С тех пор Поздняков никогда не пройдёт мимо Ромки, чтобы не остановиться и не перекинуться с ним несколькими словами. Вот и сейчас задержался, хотя и видно, что спешит по какому-то неотложному делу.

— На лето никуда не уедешь? — поинтересовался Поздняков.

— Может, к тётке в Пензу, — ответил Роман. — А может, ещё куда. У меня ещё есть тётка в Курске.

— На тёток ты богатый, — улыбнулся директор. — А как дела обстоят с дядьками?

— Дядек нет, — вздохнул Роман.

— Не переживай… Сам когда-нибудь будешь дядькой.

Ещё раз улыбнулся и зашагал к начальнику цеха.

Гришка Абрамов, почтительно стоявший в сторонке и не принимавший участия в разговоре, завистливо заметил:

— Руку пожал… и разговаривает, как… с большим!

— А мы с тобой уже не маленькие. В шестой перешли!

Гришка ещё хотел что-то сказать, но тут они заметили мчавшегося к мастерским худого, как палка, белобрысого Витальку Гладильникова. Он ещё издали что-то кричал и размахивал клетчатой рубахой. Подбежав, Виталька прислонился голой спиной к берёзе и стал рубашкой вытирать пот с лица. На узкой спине его можно было все позвонки пересчитать… Немного отдышавшись, он выпалил:

— Тришка из леса прихромал. Приволок за собой деревяшку с капканом. Стоит у твоего крыльца и по ступенькам лапой колотит…

— Егоркина работа… — нахмурился Ромка. — На енота поставил, а Тришка попался.

— Ему же больно! — сказал Виталька.

Мальчишки наперегонки бросились к посёлку. Виталька быстро отстал, а потом и вовсе остановился. Свернул с дороги на лужайку и, подложив клетчатую рубаху, растянулся на траве. Над головой мальчишки медленно проплыло большое облако. Верхняя окаёмка его розово светилась.

2. Майя, старичок профессор, Гектор и Тишка

По дороге к посёлку пылил небольшой остроносый автобус. Он каждый день в два часа дня привозил со станции Жарки пассажиров. Автобус был старый, расшатанный, на ходу скрипел, натужно кряхтел, в днище что-то гулко ударяло, а белая пыль оседала на вещах и одежде. В кабине шофёра рядом с давно остановившимися часами была прикреплена цветная фотография большеглазой красавицы.

Автобус остановился не доезжая сельмага. Из обеих распахнутых дверей стали вываливаться пыльные, разомлевшие пассажиры. Моторист Гладильников купил в райцентре новый телевизор «Ладога». Он с усилием протолкнул в дверь огромную тяжёлую коробку. Жена помогала ему. Гладильников вертел головой, удивляясь, куда же запропастился его сын Виталька. Так и пришлось им вдвоём с женой тащить телевизор к дому.

Из автобуса чёрно-белым мячом выкатился на дорогу маленький аккуратный пёсик. Белый с коричневыми пятнами. Не обращая ни на кого внимания, он по наикратчайшей прямой целеустремлённо подбежал к забору и поднял заднюю ногу.

— Гектор! — строго позвала длинная девочка с новеньким пухлым рюкзаком за спиной. Она тоже вылезла из автобуса и теперь, стоя на дороге, с тревогой озиралась. Маленький тощий старичок с загорелым лицом, на котором выделялась седая бородка клинышком, выволок большой чемодан, второй ему кто-то подал со связанными вместе марлевыми сачками, удочками. Поставив вещи в сторонку, старичок снял с седой головы выгоревшую соломенную шляпу, вытер платком пот со лба.

— Не в городе, — пробормотал он, — не потеряется.

— Может, он под машиной? — девочка, придерживая рюкзак, нагнулась и заглянула под автобус.

В этот момент из калитки дома Басмановых степенно вышел окружённый ребятами Тришка. Лапа его была освобождена от капкана, и медведь, немного припадая на неё, ковылял по дороге. На ходу Тришка что-то жевал и благодарно поглядывал на Ромку, шагавшего рядом. Неожиданно от автобусной остановки пушечным ядром устремился на медвежонка приезжий пёсик. Маленькие глаза его сверкали отвагой, шерсть встала дыбом, мелкие острые зубы оскалены. Грозное рычание сопровождало эту стремительную атаку. В следующее мгновение — никто не успел даже толком понять, что произошло, — пёсик, проскочив между ног Гришки Абрамова, вцепился в медведя, который, наверное, раз в двадцать был его больше и мог одним ударом лапы забросить на крышу любого дома в посёлке.

