– Пожалуйста, – ответил Вульф. – Вы должны были бы извиниться передо мною во многих других случаях, но никогда не делали этого. Пусть ваше извинение распространится на все эти случаи.

– Черт возьми, но до чего же вы неотзывчивы! – Кремер поставил стакан на столик. – Я пришел к вам с извинением, хотя мог бы прийти с требованием не вмешиваться в расследование убийства. Вы послали Гудвина в графство Патнем с тем, чтобы заставить одну женщину приехать к вам, женщину, за которой полиция ведет наблюдение.

– Возможно, что это и является подлинной причиной.

– Причиной чего?

– Причиной вашего прихода сюда. Никто никого не заставлял.

– Да? Как бы не так! Сегодня утром она явилась в канцелярию шерифа в Кармеле и потребовала, чтобы он отозвал своих людей от ее дома. По ее словам, Гудвин сообщил ей, что сержант Стеббинс информировал власти графства Патнем об имеющихся в отношении нее подозрениях в совершении убийства; он предложил ей поехать к вам и сделать это как можно скорее. Что это, не принуждение? – Кремер взглянул на меня. – Вы говорили с ней так?

– Конечно. Разве вы уже не подозреваете ее?

– Подозреваем. – Он повернулся к Вульфу. – Гудвин признает, что я прав. Я называю такие действия созданием помех при расследовании убийства, и так же квалифицирует это любой судья. Подобные вещи стали повторяться слишком уж часто. Я – человек справедливый. Я извинился перед вами за нечто такое, что не в состоянии доказать. Но это, клянусь всеми святыми, я докажу.

Вульф положил ладони на подлокотники кресла.

– Мистер Кремер! Мне, разумеется, совершенно ясно, чего вы добиваетесь. У вас нет ни намерения, ни желания формально предъявить мне обвинение в создании помех для расследования убийства, поскольку это хлопотно и бесполезно. Вы лишь хотите узнать, располагаю ли я какой-либо полезной информацией по делу, расследование которого поставило вас в тупик, и, если она у меня есть, – содержание ее. Я готов удовлетворить полностью ваше желание. Как вам известно, мастер Гудвин обладает изумительной памятью. Арчи, сообщи мистеру Кремеру полностью, абсолютно ничего не пропуская, всю нашу беседу с мисс Портер вчера.

Я на секунду зажмурился, чтобы сосредоточиться. Передать все полностью, не перепутать названия, даты, и как Вульф довел все до главного, – было делом немного сложным. Очевидно, что по той же самой причине он хотел, чтобы Кремер услыхал все, а я должен был рассказать это так, чтобы он не прерывал меня, вставляя что-то или добавляя. Начал я довольно медленно, потом разговорился и запнулся только раз, сказав «вымогательство» вместо «попытка вымогательства», однако сам тут же поправился. Перед самым концом, понимая, что справился с задачей, я откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу, подчеркивая этим, что для меня воспроизвести все так ничего не стоит. Заканчивая рассказ я зевнул.

– Извините меня, – заметил я, – но я немного недоспал. Я ничего не пропустил?

– Нет, – ответил Вульф. – Удовлетворительно. – Он посмотрел на Кремера. – Ну вот, вам теперь известно все, каждое слово. Как вы сами видите, никаких попыток помешать расследованию убийства не было, и даже слово «убийство» было упомянуто лишь между прочим. Я охотно предоставляю вам всю информацию, полученную мною от нее.

– Да? – Никакой признательности в голосе Кремера не прозвучало. – Все это я могу изложить в нескольких словах. Вы абсолютно ничего мне не сообщили. Я не верю вам, и вы не можете рассчитывать, что поверю. Почему же тогда вы отпустили ее? По вашим словам, вы загнали ее в угол, из которого она ни за что не могла бы выкарабкаться, однако вы прекратили беседу с ней и отправили ее домой. Почему?

Вульф поднял руку.

