— Думаю, что нет. Академик Савченко полагает, что этот вид вывел один талантливый ученый, Хосе Рамон, с которым он был лично знаком еще в тридцать девятом году. Разновидность коралла, близкая нашему, но с более рыхлым строением. Удивляюсь только, как коралл попал в руки диверсантов! Савченко говорит, что Рамон был убежденным антифашистом.

Мощные землечерпалки, громыхая цепями громадных стальных ковшей, выгребали из русла реки остатки раздробленных, мертвых кораллов. Полипы были убиты коралловым вирусом, созданным профессором Сенкевичем для борьбы с обрастанием подводной части кораблей.

Когда в воде исчезли следы вируса, у Боровой Луки меж крутых, поросших соснами склонов развернулась постройка первой крупной коралловой плотины и судоходного шлюза.

Погожим июльским утром академик Лосев, Галина Барвинок, Сергей и инженер Марков стояли на палубе лаборатории с большой группой гостей из колхозов и пароходства.

Монтажники устанавливали поперек реки с небольшого моторного катера легкие рамы с натянутой на них густой сеткой. На дне, в промежутке между такими же сетками, уже заканчивался рост могучего основания плотины. Рядом вдоль правого берега вырастала громадная камера шлюза, могущая сразу вместить целый караван крупных волжских судов. На противоположном отлогом берегу видны были рельсовые пути, уходящие в воду. По рельсам к самой воде подъехал высокий электрический кран. Водолаз, захватив трос с крюком, ушел под воду. С мягким рокотом шестерен заработала лебедка. Трос натянулся, водолаз вышел из реки.

Многие из гостей не могли понять, что это вытягивает из реки трос. Первое впечатление было, что это огромная кубическая глыба коралла. Лебедка завертелась быстрее, и все увидели, что из воды по рельсам выкатывается на берег дом.

— Батюшки! — ахнула пожилая колхозница. — Экий домище под водой был. Да как же он попал туда?

— Там его и строили, мама, — пояснил ей молодой паренек и щелкнул фотоаппаратом. — Скоро и для нашего колхоза под водой дома строить будут. Такие уж не сгорят, лет сто без ремонта простоят. Окна, двери вставить, полы настлать, кое-где подровнять — и живи без горюшка!

Сэр Исаак сидел в своем кабинете за столом, заваленным бумагами, и громко сопел, с трудом сдерживая накипавшую ярость. Лакей, откинув край тяжелой черно-золотой портьеры, тихо доложил:

— К вам сэр Генри.

Эддер кивнул и тупо уставился на обрывки газет, валявшиеся вокруг кресла.

Мистер Генри вошел так, словно его насильно тащили вперед за шею на веревке. Еще с порога он заныл:

— Кто бы мог думать, дорогой Исаак!..

— И-ди-от! — раздельно выговорил Эддер-старший. — Все газеты кричат о советском коралле-строителе. Сенатор Айронхарт буквально взбесился. Он на меня орал, как на мальчишку. Что я мог ему ответить?

— Не знаю, Исаак…

— Не знаешь? Вон обрывок «Ласт ньюс». Посмотри, какие там на снимке советские коттеджи из голубого коралла. О, дегенерат! Они не очень похожи на болота, которые ты предсказывал. Думал, что русские увязнут, а увяз сам, будь ты проклят! Да и я увяз с тобой.

Два матерых волка исподлобья глядели друг на друга. Хитрые, алчные и жестокие, они великолепно знали, что такое бизнес в условиях ими же созданных джунглей. Но волчьим своим умом они никак не могли понять, почему обречено на провал все, что направлено против великой и непобедимой силы, выросшей за океаном.

В малом зале Академии наук шло заседание. Профессор Рябчинский, крепко сжав пальцами бархатные подлокотники кресла, весь обратился в слух. Он не видел ни сидящего рядом седого розовощекого Фадеева, с радостным изумлением смотревшего в упор на докладчика, ни академика Викторова, уже в третий раз одобрительно воскликнувшего:

— Браво! Браво, товарищ Вершинин!

