— Это не самоотдача.
— А что же?
— Одержимость.
— Вот как ты пытаешься понять меня? Ярлык повесил. Что и следовало ожидать.
— Это не ярлык. Взгляни на себя. О, боги, Йоханнес, ты же врачом собирался стать! Хотел
помогать людям!
— Врачи. Мошенники и шарлатаны. Лишь пытаются отогнать тьму, а если не получится, у них
всегда наготове пара оправданий. Им не хватает то ли ума, то ли духу, чтобы вновь вернуть свет. Но
не мне. Не мне! Я буду Прометеем современности, что бы ни пришлось делать, какими бы тёмными
делами не пришлось заниматься, чтобы постигнуть тайну.
— А что, если никакой тайны нет? Что, если это за рамками понимания смертных? Что тогда?
Что будешь делать?
— Должна быть, — ответил Кабал. При этом он выглядел очень старым и уставшим. — Должна
быть.
Хорст взял младшего брата за плечи.
— Послушай, у нас есть двадцать четыре часа — даже меньше, учитывая светлую часть суток
— но время есть. Можно придумать выход. — Кабал непонимающе заморгал. — В этих контрактах
всегда где-нибудь да найдётся лазейка. Должно быть, это традиция. Сожжём контракты, освободим
тебя от пари, а затем отыщем лазейку в договоре, что ты подписал, продав душу.
— В моём договоре нет никакой лазейки, — сказал Кабал. — Я отказался от души в обмен на
основы некромантии.
— И это всё?
— Не знаю. Мне нужна была "тайна жизни после смерти" — всё как обычно.
— Ты попросил именно это?
— Что-то вроде того.
— Тогда всё просто! Разве не понимаешь? Ты хотел узнать тайну жизни после смерти, а
получил пару формул, которые позволяют тебе возвращать людей к жизни жалкими подобиями тех,
кем они были. Тебе ещё пришлось выполнить большую часть работы, чтобы этому научиться. Они не
смогли выполнить свою часть сделки!
— Ты просто придираешься к определениям.
— Да ладно тебе! Думаешь, Сатана упустил бы такую возможность, если бы ситуация была
обратной?
— Какой мне прок от его души?
— Я не это имею в виду. Он у нас в руках. Это философское минное поле!
Кабал на мгновение представил себе, как Аристотель неожиданно исчезает в огненном облаке
посреди чистого поля, а Декарт и Ницше с ужасом это лицезреют. Он взял себя в руки.
— Меня ведь наделили силой использовать формулы. Вот и вся выгода.
— Это тебя ни к чему не привело. Брось эту затею. Начни заново.
— Я... я не знаю.
Он прикинул, сколько исследований понадобится, чтобы нагнать потерянное в схватке с
дьяволом время. По всему выходило, что немало.
— Йоханнес. Сделай это. В качестве искупления.
Хорсту Кабалу казалось, что его брат, Йоханнес, выглядит так же, как и в шестилетнем
возрасте, когда у него умерла собака. Та же оцепенелая неспособность осознать что произошло.
Йоханнес Кабал посмотрел на пол, на ночное небо и, наконец, на брата. Он выглядел растерянным.
— Я не знаю, — прошептал он.
Хорст раскрыл объятия. Он не обнимал младшего брата с тех пор, как тот был ребёнком. Они
никогда не были близки, а когда Кабал признался, что ненавидел Хорста, стало ясно почему. Но даже
сейчас, даже в этом месте, кровь, как и раньше, гуще воды.
— Эй! Босс! — из ниоткуда появился Кости. За мгновение, что Хорст переводил взгляд с
Йоханнеса Кабала на мистера Костинза и обратно, его брат испарился — на его месте стоял Кабал,
некромант.
— Что? — бросил Кабал.
— Мне кажется, у нас клиент, — сказал Кости, широко улыбнувшись.
Хорст вздохнул. Момент упущен. До сих пор непринуждённая улыбка и добродушие мистера
Костинза ему даже нравились. До сих пор было очень легко забыть, что он всего лишь частичка Ада,
которую принесли на Землю и одели в шляпу. Эта улыбка изменила всё. Речь шла о том, чтобы
забрать чью-то душу — и это был повод для радости.
— Где?
— В зале с автоматами. Она там просто торчит без дела, да и выглядит очень даже несчастно. У
нас наверняка для неё что-нибудь найдётся.