– Да потому, что в тот момент от нее было больше нечего ждать. Она опознала Икса для меня или, точнее говоря, сделала весьма основательный намек, который мне нужно было подтвердить. Я сделал это. Теперь, когда мне известен он или она, остальное труда не составит.

Кремер достал сигару из кармана, сунул ее в рот и закусил. Заявление Вульфа не произвело на меня такого впечатления, как на него. Еще вчера, когда я увидел, как Вульф, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза и принялся жевать губами, мне уже было понятно, что следует ожидать сенсацию, хотя я и не думал даже, что это будет сделано столь эффектно. Я опять зевнул, чтобы не выдать Кремеру того факта, что для меня это такая же новость, как и для него.

Кремер вынул сигару.

– Вы это серьезно, да? Вам известно, кто убил Саймона Джекобса, Джейн Огильви и Кеннета Реннерта?

Вульф покачал головой.

– Я не сказал этого. Мне известно, кто писал эти вещи и организовал предъявление исков по делам о плагиате. Вы расследуете несколько убийств, я же расследую несколько фактов мошенничества. Правда, оба Икса являются одним и тем же человеком, но мне нужно лишь разоблачить мошенника, разоблачить убийцу – ваше дело.

– И вы знаете, кто он?

– Да.

– И вам это стало известно из того, что вам вчера рассказала Алиса Портер, а Гудвин все рассказал сегодня мне?

– Да, и мне удалось подтвердить сделанный ею намек.

Кремер сжал в руке сигару, которую, наверное, уже и жевать было невозможно, не говоря уже о том, чтобы курить.

– Ну, хорошо. Вы к подобной лжи никогда не прибегаете. Что же это за намек?

– Вы его тоже слыхали. – Вульф сложил руки на животе. – Всего, что вам сообщили здесь, вполне достаточно. Я предложил мистеру Гудвину полностью повторить вам всю беседу и сообщил вам, что в ней содержалось точное указание, позволяющее установить личность Икса только потому, что считал себя вашим должником, а я не люблю быть в долгу. Я понимаю, чего вам стоило извиниться передо мною. Для этого нужна была большая сила воли, и я очень ценю это, несмотря на то, что вы поступили так в отчаянии, так как при расследовании зашли в тупик и, принеся извинения, тут же немедленно заговорили со мной в столь обычной для вас манере. Теперь мы с вами квиты. Вам теперь известно абсолютно все, что известно мне, и теперь интересно, кто из нас окажется первым, – вы в аресте убийцы или я в разоблачении мошенника.

Кремер сунул было сигару опять в рот, обнаружил, правда, слишком поздно, что она превратилась в какой-то бесформенный комок, выхватил ее изо рта и швырнул в мою корзинку для мусора, промахнувшись фута на два.

Еще некоторое время назад, когда я часа два ломал голову, пытаясь сообразить, что придумает Вульф, чтобы снова оказать давление на Алису Портер, я сказал вам, что вы, наверное, уже все поняли и отнесли меня к числу болванов. Теперь же вы, наверное, зачислили сюда не только меня, но и Кремера, поскольку вы, несомненно, догадались, о чем именно проговорилась Алиса Портер, и вам теперь известно, кто Икс. Но вы-то читаете, а мы с Кремером только слушали. Если вы не видите большой разницы в этом, испробуйте такое положение на себе. Однако даже если вам и известна теперь личность Икса, я все равно продолжу рассказ, так как вам интересно будет знать, как же Вульф разоблачил его… или ее.

Минут через десять, уходя, Кремер был до того взбешен, что даже уже не мог больше проявлять любопытства. Я проводил его в вестибюль, чтобы убедиться, как он уйдет, а не останется у нас в доме, предварительно хлопнув дверью. Едва я вошел в кабинет, как раздался телефонный звонок, и я снял трубку. Звонил Сол Пензер. Он спросил Вульфа.

– Ты еще можешь застать мисс Баллард до того, как она уйдет на завтрак, – сказал он, беря телефонную трубку.

Я, может быть, не всегда очень хорошо понимаю намеки, но этот понял и ушел.