались с ранеными, Аша казался обеспокоенным.

— Ты не радуешься этой победе, друг мой?

— Сколько еще боев, подобных сегодняшнему, придется вести?

— Мы возьмем крепости одну за другой, и Ханаан будет усмирен. Эффект неожиданности уже не будет работать против нас, и мы не понесем больше таких тяжелых потерь.

— Пятьдесят убитых и сотня раненых.

— Печальный итог. Мы стали жертвами предательства.

— Я должен был это предвидеть, — сказал Аша. — Хетты не довольствуются лишь грубой силой. Пристрастие к интригам у них в крови.

— Ни одного хетта среди мертвых?

— Ни одного.

— Их отряды вернулись на север.

— Значит, нужно опасаться других ловушек.

— Мы будем к ним готовы. Иди спать, Аша. Завтра мы снова отправляемся в поход.

Рамзес оставил в крепости довольно многочисленный отряд. Несколько гонцов уже отправились в Пи-Рамзес, они везли Амени приказ об отправке обозов в побежденную крепость.

Фараон во главе сотни колесниц, прокладывая путь, показывал пример своим воинам.

Десять раз действие разворачивалось все по тому же сценарию. С расстояния трехсот метров от каждой крепости, занятой восставшими, Рамзес убивал лучников, находившихся в дозоре на крепостных стенах, приводя в ужас своих врагов. Прикрытые непрекращающимся градом стрел, не дававшим возможности ханаанцам дать отпор, пехотинцы, прикрываясь щитами, карабкались по огромным лестницам и первым делом расчищали дозорный путь. Ни разу они не выламывали главные ворота.

Меньше месяца потребовалось Рамзесу, чтобы снова стать хозяином Ханаана. Так как мятежники уничтожили небольшие египетские укрепления, включая женщин и детей воинов, никто из них и не пытался сдаться в плен, уповая на милосердие Фараона. С первой победы Рамзеса одно имя его приводило восставших в трепет. Взятие последней крепости на севере Ханаана почти не вызвало сопротивления, настолько ее защитники были испуганы.

Галилея, долина к северу от Иордана — эти торговые пути снова находились под контролем Египта. Жители этих областей единодушно признали власть Фараона и поклялись в вечной верности.

Ни один хетт не был взят в плен.

Правитель Газы, столицы Ханаана, устроил шикарный пир для египтян. Жители города поступили в распоряжение армии Фараона, они с усердием ухаживали за лошадьми и ослами, а также снабжали воинов всем, в чем те нуждались. Быстрая война по восстановлению порядка в провинции заканчивалась всеобщим ликованием и дружбой.

Правитель Ханаана произнес пламенную речь: он осудил хеттов, этих варваров из Азии, пытавшихся разорвать нерушимые связи, соединяющие его страну и Египет. Посланный милостью богов, Рамзес пришел на помощь своим неизменным союзникам. Разумеется, он не лишит их своей милости. Конечно, мы оплакиваем трагическую гибель египетских наместников. Но Рамзес, действуя по Закону Маат, пресек беспорядки и восстановил справедливость.

— Такого рода лицемерие мне противно, — сказал Рамзес Аша.

— И не надейся изменить человеческую природу.

— Я наделен властью, чтобы выбирать достойных.

Аша улыбнулся.

— Заменить этого правителя другим? Ты это, действительно, можешь. Но невозможно изменить человеческую натуру. Как только следующий правитель Ханаана сочтет выгодным предать тебя, он не будет колебаться. По крайней мере, мы хорошо знаем, каков нынешний: лживый, развращенный, жадный. Им можно без труда управлять.

— Ты забываешь, что он позволил хеттским отрядам находиться на территории, контролируемой Египтом.

— Любой другой поступил бы так же.

— То есть ты советуешь мне оставить этого презренного человека правителем Ханаана.

— Пригрози ему, что прогонишь при малейшем проступке.

— Есть ли на свете хоть один человек, достойный твоего уважения, Аша?

— По долгу своей службы я встречаю людей власти, готовых на все, чтобы ее сохранить и преумножить. Если я начну хоть чуточку доверять им, меня сметут.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Я восхищаюсь тобой, Рамзес, что бывает со мной по отношению к людям исключительно редко. Но ты сам, ты ведь тоже человек власти?

— Я служу закону и моему народу.

— А если однажды ты забудешь об этом?

— В тот же день моя власть исчезнет, а мое поражение станет неизбежным.

— Дай бог, чтобы такое несчастье не обрушилось на вас, Ваше Величество.

— Удалось ли установить истину о причинах восстания?

— Торговцы из Газы и некоторые подкупленные чиновники согласились открыть правду. Действительно, хетты организовали восстание и посоветовали ханаанцам хитростью овладеть крепостями.

— Каким образом?

— Обычная доставка продуктов питания… с вооруженными воинами в повозках. Все наши крепости были атакованы одновременно. Чтобы спасти жизнь взятым в заложники женщинам и детям, начальники крепостей предпочли сдаться. Непоправимая ошибка. Хетты убедили ханаанцев, что открытый удар египтян будет слабым и малоэффективным. Восставшие уничтожили наши отряды, хотя до этого были с ними в прекрасных отношениях, и считали, что им нечего бояться.

Рамзес не сожалел о суровости и непоколебимости принятых им решений. Кучка трусов и лжецов была наказана силой египетской армии.

— Кто-нибудь говорил о Моисее?

— Ничего заслуживающего внимания.

Военный совет собрался в царском шатре. Рамзес возглавлял его, сидя на стуле с позолоченной спинкой. Верный лев лежал у его ног.

Фараон созвал Аша и всех высших военачальников, чтобы те могли высказать свои суждения. Последним попросил слово старый военачальник.

— Настроение воинов — отличное, как и состояние животных и снаряжения. Вы, Ваше Величество, только что одержали блестящую победу, которая будет вписана в анналы истории.

— Позволь мне усомниться в этом.

— Ваше Величество, мы горды, что нам довелось участвовать в этом сражении и…

— Сражение? Оставьте это слово на потом. Оно понадобится нам позже, когда мы столкнемся с настоящим сопротивлением.

— Пи-Рамзес готов рукоплескать вам.

— Пи-Рамзес подождет.

— Мы восстановили нашу власть в Палестине и полностью усмирили Ханаан, не пора ли теперь вернуться назад?

— Нам осталось сделать самое трудное: завоевать провинцию Амурру.