— В зале с автоматами? В кои-то веки это место оправдало затраты.
Кабал зашагал вперёд, Костинз за ним. Хорст растворился в воздухе и прибыл раньше них.
Зал игровых автоматов неизменно служил отличной приманкой для людей, жаждущих
избавиться от лишней мелочи, а вот в сборе душ проявлял себя слабо. Сейчас, как и всегда, он был
забит детишками и подростками, что играли в багатель и одноруких бандитов, мерялись силой с
медной рукой, и созерцали жутковатые сценки в механических вертепчиках. Хорст лихорадочно
смотрел по сторонам. Они скоро дойдут, и он потеряет свой шанс увести отсюда потенциальную
жертву. Люди вокруг мешали ему передвигаться на большой скорости, и ему приходилось тактично
проталкиваться через толпу. Он не видел никого, кто бы подходил по описанию, пока орава
подростков не бросила попытки достать мягкую игрушку из автомата и не отошла. Девушка.
Наверное, ей даже двадцати нет. Хорст редко видел, чтобы горе так сильно отпечатывалось на лице.
Её окружали люди, но не касались её — несчастье было почти что материальным. И ей, должно быть,
казалось, что они умышленно его избегают. Хорст решительно двинулся сквозь толчею.
— Прошу прощения, мадам.
Он стоял рядом с ней. Она подняла взгляд. Столько ночей без сна. Столько ночей в слезах. Он
посмотрел в сторону входа. Видно было, как приближаются его брат и Кости. У него не оставалось
времени на изысканные манеры и даже на то, чтобы зачаровать её и вывести оттуда.
— У вас несчастный вид. Могу я чем-то помочь?
Она лишь слабо, неуверенно улыбнулась.
— Меня зовут Хорст Кабал. Я один из владельцев. Невыносимо видеть, как кто-то...
Кабал и Костинз были уже почти у входа.
— Слушай, что стряслось? Может, деньгами помочь? У нас денег полно, не знаем, куда девать.
Дам столько, сколько нужно.
Её улыбка поникла, она растерялась. Времени больше нет. Он наклонился и шепнул ей на ухо:
— Делай, что хочешь, только не поддавайся искушению. Обещаешь?!
Он выпрямился, она непонимающе на него смотрела.
— Не поддавайся, — еле слышно повторил он, и пропал.
Кабал осмотрел помещение. Полным-полно женщин, которые то ли и вправду горевали, то ли
следуя моде, делали невыразительное лицо. Если он когда и обладал способностью заметить горе, она
давно уже атрофировалась от нечастого использования.
— Кто? — спросил он Костинза.
— Вон та, босс. Лицо у неё — печальнее не придумаешь
Кабал внимательно на неё посмотрел. Честно говоря, она выглядела немного озадаченной.
— И чего же она хочет?
Костинз некрасноречиво пожал плечами.
— Не знаю.
Кабал раздражённо выдохнул и попытался вспомнить, как работает это место. С другими
аттракционами было куда проще. Там можно было просто спросить. Он поискал, кого бы спросить
тут, и его взгляд упал на механическую гадалку. Из своего стеклянного ящика Госпожа Судьба
обещала поведать будущее наивным клиентам на небольшом куске картона — и всё за один пенни.
"От неё был толк в прошлом", — припомнил он. — "Может, будет и сейчас?"
Кабал подошёл к ней и незаметно стукнул кулаком по ящику рядом с прорезью для монет.
Ничего не произошло.
— Плати-ка сама, Судьба, а то устрою тебе свидание с ножовкой, — сказал он грубым
шёпотом.
Манекен немедленно задвигался, услужливо посмотрел в хрустальный шар, и остановился.
Мгновение спустя в лоток упала карточка. Кабал взял её и прочитал:
ГОСПОЖА СУДЬБА ВСЁ ВИДИТ И ВСЁ ЗНАЕТ.
ТЫ ВСТРЕТИШЬ ЖЕНЩИНУ, У КОТОРОЙ ЕСТЬ ТО, ЧТО ЕЙ НЕ НУЖНО.
ПРЕДЛОЖИ ЕЙ СРЕДСТВО ОТ ЭТОГО, И ОНА НЕ ПОСКУПИТСЯ.
СОВЕТ ГОСПОЖИ СУДЬБЫ:
О ЧЕЛОВЕКЕ СУДЯТ ПО МАНЕРАМ.
