— Проезд закрыт, сеньоры. Возвращайтесь на авениду Лас Торрес.

Стив торопливо выбрался из машины.

— Я здесь живу… Мне необходимо…

— Вам придется обратиться к комиссару. Два квартала за углом налево. А здесь сейчас никого нет. Люди эвакуированы, опасаемся новых взрывов.

— Вилла «Лас Флорес»… в четырех кварталах отсюда. — Стив с трудом перевел дыхание. — Может быть, вы знаете?..

Полицейский внимательно взглянул на него:

— Очень сожалею… Именно там, сеньор… Вам необходимо пройти к комиссару. Я провожу…

К вечеру все стало ясно. Бригады спасателей добрались до полузаваленных подвалов, и работы прекратили. Пожарные машины, краны и бульдозеры длинной вереницей потянулись прочь от груды камней, черневшей на месте виллы «Лас Флорес».

Под развалинами нашли Пако, Мариэлю и кота Базиля. Они были мертвы. Инге и старая Мариана исчезли бесследно.

Быстро темнело. Стив курил, сидя на цоколе снесенной взрывом ограды. Рядом шелестели шаги. Проплывали золотистые искры сигар. По улице шли люди. Взрослые вели и несли детей. Жители возвращались в свои дома. Они шли, тихо переговариваясь, и замолкали, проходя мимо места, где раньше стояла «Лас Флорес».

Стив подумал о том, что многие дома вокруг — дома этих людей — тоже сильно пострадали. Есть раненые… Надо будет помочь… В сущности, виноват он — он один… И он обязан искупить свою вину перед этими людьми. Потом он вдруг вспомнил о фатальных драгоценностях… Если они и не исчезли, искать их в этой куче камня, стекла и обугленного дерева, конечно, бесполезно. Да и к чему они теперь…

Совсем близко послышались тяжелые шаги, треск стекла под подошвами. Кто-то подошел в темноте:

— Мистер Смит?

Стив поднял голову:

— Я…

— Вот поглядите.

Вспыхнул яркий луч света от карманного фонаря. Осветил покореженный кусок жести с остатками белых букв и цифр.

— Номер той машины. Взрывом забросило на соседнюю улицу. Это уже кое-что! Номер американский. Попробуем узнать, когда они пересекли границу.

«А, это комиссар… Он еще рассчитывает поймать кого-то. Чудак…»

— Мистер Смит, вы поняли? Это номер той машины, начиненной взрывчаткой. Ночью ее подогнали близко, а на рассвете направили на дом. Скорее всего, по радио…

— Тут были ворота, комиссар, — сказал Стив, поднимаясь. — Вы говорили, что взрыв произошел возле самого дома.

— Ворота могли ночью открыть,

«Да, конечно, — думал Стив, — ворота они могли оставить открытыми, когда уводили Инге. Но куда девалась Мариана? И почему Пако ничего не услышал? И собаки…»

— Собаки? — повторил он вслух.

— Что, простите? — не понял комиссар.

— Нет, ничего особенного. На вилле были собаки…

— Собаки? Гм, странно… Вчера мы не видели ни одной. Сегодня тоже… Вчера под развалинами стойла нашли полуобгоревших коз, кур. Я видел останки голубей, раздавленного попугая, несколько раненых кошек. Не знаю, отсюда или из соседних домов… Их забрали в ветеринарную лечебницу. А собак не попадалось.

«Впрочем, и Инге не вспоминала о них, — подумал Стив. — Кто теперь скажет… Может, их уже давно здесь не было… Почему я думаю об этом? Разве в собаках дело…»

Над Атлантическим океаном «боинг» Цезаря резко снизился. Запакованное в пластиковый мешок тело Насимуры с привязанным к нему грузом сбросили из багажного отсека через люк. «Боинг» снова набрал заданную высоту и взял курс на Манаус.

Первым, кого Цезарь увидел в холле отеля «Хилтон» в Манаусе, был Мигуэль Цвикк. Вид Цвикка не обещал хороших новостей.

— Ну, что у нас плохого, Мигуэль? — спросил Цезарь, подходя и протягивая руку.

— Не обрадую, патрон. — Цвикк вздохнул, вяло отвечая на рукопожатие.

Узнав, что произошло в Гвадалахаре, Цезарь долго молчал, покусывая пальцы.

— А эта женщина, которая исчезла, кто она такая? — спросил он наконец.

— Понятия не имею, но он теперь сходит с ума…

— Вы оставили его там?

