Он поглядел на Нэнси.

— Надеюсь, вы простите, что я постоянно повторяю ваше имя.

— У вас нет другого выхода, — ответила она. — Я сама ввязалась в эту историю, заставив дядю Энди отправиться в бунгало. — Она перевела взгляд на окружного прокурора и заговорила, обращаясь к нему: — В сущности, все это так глупо. До сих пор я не вмешивалась, поскольку думала, что мистеру Торпу все равно придется объясниться насчет револьвера. Но он никак не мог убить своего отца, ведь в момент выстрела он находился с другой стороны дома, за решеткой с розами, я смотрела прямо на него.

Эффект от ее слов был такой же, как если бы она подожгла фитиль гигантского фейерверка и швырнула им его под ноги.

Мгновение Миранда смотрела на Нэнси, потом бросилась к ней и обняла. Джеффри стоял, тараща на нее глаза. Текумсе Фокс взмахнул руками. Бриссенден и Дервин потеряли дар речи, а инспектор Дэймон грустно и недоверчиво уставился на нее.

— Нэнси, милая Нэнси! — восклицала Миранда, обнимая девушку.

Джеффри проговорил с благоговейным трепетом в голосе:

— Боже мой, вы ведь не смотрели! Я не убивал отца, и это как-нибудь выяснится, но вы же прекрасно знаете, что не смотрели на меня!

Нэнси кивнула, но не ему, а Дервину.

— Да. Я смотрела прямо на него, когда грянул выстрел.

— Но вы же утверждали… вы же категорически заявляли… — залаял Бриссенден.

— Да, я заявляла! — горячо выпалила Нэнси. — Я действительно говорила, что не видела его. Не хотела доставить ему такого удовольствия. Но на самом деле я видела, как он следит за мной из-за решетки. Теперь я говорю правду, потому что… из-за этого револьвера… не могу позволить, чтобы невинного человека обвиняли в убийстве, даже такого, как он…

— Почему же вы побежали к бассейну? — спросил Дервин.

— Мне показалось, звук выстрела донесся оттуда.

— Вы говорили прежде, что находились у бассейна с Джеффри Торпом и думали, что он все еще там.

— Я была с ним у бассейна. Или, вернее, он был там со мной. Ходил за мной хвостом. Мне пришлось сказать, будто он там, поскольку я не хотела говорить, что он стоял за решеткой, увитой розами.

— Но если вы знали, что он не возле бассейна, почему решили, что выстрел идет оттуда?

— А потому, — терпеливо ответила Нэнси, — что по звуку было похоже на то. Я не специалист по акустике, но без сомнения…

— Я все время говорил, что его надо увести отсюда! — грозно взвился Бриссенден. — Ему бы ни за что не удалось сыграть с нами такую шутку, если бы вы не позволили ему…

— Замолчите! — шикнул на него Дервин.

Их перекрыл другой голос.

— У меня есть предложение. Можно? — Это был Текумсе Фокс. — Вы, ребята, что-то вроде выдохлись. Вам все это действует на нервы, и я вас понимаю. Стоит вам поймать рыбку, как она немедленно выскальзывает из рук. Со мной такое тоже случалось. А с вами, инспектор?

— Частенько, — кивнул Дэймон.

— Какое у вас предложение? — напомнил Дервин.

— Ничего особенно важного, — заверил его Фокс. — Я согласен с полковником: здесь действительно слишком многолюдно, а если учесть, что вы приняли новую версию, вам, полагаю, придется начинать допросы по-новому. Так ведь?

— Даже если мне придется торчать здесь всю ночь, — мрачно пообещал Дервин.

— Разумеется, — сочувственно кивнул Фокс. — Но прежде чем вы за это приметесь, позвольте мне закончить небольшую игру, которую я затеял, когда этот выстрел нас прервал. Она займет всего несколько минут.

— Какая еще игра?

— Я вам покажу. Просто одна моя дурацкая идея. — Фокс быстро повернулся. — Вы принесли бумагу и карандаши, Беллоуз? Давайте сюда, на стол. Раздайте их, и мне дайте тоже. Только для тех, кто был здесь в то время… вот, миссис Пембертон, мисс Грант. Это вам, мистер Фуллер, можете не писать, если не хотите…

— Что писать? — выкрикнул Бриссенден, брызгая слюной. — Чего вы добиваетесь? Дайте-ка я посмотрю на одну из этих бумажек!

