– Ты не соблюдаешь законы университета, – высокомерно процедил верзила. – Нельзя использовать магию в сугубо личных целях, особенно для мщения. – И, будто специально выдержав паузу, презрительно добавил: – И кто ты такая, чтобы вообще разговаривать с тобой…

– Любопытно, – оборвала его обозлившаяся Алекса, – почему я так была уверена, что ты произнесешь эту фразу? Спорю на что угодно: сейчас ты скажешь, что можешь совершенно спокойно выкинуть меня из стен университета, потому что твои родители какие-нибудь шишки, а мои…

Внезапно ее взгляд упал на его руку.

– У тебя рукав по шву распорот, ты знаешь? Вот, вот здесь… Хочешь – зашью? У меня нитки и иголка с собой…

Девушка прервалась, вытаскивая из сумки зазвеневший мобильник. Машинально отметила, что магическая защита телефона почти на нуле и нужна зарядка.

– Да, правильно, это Алекса. А кто это?.. Что-о…

Последнее слово она выдохнула, слепо глядя вперед и обходя пока еще только удивленного огневика, как неодушевленное препятствие.

– Когда это произошло?! Он жив?! Нет, ответьте мне немедленно! Он жив?! Сейчас буду!

Обещание совпало с университетским звонком с первого часа пары, но его Алекса уже не услышала, мчась по лестнице со второго этажа. Хлопнув входной дверью, вылетела на улицу и бросилась за угол корпуса.

Позвонили из общеобразовательной школы: Люк на перемене хулиганил и на лестнице дошалился – упал на ступени, стукнувшись головой. Его привели в медпункт, где выяснили, что сотрясения мозга, кажется, нет. В больницу отправлять не обязательно, но хорошо бы ему посидеть дома хотя бы день, а потому не могла бы Алекса приехать за младшим братом, чтобы забрать его домой?

Сложив два обстоятельства: нет сотрясения, но тем не менее братишке надо посидеть дома, Алекса по дороге на остановку представила все мыслимые и немыслимые ужасы. Воображение настолько оглушило ее, что она взвизгнула от боли, когда ей чуть не выкрутили руку назад. Но еще раньше она услышала за спиной рычание:

– Со мной так не обрывают разговор!

Слепая от слез, она заглянула в лицо, которого не видела, и выпалила:

– А мне плевать, как с тобой надо разговаривать! – и зарыдала от злости, беспомощно дергая руку и машинально пытаясь освободить ее. Впечатление, что кисть попала в каменный разлом. – Пусти! Мне некогда разбираться с закомплексованными мальчишками! Проблем и без них хватает! Пусти-и!

Камни внезапно пропали с онемевшей кисти, а было шмыгнувшая носом от облегчения Алекса в следующее мгновение ахнула, оказавшись на сильных руках. Пока она соображала, что происходит, одновременно поспешно вытирая слезы, неизвестный сделал несколько шагов куда-то в сторону. Звякнул сигнал открывающейся машины. Алекса снова почувствовала движение, а затем – землю под ногами.

– Садись, – грубовато сказали ей. – Куда тебе?

– Средняя школа, – заикаясь, сказала она, быстро вытирая мокрые от слез щеки и стараясь прекратить рев.

Взглянула: перед нею и в самом деле открытая дверца шикарной машины. Быстро, пока спаситель не передумал, села рядом с водителем.

– Здесь недалеко, три остановки. Спасибо!

– Не доехали еще, – угрюмо пробормотали рядом, – а уже благодаришь.

– Так за помощь же, – постепенно успокаиваясь, ответила она.

Хлопнули дверцы, она привычно застегнула ремень безопасности – машина разгонялась.

– Мне бы сейчас так быстро не доехать. Было бы дело не во время занятий – меня бы Мэтти подвез… Ой, теперь ты из-за меня сам опоздаешь, а то и пропустишь…

– Да по фигу… – все так же угрюмо сказали рядом. А потом помолчали и спросили: – Почему ты решила, что я закомплексован?

Алекса покосилась на верзилу. Он был абсолютно серьезен.

– Не обращайте на меня и на мои слова внимания, – вздохнула она. – Просто у меня представления кое о чем отличаются от привычных. Это от папы. Он считает, если человек грубой силой и давлением старается что-то кому-то доказать, значит, он закомплексован. Уверенному в себе доказывать ничего не надо. Ему и так хорошо, он же про себя все знает, так что на мнение окружающих ему наплевать… Ну, это папа так думает, а мне кажется, что он правильно думает… Ой, доехали. Спасибо!

