— Меня какая-то тварь укусила!

На травянистом берегу Уклейки собрались тридцать пионеров. Роман на мопеде объездил весь посёлок и оповестил ребят повзрослее, что в полдень на берегу речки под старой берёзой состоится очень важный разговор с Василием Васильевичем и учёным. О чём будет разговор, до поры до времени помалкивал.

Орнитолог принёс с собой пробирки и показал вредителей, пояснив, что в этом году создались для них очень благоприятные условия. Потом интересно рассказал о лесе и его влиянии на жизнь планеты. Это для тех, кто его раньше не слышал. Потом Василий Васильевич рассказал, что по всей стране в городах и сёлах создаются школьные лесничества. Их уже более четырёх тысяч. Юные лесничие борются с браконьерами, ухаживают за лесом, уничтожают вредителей, берут под охрану муравейники, птиц, зверей. Зимой подкармливают их… Он предложил создать своё школьное лесничество в посёлке Погарино.

Лёшка Дьяков открыл одну пробирку и хотел поближе познакомиться с вредителем, но ребята отобрали от него пробирки. Последние слова учителя физики были такими:

— Теперь, ребята, вы всё знаете о лесе и его обитателях. Лес наш может оказаться в опасности. И этот лес принадлежит вам. Вы — его хозяева. Вы можете спасти лес от большой беды.

На лужайке загудели. Когда снова стало тихо, Василий Васильевич предложил избрать совет и председателя Школьного лесничества. Ребята назвали шесть человек. Они бы и больше выбрали, но физик сказал, что достаточно.

— Кого изберём председателем? — спросил он.

— Известно кого, — сказал Виталька Гладильников. — Ромку Басманова. Кого же ещё?

— Он в лесу как дома, — поддержали пионеры. — И со зверями дружит.

Все проголосовали за Басманова. Василий Васильевич положил руку на плечо Роману.

— Действуй, председатель, а мы, — он улыбнулся Храмовникову, — не будем вам мешать.

Взрослые ушли, а члены школьного лесничества остались. Роман предложил школьное лесничество разбить на четыре группы и назначить старших. Первую группу возглавит он, вторую — Виталька Гладильников, третью Никита Поздняков, а четвёртую…

Вот тут-то и начались трения. Роман предложил кандидатуру Гришки Абрамова, но выскочила Тоня Яшина. Ha круглых щеках румянец.

— Что же такое получается! — возмущённо сказала она. — Все бригадиры мальчики, а девочки, выходит, не могут быть старшими?

— Безобразие! — поддержали её девочки. Их было шесть человек. Даже Маша Кошкина пришла. Седьмой была Майя.

— В нашей стране мужчины и женщины равны, — крикнула Маша. — А вы нас тут притесняете!

— Мы весной больше вас посадили саженцев!

Роман досадливо поморщился: ишь раскричались!

— Ладно, выбирайте сами старшего… то есть старшую, — предложил он.

Девочки, собравшись в кружок, шёпотом посовещались, а потом Тоня громко объявила:

— Мы решили создать отдельную девчоночью бригаду и вызвать вас на соревнование.

Роман испугался: незачем тут устраивать соревнования. Надо немедленно лес спасать! В его заранее составленных списках девочки были разбиты по всем группам. Что греха таить, девочки работать умели и ничуть не уступали мальчикам. А в таком деле, как уничтожение вредителей, они были незаменимы.

Он стал возражать, но девочки загалдели, так что хоть уши затыкай. Все дружно стояли на своём. Взгляд Романа остановился на Майе.

— Тоня права, — сказала она. — Пусть будет одна девичья бригада.

— Не уступай им, Роман! — крикнул Гришка, которому хотелось стать бригадиром.

Хорошо сказать — не уступай! Разве девчонок переспоришь? И Роман махнул рукой: мол, поступайте, как знаете… Только спросил, кто же старший.

— Тоня Яшина, — дружно ответили девочки.

В понедельник решили на всех старых делянках сжечь сучья, гнильё, разумеется, соблюдая меры предосторожности. Лес сухой, и подуй не в ту сторону ветер — может пожар заняться. Затем станут опрыскивать деревья жидкостью, которую в ближайшее время доставят из района.

В понедельник сбор в восемь утра на этом же месте.