— Там, вместе с его людьми.

— Это может оказаться ловушкой.

— Может… Он не хотел ничего слушать. А я не мог больше ждать. — Цвикк тяжело вздохнул.

— Плохо… Он был мне так нужен…

— Летите к нему в Гвадалахару, патрон. Я расстался с ним вчера, а вы можете увидеться завтра. Вероятно, он еще там.

В Гвадалахаре Стива уже не оказалось. В управлении полиции Суонгу сообщили, что мистер Смит покинул город тотчас после похорон обитателей виллы «Лас Флорес». Ни одна подпольная террористическая группа не объявила о причастности к взрыву, и, если действительно имело место похищение, похитители выжидали. Следствие велось своим чередом, но, как сказал комиссар, «похвастаться полиции пока нечем». Все это Суонг передал Цезарю вместе с пачкой местных газет. Газеты подробно писали о взрыве, его последствиях и беспомощности полиции.

— Стив, конечно, начал свое собственное расследование, — предположил Цезарь, — но где теперь его искать?

В международном аэропорту Гватемалы Рунге и его спутника встретили двое — оба высокие, молодые, смуглолицые, с черными усиками, оба в одинаковых белых костюмах, черных очках и широкополых белых шляпах. Рунге окинул встречавших мрачным взглядом и, не говоря ни слова, прошел вперед. Остальные молча последовали за ним. Минуя паспортный контроль, они прошли через служебный выход и сели в черный «крайслер» с дипломатическим номером.

Один из встречавших — он сел за руль — повернулся, к Рунге:

— Девчонка в «Гватемала Палас», экселенсио. Ехать прямо туда?

— Вы что, не нашли более подходящего места?

— Ее поместили туда вчера. Открылось нечто новое, экселенсио.

— Вы оба идиоты, — процедил сквозь зубы Рунге. — Зачем вам понадобилось взрывать виллу?

— Это не мы… Мы взяли девчонку вечером. Взяли так тихо, что никто не слышал. А взрыв был под утро. Узнав, что взорвана именно эта вилла, мы сразу драпанули оттуда.

— И вы не знаете, чьих это рук дело?

— Понятия не имеем, экселенсио… Мы не рискнули там оставаться. Взрыв поднял на ноги всю полицию. Мы едва успели проскочить гватемальскую границу.

— Что она сказала?

— Девчонка? Почти ничего.

— Я правильно понял? Вы за неделю не сумели разговорить ее. Забыли, как это делается?

— Мы ничего не забыли, экселенсио. Все шло нормально… Но она сказала, что ее зовут Инге Рюйе…

— Ну и что?

— Рюйе, экселенсио. Она — дочь покойного Герберта Люца Рюйе.

— Та-ак… И что она сказала еще?

— Важного ничего… Но у нее оказался… перстень… этот… как у вас.

— Что такое? Что вам померещилось, кретины?

— Не померещилось, экселенсио. Вы сами сможете убедиться. Мы поняли, что это за перстень, когда принялись за ее ногти… После этого пришлось поместить ее в «Гватемала Палас» до вашего приезда.

— Надеюсь, вы не оставили ее там одну?

— Как можно, экселенсио?

— Тогда побыстрей туда.

На бульваре Президентов возле «Гватемала Палас» стояла толпа людей. Рунге заметил несколько полицейских «виллисов», белую машину с красным крестом. У входа в отель маячил полицейский.

— А ну узнай, что там такое, — приказал Рунге своему молчаливому спутнику.

Тот возвратился через минуту:

— Ничего особенного. Кто-то выбросился из окна. Видите, открыто — на двенадцатом этаже.

— Карамба! — вырвалось у водителя.

— Она? — быстро спросил Рунге. — Выходите. Нельзя, чтобы ее увезли.

Они вчетвером быстро направились к санитарной машине, в которую уже вкатывали носилки, покрытые белой простыней, Рунге шагал впереди.

— Подождите, — обратился он к врачу, который стоял возле машины. — Эта женщина. Я ее знаю… Не увозите…

— Но она мертвая, сеньор.

— Слушайте, что вам говорят. Мы заберем тело в посольство. Вот, смотрите. — Рунге показал врачу документ.

Подошел полицейский. Глянул на документ Рунге. Почесал за ухом.

— Пусть забирают, — сказал врачу и добавил совсем тихо: — С этими лучше не связываться.

Носилки снова выкатили наружу. Спутники Рунге подхватили их.