Терпение кончилось через полторы недели, когда Саша ходил уже настолько нервным, что даже приветливые девчонки из отдела кадров от него шарахались. Ворвавшись в офис в отвратительном настроении, парень швырнул сумку на стол, сбив при этом какую-то папку, и резко проводил взглядом вышедшего куда-то начальника.

«Да что он, девка какая-то, чтобы так к нему клинья подбивать?! Столько сил, столько нервов – и все напрасно, ломается, сволочь!»

Разозлившись почему-то еще больше, Саша выскочил в коридор за ним следом и, успев заметить мягко закрывшуюся дверь туалета, направился туда. Не лучшее место для разговоров, но ждать дольше уже просто невозможно.

- Лёша! – обнаружив мужчину напротив зеркала, Ефремов загородил собой выход, не собираясь отпускать шефа без выяснения всех волнующих вопросов. – Мы поговорим.

- Моего желания, вижу, тут не требуется, - спокойно проговорил Лёша, даже не удостаивая коллегу взглядом.

- В чем дело, блять, почему ты ведешь себя, как ребенок? – скрыть отчаяние в тоне Саше не удалось, потому он досадливо поморщился. – За что ты так со мной? Разве трудно… боже, просто поговорить, Лёша?..

Голос парня настолько изменился, что Алексей едва заметно вздрогнул, на миг прикрыв глаза. Да, его проняло, и он сам словно впервые увидел со стороны всю эту ситуацию и свое в ней поведение. Как ребенок – это еще мягко сказано, действительно, надо было поговорить с Сашей еще давно… Что ж, лучше поздно, чем слишком поздно.

Резко и неожиданно развернувшись, Лёша прижал ожидающего ответа парня к кафельной стене лопатками и, глядя ему прямо в глаза – впервые за долгое время – произнес:

- Я терпеть не могу ложь, Саша.

У Алекса просто дыхание перехватило от такой внезапной близости Алексея, от его взгляда, ничем не прикрытого, от теплой, почти горячей руки, касающейся груди, даже от виднеющегося на лбу шрама. Сердце забилось быстрее, игнорируя совершенно не романтическую обстановку офисного туалета, и Ефремов со стыдом осознал, что начинает возбуждаться.

- Все, что было между нами, - продолжил начальник, не дождавшись какой-либо ясно выраженной реакции на первые слова, - это только секс, да и то – один раз. Здорово, приятно, но с меня хватит.

Сердце снова подвело, пропустив удар – только секс?.. Думать об этом сейчас было очень тяжело, но Саше почему-то казалось, что это все неправда. Не может такого быть, он же видел взгляд Лёши, слышал его тон тогда, на МКАДе… Черт возьми!

- Но… - выдавил он из себя, но продолжить так и не сумел.

- Оставь меня в покое, Саша. Ты надоел.

Договорив, Алексей развернулся и вышел из туалета, даже не оглянувшись напоследок, а Саша все стоял у стены, ощущая почти реальную дыру, образовывающуюся в груди на том самом месте, где только что прикасалась Лёшина рука. Это происходило словно с кем-то другим, кто-то иной слушал обидные слова, какой-то незнакомый парень сейчас ощущал непонятное головокружение – не Саша. С ним такого просто не могло случиться…

Только через минуту Ефремов немного пришел в себя, качнул головой и шагнул к зеркалу, глядя себе же в лицо. Нервно облизнул губы, переступил с ноги на ногу, удивляясь тому, что его только что опустили ниже плинтуса, а возбуждение так и не исчезло. Проклиная себя последними словами, Алекс закрылся в одной из кабинок, судорожно расстегнул опостылевшие брюки и сжал в ладони член, крепко зажмуриваясь от новой волны стыда.

Все произошло быстро и без особого морального удовольствия – просто спустил в унитаз, брезгливо вытер руку туалетной бумагой и прижался горячим лбом к наверняка пыльной стене. Пожалуй, впервые в жизни ему всерьез хотелось плакать, буквально выть от безысходности. Хотелось просто невыносимо, но, сделав глубокий вдох, Саша все-таки выровнялся, сжав зубы покрепче, отворил дверцу и вернулся в повседневную жизнь.