Молодой инженер говорил о новом ветродвигателе, необычном и в то же время поразительно простом.

— Как видите, — показал Вершинин на стоявшую у стола модель, — здесь шесть эластичных крыльев, которые вращаются вокруг вертикальной оси. Устройство, совершенно не похожее на обычные крыльчатые ветродвигатели…

Вершинин чуть толкнул одно из крыльев. Легкое ветроколесо сделало плавный оборот.

— Еще толкните, Георгий Петрович, — вдруг попросил доктор Фадеев, — еще разик, пожалуйста. Удивительная кинематика!

Тут профессор Рябчинский не выдержал, встал и быстро заговорил:

— Кинематика… Меня удивляет не кинематика… Вы серьезный ученый, Николай Иванович, а придаете значение давно отвергнутым системам. Ведь это старинный карусельный ветряк! Убогость!.. А у нас есть технически совершенные ветронасосные установки.

Рябчинский решительно подошел к доске, окинув пренебрежительным взглядом молча посторонившегося Вершинина. Быстро набрасывая мелом небольшие схемы, он отрывисто говорил:

— Вот! Тот же древний карусельный двигатель, только несколько иной формы: тех же щей, да пожиже влей!.. Опошляете проблему орошения… Если конструкцию Вершинина не отвергнем мы, ее жизнь отвергнет, — холодно завершил он свое выступление.

Ассистент Рябчинского поднял руку, но академик Викторов с досадой сказал:

— Начинать споры по этому вопросу бесцельно, товарищ Гвоздаков. Наше заседание принимает неверное направление. Двигатель Вершинина прошел этап экспериментов. Есть решение начать серийный выпуск новых ветронасосных установок. Они практически эффективнее и дешевле существующих. Вопрос лишь в том, какой мощности их строить.

— Смею считать, — резко перебил Рябчинский, — что вопрос значительно шире! На складах есть в наличии пять тысяч обычных ветронасосных установок. Что прикажете с ними делать?

— Думаю, — спокойно ответил академик, — придется использовать одновременно с установками Вершинина. Они не так экономичны, однако в огромном советском хозяйстве найдут применение. А устаревших установок больше строить не будем.

Гвоздаков прошептал Рябчинскому:

— На данном этапе Вершинин — победитель.

— Этапов впереди еще много, — тихо ответил Рябчинский. — Мы будем бороться оружием логики и фактов.

Академик Викторов, чуть повысив голос, закончил:

— Итак, начинаем строительство согласно рассмотренному проекту. Наблюдение за постройкой ветродвигателей Вершинина поручаем профессору Фадееву. Подготовку установок к приемке правительственной комиссией есть предложение поручить профессору Рябчинскому.

Рябчинский вскочил и растерянно произнес:

— Прошу прощения, я не отказываюсь, но отвечать за подобную конструкцию не могу.

Академик улыбнулся и успокоил:

— Отвечать за свои участки будет Вершинин. Ваше дело — помочь молодому конструктору.

Выехав из ворот небольшого аэродрома, автомобиль катил к берегу реки прямо целиной, по земле, уже начавшей трескаться от беспощадного июльского солнца. Под колесами сухо шуршала чахлая, посеревшая от пыли трава.

— Мертвое царство, — заметил профессор Рябчинский, покачивая головой. — И нет еще такого волшебника, который мог бы его пробудить. — Он положил руку на плечо Вершинина и невесело добавил: — Создать и пустить в действие принципиально новый ветродвигатель очень трудно. Я желаю вам успеха. Но как специалист продолжаю оставаться оппонентом. Боюсь, мы будем свидетелями творческой неудачи.

Автомобиль осторожно въехал на временный деревянный мостик, перекинутый через неширокое, пока еще сухое русло недавно прорытого канала. Вдалеке прямо по дну канала медленно ползла тяжелая машина на гусеничном ходу. Она врезалась в землю могучей грудью, похожей на два гигантских, круто изогнутых лемеха. После машины оставалось готовое ложе канала с высокими откосами по бокам.