Районные комитеты комсомола и ДОСААФ были единодушны, когда решали вопрос о том, кого рекомендовать военному комиссариату для прохождения службы на подводном корабле уральцев. Канафеева! Наиля вызвали в Челябинск, побеседовали в областных комитетах — комсомола, ДОСААФ, в военном комиссариате.
Неделю он жил на призывном пункте, пока подбирались остальные ребята в экипаж на «Челябинский комсомолец». Первый, с кем он познакомился из будущих своих товарищей, был Николай Коробов.
Наиль Канафеев на морской службе.
Паренек из Петропавловки
Они пожали друг другу руки, назвали свои имена.
— Откуда ты? — спросил Наиль Коробова.
— Из села Петропавловки.
— А район?
— Кусинский. А ты?
— Из Агаповки, — сказал Канафеев.
— Земляки, значит.
— Земляки, братишка, — отвечал Наиль, переходя на «морской» язык. — Все мы с одного залива, — пояснил он, имея в виду Урал.
Через день они знали друг о друге все. Наиль с уважением смотрел на Коробова — широкоплеч, душа без закоулков, открыта, как книга. Читай, если интересно!
Канафеев поинтересовался, какими видами спорта Николай занимается. Как выяснилось, паренек из Петропавловки любит играть в волейбол, в футбол, прыгать в длину.
Николай успешно прошел начальную военную подготовку. Впрочем, что тут особенного? Хорошо занимались на учебных пунктах все призывники, иначе бы не были отобраны для службы на «Челябинском комсомольце».
Коробов не раз участвовал в состязаниях по военно-техническим видам спорта и завоевывал призы, показывая высокие скорости.
Тренировал молодежь Петропавловки бывший мотогонщик, которого все называли Савельичем. Он избирал трудные трассы, заставлял юношей одно и то же препятствие преодолевать по десять, двадцать раз подряд. Как-то он обратился к Николаю:
— Приземлился ты, дружок, на переднее колесо, и это плохо, — говорил тренер, осматривая мотоцикл. — А когда прыгаешь с трамплина, надо касаться земли сперва задним колесом. И, пожалуйста, не снижай скорость. Уж прыгать, так прыгать. Вот так!
Полет длился каких-нибудь две-три секунды, но сколько удовольствия доставлял он зрителям! Николай смотрел на Савельича влюбленными глазами. А тот, отъехав в сторону, выключал мотор.
— Попробуй теперь ты.
Николай пробовал и раз, и два, взлетая на крутой холмик на высокой скорости.
— Хватит, — говорил наконец Савельич.
На дистанции были песчаные участки, ручьи, естественные трамплины, изгибы. После непродолжительной передышки тренер показывал, как правильно входить в поворот, как переезжать речку.
Победы на состязаниях Коробову, как и всем, давались нелегко. Поэтому бригадир слесарей Грончак всякий раз считал необходимым поздравить своего подопечного.
— Жми, хлопец, — говорил он басом, — оставляй всех за кормой.
Василий Прокопьевич Грончак — участник минувшей войны, на руке у него нет пальца. И хотя его сердце принадлежало пехоте-матушке, отдал ей три фронтовых года, тем не менее он уважает и моряков. Дрался рядом с ними на фронте. «Черная смерть» — с боязнью называли моряков гитлеровцы.
За право служить на «Челябинском комсомольце» соревновались также Владимир Белозеров и Николай Крюков. Тоже мечтали попасть на флот. Василию Прокопьевичу нравились все трое. Тщательно готовились к службе. Но Коробов, пожалуй поактивнее. Услышал, например, что Илья Семенович Баранцев видел в 1920 году В. И. Ленина, и организовал встречу молодежи со старейшим рабочим завода, ныне пенсионером. Юноши и девушки с интересом слушали рассказ о вожде пролетариата. Да только ли они? Пришли и взрослые. Вот и к нему, Грончаку, Николай частенько обращался, чтобы тот рассказал о войне, о боевых друзьях. И Василий Прокопьевич охотно выполнял просьбу молодого слесаря.
