В половине пятого в дверь Бенджи постучали. Он улыбнулся и спрыгнул со стула. И только в этот момент я заметила пластиковое ухо в пару футов высотой, висевшее на его двери. Я наблюдала за тем, как Бенджи пересек комнату и открыл дверь, чтобы поприветствовать тощего прыщеватого мальчишку, державшего в руках два небольших бумажных пакета. Бенджи сунул руку в карман и протянул мальчишке деньги, затем пинком ноги закрыл дверь и бросил мне пакет.

– Что это?

– Ужин, забыла? – Бенджи наклонился к маленькому холодильнику, приютившемуся под письменным столом.

Достал бутылку воды и, отвинтив крышку, поставил передо мной, после снова уселся за стол.

– Ох, – выдохнула я, открывая пакет.

Я заглянула в него, и острый аромат китайской кухни ударил в нос. Рот тут же наполнился слюной. До этого момента я и не осознавала, насколько проголодалась.

– Спасибо.

– Тебе ведь нравится жареный цыпленок с рисом, да? И с добавкой соевого соуса?

– Нравится, – кивнула я, удивленная тем, что Бенджи это известно.

Мы ведь никогда с ним никуда не заходили, кроме кафе «Джи-Джи».

Расправившись с рисом, я достала из рюкзака салфетку, вытерла рот и отодвинула пакет.

– Мне уже пора, – сообщила я. – Еще раз спасибо за ужин.

Бенджи просиял:

– Хочешь в следующий раз что-нибудь особенное?

Я качнула головой, укладывая вещи в рюкзак:

– Мне все равно. Попрошайкам не следует быть слишком разборчивыми.

– Ты не попрошайка. Это система бартера.

– Съем все, что угодно.

– А что, если мы иногда будем куда-нибудь ходить? Ужинать. Ты можешь садиться за руль.

Бенджи отлично знал, что у меня нет машины. А значит, подразумевал, что я смогу водить его годовалый «форд-мустанг», оранжевый с черными гоночными полосами. Его мотор ревел так, что всякий знал о приближении Бенджи. Это был подарок родителей Бенджи за его поступление в колледж, и, по моему мнению, он должен был привлечь к Бенджи внимание девушки, ценящей дорогие вещи, из хорошей, уважаемой семьи.

– Нет, Бенджи. Увидимся завтра.

– Но это же не свидание! То же самое, что сегодня. Разница только географическая.

– Ничего такого не будет.

– Никакой путаницы, помнишь?

Я не ответила, и Бенджи зашел с другой стороны:

– Тогда, может быть, в обеденное время?

– Конечно, – ответила я, стараясь не думать о том, какая надежда светилась в улыбке Бенджи, когда я закрывала за собой дверь.

Я прислонилась к стене. Бенджи был умен, и мне слишком понравился этот день. И пахло от парня хорошо. Но такая его забота опасна, причем для нас обоих.

Дверь стремительно распахнулась, в коридор выскочил Бенджи с бутылкой воды в руке.

– Рори! – закричал он, не заметив, что я совсем рядом.

Я выпрямилась, притворяясь, что вовсе не жалела только что сама себя, и попыталась совладать с чувствами. Лицо Бенджи было так близко к моему лицу, что я ощутила на губах его дыхание.

– Что? – резко бросила я.

– Ты воду забыла. – Бенджи отступил на шаг и протянул мне бутылку. – Ты в порядке?

– Да. Немного устала.

Прежде чем Бенджи успел ответить, я пошла прочь. Я сделала вид, что мне на все наплевать, и вздохнула с облегчением после той путаницы чувств, что навалилась на меня секундой раньше. С каждым шагом внутренний конфликт угасал, и состояние стервозности, к которому я уже привыкла, стало брать верх.

– Извини! – Крик Бенджи настиг меня у выхода.

И одного этого слова оказалось достаточно, чтобы я снова вывалилась из комфортной для меня зоны, и чувство вины опять кольнуло меня изнутри. Я выскочила из общежития и быстро пошла к Фицджеральд-билдинг, от моего дыхания перед лицом клубились белые облачка.