***

Алексей, оставив Ефремова одного, до кабинета так и не дошел, завернув на пожарную лестницу с небольшим балконом, где у них традиционно размещалась курилка. Сигарет при себе не было, но он одолжил одну из общей пачки, решив, что в следующий раз купит сюда отравы получше. Чиркнув спичкой, оперся руками о металлические перила и уставился вниз на улицу. Город жил своей жизнью – шум множества моторов, редкие гудки, доносящаяся из кафетерия музыка, которую в офисе не слышно благодаря пластиковым окнам.

Вся эта динамика, все яркие цвета и теплый летний воздух так дико контрастировали с нерадостным Лёшиным настроением, что стало обидно. Скованно улыбнувшись, он прикрыл глаза, только сейчас поняв, что думать о Саше, как о просто сотруднике, совершенно не получается. Симпатичный, характер замечательный, образованный. Столько сделал, чтобы привлечь к себе внимание, цветы, конфеты – хотелось от них избавиться, но рука не поднялась – и все остальное… Вот только бигборды на МКАДе Алексею совсем не нравились. Теперь не поездишь по любимой дороге, чтобы успокоиться, ведь напоминание о прошлом висит через каждые сто метров! Снимут рано или поздно… а может быть даже сегодня, после тех слов, что он сказал Саше…

Наверняка обидел. Сам того не желая, но обидел, а ведь собирался просто дать понять, насколько сильно Алекс его задел. Но, пожалуй, все правильно – служебный роман лучше прекращать, пока ничего не случилось.

«Саша-Саша…, - устало подумал Сененко, возвращаясь в кабинет. – Что же ты заварил?»

Парень уже был за своим столом, когда Лёша вошел, и даже не поднял голову на звук закрывающейся двери. Оставшуюся часть дня они так и работали молча, не замечая друг друга, но напряжение, появившееся между мужчинами, чувствовалось почти физически, хоть рукой щупай. Лида, видя это, только поджимала губы, считая, что это не ее дело, но сочувственные взгляды от нее все же выпадали и Саше, и Алексею.

Под конец рабочего дня на стол Алексею Игоревичу лег исписанный вручную лист бумаги. Вскинув вопросительный взгляд на принесшего его Сашу, мужчина принялся читать, мрачнея на глазах.

«Решил уволиться? - чуть не скрипнул зубами Лёша, кажется, забывший о том, что совсем недавно именно он предлагал Саше оставить его в покое. – Сдаешься так быстро… значит, совсем оно тебе не нужно?..»

- У вас неправильно оформлена шапка, - смяв лист, Алексей кинул его в почти полную урну. – Образец есть на компьютере.

Парень молча отошел, наверняка принявшись за переписывание неудачного варианта заявления, а Лёша, увидев, что до конца рабочего дня всего каких-то десять минут, торопливо собрал свои вещи и убежал, не попрощавшись. Пускай подумают, что он до крайности безответственен, но подписывать Сашино заявление не хотелось. Завтра, со всем можно разобраться завтра.

А за ночь он, может, и передумает.

Но менять своего решения Александр и не собирался, казалось, к следующему утру даже в нем укрепившись. Поданное им во второй раз заявление было уже правильно оформлено, но Лёша, пробежав по нему глазами, снова не принял:

- По законодательству вы обязаны проработать еще четырнадцать дней с момента подачи заявления, сегодняшним числом сделать это невозможно.

Лист вновь отправился в мусорник, а Ефремов, сжав кулаки – за свой стол.

В следующем варианте злополучного заявления Саша напутал даты, после него была ошибка в фамилии директора, а потом – совершенный абсурд – неряшливый почерк. Но когда разозленный, но тщательно скрывающий это, Ефремов положил на стол начальника окончательный вариант своего творчества, придраться уже было не к чему.

- Теперь все верно, - подписавшись в положенном месте, Алексей протянул лист обратно Саше. – В отдел кадров.

***

Две недели. Всего две недели, и он перестанет видеть каждый день перед собой Алексея, сможет тратить свободное время на любимые когда-то развлечения, а потом наверняка забудет шефа, попав в зависимость - краткосрочную – от кого-нибудь другого. Вернется в прежнюю компанию, его там точно будут рады видеть. Чаще начнет общаться с Эдом и Лохматым, а вот в гонках участвовать не станет. Только не в этом городе.