Словом, много общего оказалось у Николая Коробова и Наиля Канафеева. Оба любили читать военные книги, участвовали в походах по местам революционной, боевой и трудовой славы. Сказать, что еще в поезде они подружились, было бы неправильно. Дружба, как известно, рождается, крепнет без слов, без обещаний.
В учебном отряде подводного плавания, когда выпадала свободная минута, Николая и Наиля видели часто вместе. Да и в классах они сидели обычно рядом, внимательно слушая преподавателей, делая записи в тетрадях.
Учеба у земляков шла хорошо. Потому, может быть, что попали на отделение мотористов, а с двигателями, хотя и других марок, познакомились раньше. Устройство дизеля изучали с удовольствием, в часы самоподготовки гоняли друг друга по узлам, системам, рабочему циклу, спрашивали о правилах эксплуатации мотора, о том, как обнаружить и быстро устранить ту или иную неисправность. Потому на занятиях, когда их спрашивали, они отвечали уверенно.
— Коробов! — вызовет, бывало, мичман Земцовский, строго взглянув на Николая.
— Я! — Николай быстро поднимается с места.
— Расскажите о рабочем цикле цилиндров.
— Есть, рассказать о рабочем цикле!
Голос у Николая свеж и звонок.
Затем мичман обращается к Канафееву:
— Скажите, через сколько часов работы двигателя проводится предупредительный ремонт?
Наиль отвечает. Земцовский кивает головой, что, видимо, должно означать: с ответом согласен.
— Садитесь. Перейдем к следующей теме. Система смазки. Записывайте…
Долгие годы Земцовский служил на подводной лодке, знал ее, что называется, вдоль и поперек, особенно моторный отсек. Но стало сдавать здоровье, и списали на берег. Первое время переживал, потом привык. Слушают мичмана внимательно. Объясняет он простыми, не книжными, словами. Так лучше поймут.
Рядом с Наилем и Николаем, за соседним столом, сидят Николай Факеев и Александр Аверин — отличники учебы, глубоко, обстоятельно знающие материал. В журнале у Коробова и Канафеева, в общем-то, тоже почти одни пятерки. Иногда Земцовский даст ученикам задачу, что потруднее, через минуту подойдет к Коробову и удивленно спросит:
— Уже готово?
— Готово, — ответит тот.
Мичман, склонившись, внимательно посмотрит в тетрадь и довольным голосом произнесет:
— Лады.
«Лады» — его любимое словечко. Оно означает — здорово, хорошо. И Земцовский не скупится на похвалу, если курсанты ее заслуживают.
Учебный отряд друзья окончили успешно. Арктика дохнула холодом, словно проверяла — а ну-ка, что вы за люди? Дежурный по соединению, осмотрев документы, спросил:
— На «Челябинский комсомолец»?
— Так точно!
— Идите на плавбазу.
— Есть! — Николай и Наиль лихо козырнули и направились в указанном направлении. Они еще не успели переступить порог экипажа, как их обступили земляки и засыпали вопросами.
— Как там Челябинск?
— Челябинск растет, — отвечали они, — хорошеют и молодые города области… Трудящиеся просили передать вам большой привет.
Услышав в ответ «спасибо», Коробов и Канафеев коротко рассказали о себе. Долго бы новичков продолжали расспрашивать, если бы дежурный не пригласил их в кабинет — маленькую комнатку, где стояли стол, деревянный диванчик, книжный шкаф. Командир встретил курсантов приветливо.
— Готовьтесь к походу, — такими словами закончил он свою беседу.
Это означало следующее: глубоко осваивайте технику, успешно сдавайте зачеты на знание двигателя, устройства подводной лодки, на взаимозаменяемость.
Они бодро ответили: «есть!», а сами озадаченно посмотрели друг на друга, глазами спрашивая: «Опять экзамен? Но почему?»
Командир, словно прочел их мысли, усмехнулся:
— Такой порядок. Зачеты сдают все.
По устройству двигателя знания проверял старшина 1-й статьи Евгений Казак. Брови у него густые, лоб широкий, подбородок чуть ли не с прямыми углами. Экзамен старшина команды принимал необычно: ни вопросов, ни ответов — ничего этого не было.
