– Ну, если и ошибка, то не грубая, – возразил Вульф. – К тому же вы оказались в ее власти, особенно после того, как была обнаружена ее рукопись в архиве фирмы, издавшей ваш роман.

– Но эту рукопись подбросила туда я, что тоже было ошибкой. Я не хотела делать этого, но она пригрозила мне, что в противном случае расскажет все о претензии к Эллен Стюрдевант, что несомненно разоблачит и остальное. Она сказала мне…

– Боже мой! – простонал Рубен Имхоф и схватил ее за руку. – Эми, взгляните на меня! Черт возьми, взгляните же на меня! Вы положили рукопись в ту папку?

– Вы делаете мне больно.

– Посмотрите на меня! Вы сделали это.

– Я разговариваю с мистером Вульфом.

– Невероятно! – еще раз со стоном воскликнул он. – Совершенно невероятно!

– Так что вы хотели сказать, мисс Винн? – спросил Вульф.

– Она сообщила мне содержание своего письма, оставленного у одного человека с указанием вскрыть только после ее смерти. Вот почему я не понимаю, как вы можете говорить, что я не сделала каких-либо ошибок. Я даже не подумала, насколько опасно отдавать ей ту пишущую машинку, на которой я напечатала для использования его «Только любовь». Мы решили с ней, что машинка должна быть у нее, поскольку якобы она написала эту вещь, но я не учла, что в свое время купила ее и это обстоятельство легко может быть выяснено. Правда, я купила уже подержанную, но ведь на каждой пишущей машинке есть номер где-то. Вы не можете говорить, что я не сделала никаких ошибок. Вы должны сказать, что я ничего не сделала правильно. Правда?

– Нет, все ваши действия были исключительно тщательно продуманы.

– Что?! Что именно было тщательно продумано мною? Скажите мне.

– На это требуется много времени, мисс Винн, но вы тщательно продумали тысячу деталей. Разработка и реализация мошенничеств были проведены безукоризненно, с учетом всех тонкостей и возможных ошибок. Вы удачно выбрали сообщников. Ваше поведение в обстановке, существовавшей в течение двух последних недель, было превосходным. Я обладаю некоторым опытом общения с различными людьми, как мужчинами, так и женщинами, переживающими тяжелое для них время, но носящими ту или иную маску, и я никогда еще не видел лучшей игры, чем ваша. Я имею в виду и первый ваш визит ко мне вместе с членами комиссии две недели назад, когда я довольно подробно расспрашивал вас; и второе посещение, когда мистер Ошин выступил с предложением о Саймоне Джекобсе и попросил вас внести вашу долю в десять тысяч долларов; и позднее, в тот же день, беседу в конторе мистера Имхофа, когда мистеру Гудвину было сообщено об обнаружении рукописи, тайком подброшенной вами в дела фирмы; и третий ваш визит ко мне вместе с членами комиссии, когда обсуждался вопрос об отказе от моих услуг; и заседание совета Ассоциации вчера, на котором было продолжено обсуждение этого же вопроса. Во всех этих случаях вы играли свою роль прямо-таки бесподобно. Однако особенную находчивость и ум вы проявили в пятницу, то есть четыре дня назад, когда мисс Портер приехала к вам на квартиру в Нью-Йорк. Тогда она уже выступила с куда более серьезной угрозой для вас, чем только разоблачение мошенничества, – она пригрозила, что разоблачит вас и как убийцу. Верно?

– Да. Только поэтому она и явилась ко мне. Но в чем же я проявила особенную находчивость?

– Мистер Имхоф нашел правильное слово для этого, мисс Винн, – «невероятно», – качая головой, ответил Вульф. – Возможно, что вы сделали это, как сказали бы психологи, подсознательно. Мисс Портер сообщила, посетив вас в пятницу, что за ней была слежка?

– Нет, но я боялась, что она пришла под наблюдением.

– Еще лучше. Блестяще! И вы позвонили мистеру Имхофу, сообщили ему, что к вам явилась мисс Портер с предложением урегулировать вне суда вопрос с ее иском к вам, и попросили у него совета, как быть. Ну разве это не блестяще?

– Вовсе нет. Так мне подсказал здравый смысл.

– Ну, знаете, я даже не в состоянии понять вас, – опять покачивая головой, сказал Вульф. – В дополнение к вашим другим преступлениям вы, хотя и в очень срочном порядке, но так умело и изобретательно совершили еще и три убийства, что даже весьма опытные детективы нью-йоркской полиции оказались в полнейшем тупике. У меня есть предложение. Я советую вам попросить окружного прокурора договориться о передаче вашего мозга потом компетентным ученым. Я сам предложу это мистеру Кремеру. Вы выполните мой совет?

Кора Баллард не то вздохнула, не то простонала, и это было первым звуком, изданным кем-то, кроме Имхофа, после того, как Дол Боннер закончила свое сообщение. Однако никто не обратил внимания на это, так как все взгляды были прикованы к Эми Винн.

– Вы так говорите лишь из вежливости, – повторила опять Винн. – Если бы я думала как следует, всего этого не произошло. Нелепо заявлять, что я не совершила никаких ошибок.

– Вы сделали одну существенную ошибку, – сказал Вульф. – Вам не следовало бы допускать, чтобы комиссия поручила расследование мне. Не знаю, как бы вы ухитрились сделать это, однако не сомневаюсь, что, если бы мысль о нежелательности поручать мне расследование пришла бы вам в голову, вы как-нибудь осуществили бы ее. Я вовсе не хвастаюсь, а лишь констатирую, что вряд ли кто-либо еще мог разгадать ваши комбинации и разоблачить вас. Вы хотели поговорить. Есть еще что-нибудь?

– Вы ни разу не пожали мне руку, – сморщив нос, заявила Винн.

– Я редко жму руку кому-либо. Не просите меня.

– Я даже и не жду, что сейчас вы сделаете это. – Винн встала. – Нет, мне больше сказать нечего. – Она направилась было к выходу. – Мне нужно закончить кое-что до того, как… Мне нужно сделать кое-что до того, как… Мне нужно сделать кое-что.

Нет, но она действительно была НЕВЕРОЯТНА. Я сидел, словно приклеенный к креслу. Я вовсе не утверждаю, что, если бы сейчас мы были втроем – Вульф, она и я, – Винн ушла бы, однако сейчас я даже не пошевелился. Она неторопливо прошла мимо Харвея, Коры Баллард и Мортимера Ошина, но лишь в нескольких шагах от двери обнаружив, что выход ей преградили Сол, Фред и Орри, повернулась и взглянула на Вульфа… Лишь только взглянула, не говоря ни слова и морща нос.

– Вызови мистера Кремера, Арчи, – распорядился Вульф.

Я снял трубку телефона. Кора Баллард снова простонала, но сейчас уже громче, чем раньше.