Каковы бы ни были причины, по которым я нравилась Бенджи, – они неправильные. И если мне придется повторять это себе по тысяче раз в день, так тому и быть. А если этого окажется недостаточно, буду напоминать себе, что, сблизившись с Бенджи, я неизбежно причиню ему боль. И если я действительно о нем беспокоюсь, то не должна позволять ему даже думать о связи со мной, способной разрушить его жизнь. Я должна беспокоиться о нем настолько, чтобы оттолкнуть прочь. Я совсем запуталась. Печальная история. Случай вынужденного милосердия.

Может, я как раз поэтому ему нравлюсь? Он жалеет меня. Эта мысль, верная или нет, тут же смахнула всю ерунду, заполнившую мою голову.

Согласна на что угодно, лишь бы это помогло.

Дверь лаборатории захлопнулась за мной, я направилась к рабочему месту.

– Почему бы тебе не надеть куртку? – спросил Сай из-за своего компьютера.

Я ничего не ответила.

– Что это значит? Ты же простудишься.

– Простуда случается из-за микробов. – Я принялась за первую порцию данных. – Это бабушкины сказки: «Если зимой выйдешь на улицу с мокрыми волосами, обязательно заболеешь». Неправда все это.

– В бабушкиных сказках всегда есть доля правды.

– Ты уже занес в таблицы эти графики изотопов? – Я встала и помахала листом с записями.

Сай поднял голову и слегка прищурился:

– Еще нет.

– Они очень важны, ты же знаешь.

– Знаю.

– Тогда почему возишься с этими копиями?

Сай снял очки и аккуратно положил их на стол рядом с собой. Он молчал. И смотрел на меня.

– Я злюсь! – заорала я.

– Это я чувствую.

– Тогда чего ты на меня таращишься? Разве тебе не полагается спросить, что случилось?

– Ты бы все равно не ответила.

– И что? – снова закричала я, тяжело дыша. И упала на свой табурет. В комнате целую минуту царила тишина, прежде чем я снова заговорила: – Все, я успокоилась. Спасибо.

– Да не за что, – ответил Сай, возвращаясь к своему компьютеру.

Прошло две недели наших занятий. Бенджи внимательно смотрел на меня, ожидая другого ответа.

– Все равно нет, – бросила я, обеспокоенная тем, что он не обратил внимания на прошлый отказ и продолжал гнуть свою линию.

Бенджи усмехнулся:

– Ты же сама только что сказала, что нам следует встречаться в другом месте.

– Но мы не можем заниматься в спортивном зале.

– Мы можем все, что нам вздумается.

Я сделала большие глаза.

– Это значит «да»? – спросил Бенджи.

– Нет. Все равно нет!

– Всего разок. Сходи со мной один раз, и я больше никогда тебя об этом не попрошу. Я обещаю бесплатный ужин, за который не нужно будет проводить урок.

– Я кто, по-твоему? Шлюха, которой платят едой? Я сказала – нет!

Полчаса спустя мы уже были в спортзале. Я болталась в футболке «Роллинг стоунз», черных рейтузах и высоких кроссовках, тыча в кнопки управления беговой дорожкой, и пыталась представить, где мне доведется съесть бесплатный ужин. Бенджи был рядом, он уже бежал на своем тренажере, непрерывно болтая. Он даже не задыхался, и на нем была футболка, которая мне нравилась больше всего. Темно-бордовая, с желтой надписью: «Вливайся в ряды идиотов! У нас есть число π!»

Я нажала на зеленую кнопку, и дорожка пришла в движение. Я вцепилась в поручни так, будто меня могло утащить в некую огненную яму.

Бенджи расхохотался:

– Все в порядке, Рори! Она тебя не съест!

– Ты этого знать не можешь, – возразила я.

Бенджи наклонился ко мне и несколько раз нажал на кнопку.

– Ты что делаешь? Свои кнопки жми!

Дорожка задвигалась быстрее, мои ноги тоже.

Я бежала рядом с Бенджи, только в два раза медленнее, но уже задыхалась. В старших классах школы я играла в волейбол. Могла целый день носиться по площадке и даже не потела. Тогда у меня были подруги, и они мечтали о таких же, как у меня, блестящих густых волосах и безупречной персиковой коже. Меня только-только начали замечать мальчики… А потом я умерла и вернулась в виде злобной, бритой, бледной отшельницы с пирсингом, которая жадно хватала ртом воздух после медленного двухминутного бега.

– Как это выключить? – спросила я.

– Ты не выключишь, – ответил Бенджи. – Просто беги, и все.