— Я не могу этого разрешить, Фокс… — начал Дервин, но инспектор Дэймон тихо сказал ему:

— Да оставьте, пусть делает, я бы позволил. С ним никогда заранее не знаешь…

Фокс улыбнулся ему:

— Спасибо, инспектор. Я тоже не знаю, что получится, но это хорошая мысль. — Он обвел глазами группу людей. — Еще мистеру Джордану, Беллоуз. Вот так. Теперь каждый из вас напишет то, что я продиктую, и подпишет внизу свое имя или просто инициалы. Как я уже говорил, это будет фраза из «Декларации независимости».

— Ха! — фыркнул Бриссенден.

— Конечно, — продолжал Фокс, — никто из вас не обязан меня развлекать, но миссис Пембертон любезно согласилась, и я надеюсь, вы тоже не откажетесь. Вот предложение…

— Писать печатными буквами или обычными? — поинтересовался Кестер.

— Любыми, какими хотите. Писать придется быстро.

Так вот: «Мы взаимно вверяем друг другу наши жизни…» — Фокс сделал паузу. Бросив взгляд, убедился, что все восемь карандашей пришли в движение. Еще немного подождал. — Написали? «Мы взаимно вверяем друг другу наши жизни, наше имущество и нашу священную честь». — Опять остановился. Последним замер карандаш в руках Люка Уира. — Вот и все. Теперь, пожалуйста, напишите свое имя или инициалы внизу… Что такое, мистер Фуллер? Карандаш сломался? Ничего, давайте сюда, я сам поставлю ваши инициалы.

— Дайте мне этот листок! — подскочил Дервин. — Давайте мне их все!

— Вы не будете знать, что с ними делать, мистер Дервин, — возразил Фокс, но, бросив один беглый взгляд на каракули Фуллера, передал листок прокурору. То же самое он сделал со всеми другими. Движения его были так стремительны, а взгляд на каждую страничку так короток, что, не успев опомниться, Дервин уже стоял с пачкой листов бумаги в руке, а Фокс с улыбкой говорил ему:

— Вы о них лучше позаботитесь, возможно, они потребуются в качестве улик.

Он обежал взглядом присутствующих.

— Большое всем спасибо! — И снова обратился к Дервину: — Я буду на террасе, если понадоблюсь вам. — Повернувшись на каблуках, он зашагал через комнату под взглядами устремленных на него глаз.

— Похоже, он просто спятил, — пробурчал Бриссенден, обращаясь к инспектору Дэймону.

Тот покачал головой.

— Нет, не просто. Он жуткий выдумщик, этот Фокс.

Слушайте его.

Из холла до них донесся баритон Фокса, который что-то напевал.

Через час, где-то в начале двенадцатого, из библиотеки вышел Дэн Пейви и одарил двух сидевших в боковом холле полицейских свирепым взглядом. В ответ ему досталась лишь пара широких зевков. Поудобнее устроив левую руку в поддерживающей повязке, в качестве которой временно приспособили кусок белого муслина, вице-президент прошел в музыкальную комнату. Там сидело несколько человек, но Фокса среди них не было, поэтому Дэн двинулся дальше, к главному холлу. Там перед ним откуда-то возник Беллоуз, который и сообщил, что мистер Фокс ждет его наверху, куда мистера Пэйви готовы проводить…

— Я провожу его, Беллоуз.

Это сказала Нэнси Грант, внезапно появившаяся откуда-то.

Беллоуз поблагодарил ее и отступил. Нэнси пошла вперед. Дэн двинулся за ней по широкой витой лестнице, потом по ковру, занимающему почти всю ширину просторного коридора, к одной из дверей.

— Вот здесь, — сказала Нэнси.

— Спасибо.

Она не тронулась с места. Дэн тоже стоял. Губы девушки приоткрылись, потом снова сомкнулись.

— Что ты хотела сказать? — спросил он.

— Твоя рука.

— Что моя рука?

Ее палец почти коснулся его руки.

— Больно?

— Ничего страшного.

Они не двигались с места. Теперь уже Дэн открыл рот и снова закрыл его.

— Что ты хотел сказать?

— Действительно хотел кое-что сказать, — пророкотал Дэн чуть тише обычного. — И скажу. Это насчет твоего плейбоя. Я ведь действительно думал, что он застрелил своего отца. Но как я понял, ты даешь ему алиби, значит, я ошибся. Поздравляю…

— Он вовсе не мой.

— Ну как знаешь. Я просто хотел сказать, что, обвинив его публично в убийстве, я выставил себя перед тобой на посмешище. Мне вчера приснился сон. Снилось, будто я собираю для тебя цветы. Красные. Вот этими ручищами, представляешь? Какие хочешь делай выводы, все равно окажешься права.