Организационное собрание юных лесничих закончилось, но ребята не торопились расходиться. Девочки, окружив свою бригадиршу, что-то выясняли. Среди них выделялись ростом Майя и Маша Кошкина. В отличие от тоненькой и изящной Майи Маша была рослой и угловатой. На солнце пламенели её рыжие волосы. На носу чёрные очки. Когда Маша снимала их, то можно было увидеть небольшие светлые глаза с белыми выгоревшими ресницами. На скулах и щеках коричневые веснушки. Они не проходили у Маши и зимой.

Гришка надулся и в сторонке строгал перочинным ножиком суковатую палку. Изредка бросал сердитые взгляды на приятеля. Роман незаметно развёл руками — мол, я старался, да вон как всё обернулось…

— Роман, поучи на мопеде, — попросил Виталька. — Члены школьного лесничества должны уметь на чём-нибудь ездить…

Ребята поддержали предложение. Роман и Гришка переглянулись: и сами-то ещё не накатались… Вчера только опробовали. Однако делать было нечего, и Роман взялся за обучение: рассказал, как запускать мотор, включать сцепление, тормозить, а остальное всё, как на велосипеде.

Первым вызвался совершить пробную поездку Виталька Гладильников. Роман, придерживая мопед за седло, дал ему проехать немного.

— Я сам! — торопился блеснуть перед ребятами своими успехами Виталька.

Проехав зигзагом метров десять, Виталька круто свернул в придорожную канаву и, вылетев из седла, зарылся носом в конский щавель. Мопед упал набок, а заднее колесо со свистом крутилось, разбрызгивая землю с травой. Никелированные спицы радужно сверкали.

— Скачет этот мопед, как козёл, — оправдывался Виталька, искоса поглядывая на задумчиво стоявшего под берёзой Романа, который уже и не рад был, что согласился обучать ребят езде на мопеде. Прежде чем научиться держать равновесие, каждый два-три раза загремит на землю… Ладно бы только сам, так ведь машину калечат!

Как ни удивительно, быстрее всех научился ездить на мопеде Лёшка Дьяков. Правда, у него ноги длинные, до земли достают, так что упасть ему просто невозможно. По прямой Лёшка ездил как полагается, а вот с поворотами у него получалось не очень.

Делать было нечего, Роман принялся приводить в порядок мопед. Виталька было сунулся помочь, но Роман отмахнулся. Впрочем, работы было немного. Закончив ремонт, Роман поставил мопед к берёзе и подошёл к ребятам, дожидавшимся на лужайке. Девочки уже давно ушли. Майя, уходя, пристально посмотрела Роману в глаза, и у него осталось ощущение, что она ему хотела сообщить что-то важное. Но не бежать же ему было на виду у всех следом…

Никита Поздняков схватился бороться с Гришкой Абрамовым. Силы у них были примерно одинаковые, и они долго не могли одолеть один другого. Оба покраснели, запыхались. Остальные валялись на траве и смотрели на них. День стоял тёплый, солнечный. Запахи соснового бора и трав перемешались; в глубоком синем небе высокие облака, лёгкие просвечивающие тени едва касались луговых трав. Ромашки, жёлтые одуванчики, васильки чуть покачивались на тонких стеблях. И птицы радовались погоде: синицы, щебеча, стайками перелетали с дерева на дерево, трясогузки разгуливали по просёлку. А за речкой весело куковала кукушка. Нынче она добрая: спроси, сколько лет тебе жить, — сто, двести накукует!

Роман смотрел на стрижей, забравшихся под самые облака. Стремительные птицы походили на чёрные крестики, разбросанные в поднебесье. Крестики то сближались, то разбегались в разные стороны.

Все проехали на мопеде ещё по одному кругу. Когда же снова взобрался на седло Виталька, у Романа ёкнуло сердце: не покалечил бы машину опять! Сидел Гладильников в седле сгорбившись, напряжённо, глаза вытаращил. Роман поддерживал его, пока мопед не набрал скорость.

— Поехал! — свистящим шёпотом сказал Виталька.

Проехав по прямой сотню метров, Виталька вдруг круто повернул к одинокой толстой берёзе, стоявшей на обочине. Он врезался прямо в центр. Переднее колесо сплющилось в лепёшку, фара со свёрнутой шеей рассыпалась вдребезги. Виталька отделался приличной шишкой, которая, будто рог у молодого козлёнка, вырастала у него на лбу прямо на глазах. Потирая свою лиловатую шишку, он стоял у берёзы и задумчиво смотрел на покалеченный мопед.