Но Тришка от такой неожиданности растерялся. Поднявшись на задние лапы, он с изумлением уставился на белый рычащий ком, вцепившийся в заднюю ногу.

— Гектор! — послышался испуганный возглас. Длинноногая девочка в белых брюках отважно подбежала к медведю и в самый последний момент оторвала от него пёсика. Тот фыркал, выталкивая из пасти медвежью шерсть, рычал и извивался, полный решимости снова вступить в неравную борьбу.

Тришка, с поднятой лапой, смотрел на него, и маленькие его глазки не предвещали ничего хорошего, но тут Ромка выхватил из кармана несколько конфетин в бумажках и протянул медведю. Позабыв про пёсика, Тришка принялся потешно разворачивать бумажки. Сердитое ворчание заглохло в его глотке. С пасти капнула слюна.

— Вот это пёс! — восхищённо заметил Ромка, глядя на барахтавшегося в руках девочки пёсика. — Ростом с кошку, а храбрый, как лев!

— Наши-то собаки, как увидели Тришку, так все в подворотню попрятались, — сказал Гриша. — Помнишь, как Тобик на него наскочил, а Тришка его лапой через забор перекинул? — вспомнил Гриша.

— Что это за порода? — поинтересовался подошедший Виталька. — Отродясь таких не видал.

— Фокстерьер, — ответила девочка. Она уже успокоилась и с любопытством смотрела на медвежонка. — Он ручной, да?

Мальчишки, перебивая друг дружку, рассказали историю Тришки.

Год с лишним назад ранней весной Тимофей Георгиевич Басманов принёс из леса маленького медвежонка. Во время валки леса они наткнулись на брошенную медведицей берлогу. Одного медвежонка она успела утащить с собой, а второго оставила. Басманов и принёс его домой. До недавнего времени Тришка воспитывался в доме, а потом начал пошаливать. Он ещё не стал настоящим медведем, но уже мог справиться со взрослым человеком. Один раз ни с того ни с сего набросился на поселкового козла и ободрал ему бок. Правда, козёл был вонючий и задиристый, его никто в посёлке не любил. А когда Тришка потрепал сразу двух собак, набросившихся на него, причём одна была охотничья, то обозлённый хозяин ворвался к Басмановым с ружьём и сам хотел застрелить Тришку, но Тимофей Георгиевич не позволил. За собаку он заплатил, а Тришку после этого случая увёл в глубь леса и отпустил на все четыре стороны. Первое время молодой медведь почти каждый день наведывался в посёлок, и всякий раз или Ромка, или отец отводили его в лес. Наконец медведь понял, что его гонят прочь, обиделся и перестал приходить. Людей он ещё не научился опасаться и несколько раз пугал женщин в малиннике, подходя к ним. Видно, всё ещё его тянуло к людям. И вот, когда стряслась с ним беда, снова приковылял в посёлок.

Только два человека знали, где бродит Тришка: Тимофей Басманов и Ромка. Приходя в лес навестить Тришку, Ромка никого из ребят не брал с собой. Даже лучшего друга— Гришку Абрамова. Роман приносил медведю сладости, к которым тот привык, живя у людей, играл с ним, ел в малиннике сладкую ягоду. Тришка провожал его до старой вырубки и уходил в чащу.

Вот и сейчас, проводив медведя до опушки леса, ребята остановились, а Ромка с Тришкой скрылись в сосновом бору.

Ребята обступили девочку с собакой и подошедшего к ним старичка. Все с любопытством разглядывали пёсика. Он всё ещё не мог успокоиться и воинственно посматривал в ту сторону, куда ушёл медведь. Верхняя губа у него приподнималась, открывая маленькие острые зубы, но ворчание уже не было таким свирепым.

Девочка опустила его, и Гектор, уткнув нос в землю, потрусил в сторону леса, однако, когда старичок его окликнул, сразу вернулся.

— И много зверья в ваших лесах? — поинтересовался старичок.

— А вы охотник? — спросил Никита Поздняков, сын директора леспромхоза.

— Я учёный, — ответил старичок. — И противник всякой охоты.