Пожалуйста! Андрейка не пожалеет. Ему сейчас не нужны эти кусочки, а колхозу и сельсовету нужны.

Вот на комбайне Андрейке не привелось поработать. Он здесь ни при чём, но всё-таки обидно.

На прошлогодней целине выросла очень хорошая пшеница. Её убрали дядя Костя Суворов и молоденький комбайнер Василий Иванович, пока Андрейка был в больнице.

Может быть, прошлой ночью Андрейка видел, как машины с зажжёнными фарами везли пшеницу на элеватор?

Кто не знает, что зерно в машинах увозят на элеватор? Там его мелют. А из муки мама Сэсык стряпает лепёшки. Всё очень просто. Это знают все, кроме Дулмы, хотя она и заработала уже десять пятёрок.

Так быстро проходит лето! Разве успеешь сделать всё, что ты хотел? И только по зарубке на двери юрты видно, что Андрейка подрос за это лето.

Где-то летит сейчас в небе его Лебедь-Лебедин.

Бабушка Долсон по-прежнему верит в своих богов. Но Андрейка-то знает, что они ничего не едят…

Конечно, Советская власть не отдала Дулму Бадме. Теперь уже злой человек из дацана больше не будет стрелять в лебедей. И Щукин не станет возить его на своей машине. Был суд. После суда Бадму и Щукина увезли два милиционера, и едва ли теперь когда-нибудь этих людей встретит наш Андрейка.

Растут Андрейкины кургашки. На них всё больше шерсти и мяса. Надо ведь сдержать слово. А слово не воробей…

Учительница Вера Андреевна стала здоровой и румяной. А это от богатырской воды, от Хоронора — Чёрного озера и айрака — кислого молока.

Папа Арсен, мама Сэсык, бабушка Долсон, Рыжик, Нянька, Катька — все остаются в степи.

Андрейка и Дулма будут учиться.

А вот выпадет снег, придёт большое воскресенье — и Андрейка с Дулмой вернутся. Тогда Андрейка снова вспомнит о солнце и о машине, на капоте которой летит сверкающий олень. И он всё-таки поедет туда, где ночует солнце, где стоит золотая юрта и несёт свою службу отважный Алтан-Шагай-мэргэн.

Ну, а после зимы опять придёт весна, потом лето. И опять Андрейка подрастёт. Андрейка будет жить, расти, пока не станет большим, таким, как Тудуп, как комбайнер Василий Иванович.

И тогда он сам будет убирать хлеб на целине и отправлять зерно на элеватор. Тогда он сам будет работать на сенокосилке. Сам, на своём Рыжике и на отцовом Воронке. И в степи будет стоять ещё больше зародов сена.

Вот поэтому я и не знаю, можно ли считать, что повесть об Андрейке Нимаеве дописана до конца.