Отхлебнув кофе, Вулф продолжал:

— Второй факт появился шесть дней назад, в среду вечером, когда Орри Кэтер предложил мне безвозмездно свои услуги. Причем предложил первым, опередив Сола Пензера и Фреда Даркина, что было совсем на него не похоже и противоречило привычному образу. Нужно ли мне повторять, что сказанное — всего лишь плод моей фантазии?

— Нет необходимости. Разумеется, вы все придумываете. Давайте фантазируйте дальше.

— Третий факт относится к прошлому. Наиболее удобный момент для того, чтобы положить бомбу в карман пальто Пьера — когда он работает в кухне, а пальто висит в личном шкафчике в мужской раздевалке ресторана. Орри Кэтер хорошо знал обстановку в помещении. Раньше он помогал вести там расследование, а отпереть чужой замок — для него не проблема. Четвертый факт связан с миссис Харви Бассетт, которая расспрашивала свою приятельницу об Арчи Гудвине: виделась ли она с ним и известно ли ему, кто убил Пьера Дакоса. Пятый факт — одержимость мистера Бассетта своей женой. Об этом рассказали два человека, присутствовавшие на известном ужине. И я впервые подумал, что Орри Кэтер может каким-то образом быть замешан в этой истории. Шестым фактом явилось мое знание отношения Орри к женщинам.

Допив кофе, Вулф налил себе еще, а я позаботился о том, чтобы наполнить мою и Кремера чашки.

— Как я уже сказал, — возобновил повествование Вулф, — я лишь описываю гипотетическую ситуацию. Седьмым фактом стал другой, совершенно не отвечающий его характеру поступок. В его присутствии я поручил Солу Пензеру встретиться и поговорить с Люси Дакос, и тут Орри неожиданно предложил самому пойти к ней вместо Сола. С его стороны это было неслыханной дерзостью — дать понять, что он справится с заданием лучше Сола. На следующий день, в субботу, я получил восьмой, и последний, факт. Утром Люси Дакос застрелили возле ее дома. Данный факт оказался решающим, поскольку заставил меня обратить внимание совокупно на все остальные, перечисленные мною факты. Причастность Орри перестала быть только догадкой, все сомнения окончательно рассеялись.

В изложении Вулфа история выглядела необычайно правдоподобной и нисколько не напоминала гипотезу. Но Люси застрелили пять дней назад, и мне, нет, нам всем следовало уже тогда сообразить, что к чему. Несколько глав назад я заметил, что внимательный читатель, вероятно, уже все понял, но хочу повторить: читатель имел перед глазами сжатое описание событий, а мы находились в самой их гуще. Это было все равно, как если бы близкий родственник, один из членов семьи, совершил три убийства. Словом, чисто семейное дело, которое невозможно себе представить.

А Вулф тем временем продолжал:

— Еще одна фантазия. Предположим, что вчера Арчи и Сол, придя к аналогичному выводу, отправились в апартаменты на Пятьдесят четвертой улице, обыскали комнату Люси Дакос и обнаружили что-то, ускользнувшее от внимания полиции. В одной из книг на полке оказался спрятанным клочок бумаги, на котором молодая женщина записала имя и домашний адрес Орри Кэтера. С находкой…

— Черт возьми! Я требую эту записку. Вы не можете…

— Пф! Речь ведь идет лишь о предположении. С этой находкой для них отпала всякая необходимость тратить время и энергию на поиски дополнительных улик. Они отправились на квартиру Сола, позвали Фреда, обсудили ситуацию. Затем, пригласив Орри Кэтера, они объяснили ему суть создавшегося положения и в конце концов заявили, что с моей помощью намерены сделать его дальнейшую жизнь невозможной. Они также отобрали у него револьвер.

Вулф отхлебнул кофе и откинулся на спинку кресла.

— Начиная с этого момента мои фантазии сменяет суровая реальность. Она вам известна. В половине двенадцатого Орри Кэтер позвонил в дверь и рухнул замертво на тротуар. Очевидно, у него были две одинаковые бомбы. Сержант Стеббинс сообщил мне, что были найдены осколки алюминия, аналогичные обнаруженным десять дней назад в Южной комнате. Очевидно, он не стал ждать, когда ему откроют дверь, зная, что его все равно не пустят в дом.

Выпрямившись, Вулф допил остатки кофе и поставил пустую чашку на поднос.

— Кофе еще остался, он горячий. Если желаете. Я закончил.

Кремер с удивлением смотрел на него.

— И вы, по вашим словам, собираетесь бездельничать, плыть по течению? Пребываете в благодушном настроении? Боже мой! Просто непостижимо!

— Вы еще не успели правильно оценить ситуацию. Рассмотрим сперва вашу позицию. Предположим, что Орри Кэтер жив и этого разговора не было. В каком бы положении вы находились? У вас не только не было бы против него никаких улик, вы даже никогда и не заподозрили бы, что он как-то причастен к преступлениям… Как ты оцениваешь шансы инспектора на этот счет? — обратился Вулф ко мне.

— Один шанс из ста. По меньшей мере.

Вулф вновь повернулся к Кремеру:

— Вот так-то. Серьезной уликой, которая убедила бы присяжных, был листок с именем Орри, спрятанный Люси в книге. Ваши люди перевернули комнату вверх дном, но не обнаружили записки. А вот Арчи и Сол нашли ее. Вы теперь не можете знать, уничтожена ли она или лежит преспокойно в моем сейфе. Поскольку я, Арчи, Сол, Фред и Орри продолжали бы отказываться отвечать на вопросы полиции и работников окружной прокуратуры, вы не только не располагали бы доказательствами, но вы даже не знали бы, где их искать, и Орри, вероятно, пребывал бы в полной безопасности до конца дней своих. Со временем вы бы отнесли три убийства к нераскрытым преступлениям.

Кремер сидел не двигаясь, крепко стиснув челюсти. Конечно, было ужасно обидно, что его сотрудники проморгали записку. Если бы они ее заполучили! Предпочитаю даже не думать о том, что бы случилось, если бы полиция обнаружила записку.

— Как видно, — заметил Вулф, — у вас нет желания высказаться. Теперь о положении окружного прокурора. Орри Кэтера уже нет в живых. Предположим, что отсюда вы направились прямехонько к окружному прокурору… Нет, это невозможно — уже одиннадцатый час вечера. Вы пойдете завтра утром и доложите ему о нашем разговоре. Можно даже допустить, что вы тайно записали на пленку эту беседу…