Она выскочила, больше не обращая на спасителя внимания. Да какое там – не обращая! Просто сразу забыла о нем, прихватив подол широкой юбки, захлопавшей на ветру, и быстро поднимаясь по лестнице. Сумка моталась за спиной, мешая бежать, но Алекса ничего не замечала.

Оказавшись в фойе, она быстро огляделась.

– Алекса-а!

– Люк!

Зареванный пятиклассник Люк встал ей навстречу от стола дежурной и несмело пошел навстречу – знал, что старшая сестра в сердцах и шлепнуть может. Голова перебинтованная, на скуле припухшая царапина, наполовину закрытая пластырем. Но Алекса уже успокоилась, главное – живой! Подбежала к братишке, завидев за ним и опасливо идущих сестренок, наверное, дожидались вместе с ним, и склонилась к нему.

– Ну, все, все… Успокойся. Я здесь, и теперь все будет хорошо.

Он обнял ее за шею и снова разревелся, теперь уже явно от облегчения. Сестры тоже подбежали, схватились за плечи обоих, глаза тоже на мокром месте.

Алекса дала всем троим отреветься, а потом встала, подхватила Люка, благо малорослый, на руки и велела:

– Дэйзи, Джесмин – на уроки. А мы – домой. Развели болото…

Девчонки сумели улыбнуться и убежали. А Алекса вытерла слезы брату, прислонившемуся к ней щекой, и с длинным вздохом спросила:

– Расскажешь, что ли? По дороге-то домой?

Обернулась к двери и замерла. Тот, угрюмый, дожидался ее. Ее? Он не договорил? Или все еще хочет крутых разборок с какой-то ведьмой-недоучкой?

Как будто догадался.

– Пошли в машину, – тяжело сказал он. – Довезу куда надо.

Притаившийся на руках сестры Люк прильнул к ней еще больше. Испугался неизвестного? Алекса подвигала головой, будто погладила щекой его щеку, а когда брат взглянул на нее, тихонько сказала:

– Он меня привез сюда. Все хорошо. – И снова вздохнула.

Как ни странно, обычно быстро приходящий в себя после передряг братишка в машине затих. Так, что Алекса, сидевшая с ним рядом на заднем сиденье, встревожилась: а хорошо ли его осмотрели в школьном медпункте? А вдруг его все-таки надо было везти в больницу? Но пригляделась к нему, привалившемуся к ней, и заметила, что он то и дело посматривает на их странного водителя. Алекса подумала даже, не пугает ли тот Люка своей угрюмой внешностью – братишка видел водителя в верхнем зеркальце… Когда машина остановилась в указанном месте, Алекса быстро выбралась и снова подхватила Люка на руки. Вышедший водитель взглянул на нее уже привычно недовольно, и девушка неловко сказала:

– Спасибо. Вы были так добры к нам, что я не знаю, как вас благодарить.

– Напои чаем, – неожиданно предложил он. – На пару я все равно опоздал, а пить хочется.

Алекса было открыла рот ойкнуть: а к чаю-то ничего нет! И вспомнила про заначку, спрятанную от сладкоежек младших, чтобы выпечки хватило на полдник! Идти в университет сегодня уже не придется, значит, успеет напечь кексов до прихода сестер!

Кажется, ее сосредоточенное лицо навело странного благодетеля на определенные мысли, и он снова угрюмо сказал:

– Не хочешь – так и скажи…

– Нет-нет, – быстро сказала Алекса и виновато улыбнулась ему. – Зайди с нами. Я просто вспоминала, что у нас к чаю есть, а то неудобно только чай…

Он хлопнул дверцей, подошел к ней и взял на руки Люка, нисколько против этого не возражающего. «А может, Люк побоялся возразить», – думала Алекса, отпирая калитку. Когда она пропустила огневика с ношей мимо себя, Люк внезапно сказал:

– А я тебя знаю. Ты Карей Тиарнак-младший. Мы с ребятами видели тебя на соревнованиях. Ты ведь играешь за «Саламандру»? Мы за твою команду всем классом болеем! А можно будет нашим сказать, что ты нам помог доехать до дома? – Кажется, теперь Люк сильно жалел, что из школы уехали раньше звонка с урока! Хотя глаза горели и прямо сейчас. – Так можно?