пылью, и часов пять, не меньше.

3

Утром я попрощался с женой - через неделю из партии уедет к моим

родителям - и с рюкзаком за плечами пошел в гараж, к нагруженной доверху

машине. Возле нее тут же «обрадовала» повариха: забыла кое-что купить из

продуктов, и нужно заехать в Мирный. Что мне совсем не понравилось:

шофера машины видел всего один раз, и понял, что за ним нужен глаз да глаз,

и двое молодых парней, принятых рабочими на геологической съемке,

доверия тоже не внушали.

Как в воду смотрел! В Мирном остановились на пятнадцать минут на

стоянке рядом с милицией, и все побежали в поселок непонятно зачем. Я же с

поварихой пошли в продуктовый. А вернулись назад – шофер не вязал лыка.

Это сколько же выпил, если за пятнадцать минут дошел до такого состояния!

Но он хоть к машине вернулся! Зато один из молодых парней отсутствовал, и

как мне тут же сообщили, сидит в милиции. И что делать?

К счастью, четвертым пассажиром машины – если не считать повариху,

которой я как женщине определил место в кабине рядом с шофером –

оказался Егорыч, надежный техник геофизик старой, еще военной закалки.

Он и предложил шофера подменить, потому что возвращаться нам в партию и

на того жаловаться – себе дороже, нечего было от машины отпускать. Но я

должен сходить в милицию, выручить молодого парня.

«Тогда так», - предложил я решение, - «ты сейчас машину со стоянки

отгоняешь на дорогу в отряд. Что б менты ее не нашли, если надумают

шофера проверить. А я иду за парнем».

Тот оказался трезвым, но возбужденным. Решил выпить стакан

газировки, из сатураторной установки, а она три копейки проглотила, но

воды не выдала. Парень стукнул по сатуратору кулаком – обычное, между

прочим дело, я и сам не раз так делал, - но вода не полилась. В порыве гнева

врезал по нему ногой – на глазах мента в штатском. И попал в милицию:

штраф за кощунство десять рублей, а их у парня нет. Пришлось доставать

свои деньги. И побыстрее из ментовки смываться, после слов дежурного:

«Надо бы на шофера вашего посмотреть. Знаем мы геологов: по одному

не пьете, а если и он такой же», - кивнул на парня, - «то дальше штраф

стоянки вы сегодня никуда не уедете!»

Из ментовки мы не пошли, а побежали к машине! И сразу на ней

рванули из поселка, не дожидаясь появления гаишника – в Мирном и такой

был. До ночи (вот тебе и пять часов!) тряслись на спальниках, держась за

веревки обвязки груза. Наконец в свете фар показались фанерные домики и

палатки отряда. Слава тебе, господи! Не сломались, не перевернулись, никто

из кузова под колеса не свалился!

Устроился я в домике начальника – по его предложению. А на

следующий день после работы (и двух месяцев осточертевшей городской

жизни) вокруг отряда пробежал, поднялся на ближайшую горушку и

посмотрел, что вокруг нас творится. Все отлично: горки невысокие - по

таким приятно ходить в маршрутах, а архары, кеклики, может и кабаны

водятся. И за ними на юг сразу начинается равнина, с громадным на нем

такыром – сайга должна быть обязательно. И отряд стоит на борту широкой,

4

заросшей саксаулом долины, которой не видно ни конца ни края, и зайцев в

ней, а может и каракурюков, должно быть, в местном безлюдье, навалом.

Удивился одному: кроме проселка, по которому мы в отряд приехали, через

родник проходил еще один, с юга на север. Причем не просто

просматривался среди травки, а был подразбит, как если бы по нему в

неделю одна-две машины проезжали.

Вечером в домике, уже опьяненный воздухом свободы, я достал

бутылку вина, что бы «прописаться», и в подходящий момент, после первого

тоста за окружающую отряд красоту и надежду, что она наполнена и дикой

животиной, у Леонида Дмитровича, для меня просто Лени, поинтересовался:

«Через родник кто-то постоянно проезжает. При тебе никто не

появлялся?»

«Уже заметил!» - Леня усмехнулся, - «Я и сам удивляюсь: на карте до

первого поселка на юге – двести километров. Так что ездят не за водой –

родники есть и поближе. А на севере у вояк полигон, и никаких поселков на

пятьсот километров – приезжать некому».

«Может, другие геологи?» - сорвалось у меня предположение, - «Нашли

рудишку, стоят рядом с ней, а отсюда водичку возят, в цистерне».

«Может, и стоят», - не опроверг меня начальник, - «только я за неделю

никого не видел», - и перешел на более насущную тему, - «Ты лучше скажи,

видел ли кого, когда сегодня по горкам бегал. Холодильника у нас нет, сам

знаешь, а до ближайшего магазина пилить целый день и столько же обратно.

И если дичину мы на днях не добудем - придется перейти на тушенку,

которую так же быстро возненавидим».

Сегодня не видел никого, но следы свежие на проселке, по которому я в

отряд прикатил, за ночь появились. То-есть, животина есть, и нужно ее

поискать, что Леня мне и поручил, как заядлому охотнику. Но только после

организации полевых работ, когда для каждого отрядника определится дело.

Часть вторая.

С неделю четырем геологам - мне, Славе, Паше и Саше - пришлось

побегать, ничего на картах не зарисовывая. Знакомились с местностью и

породами, а канавщики, БКМ-щик, топики и еще человек десять стояли за

спиной и ждали, когда им найдут работу.

С БКМом определились: нашли межгорную лощину, и под командой

молодого Паши послали железяку туда, добираться до коренных пород под

небольшими наносами.

С топиками разрешилось: нанесли на карту площадку, где наметили

гравику, и они туда поехали по карте, без всяких геологов.

А вот с канавщиками – с налета не получалось. Пришлось мне таскать

их за собой. И выслушивать - если к нужному месту невозможно подъехать -

в свой адрес высказывания на не совсем понятном языке, освоить который

можно только за оградой из колючей проволоки. Из чего я сделал вывод, что

как минимум двое из пяти работяг на зоне побывать успели. Причем один

5

был там или бугром, или как среди зеков называется – авторитетом: с

наколкой на плече в виде церкви с двумя куполами, на двух пальцах руки -

по перстню. Худой, высокий, жилистый, лет под сорок, этот мужик и здесь

собрался командовать – определять, кто из его коллег должен копать

задаваемую мною канаву. Такого я успел насмотреться еще студентом, будучи

на практиках в Сибири. Поэтому, не повышая голоса, посоветовал Витьку –

так его называли работяги - не лезть не в свои дела, ежели хочет в отряде

работать. И не сдержался назвать его при всех «Паханом», после чего первую

канаву определил лично ему, на что взамен получил злой взгляд. Зато дальше

все пошло как по маслу. В отсутствии «Пахана» - как далее оказалось, эта

кликуха к нему приклеилась намертво - четверо остальных работяг

повеселели, и больше всех самый молодой из них парень с налетом

интеллигентности, непонятно с какого перепуга решивший заработать деньги

кайлом и лопатой.

За эту же неделю отряд обустроился окончательно, никаких машин из

партии не ожидалось, а главный скоропортящийся продукт, свежее мясо,

кончался. Ближайшие родники можно было бы уже и проверить, посмотреть,

кто к ним, и в каком количестве ходит пить. Я и пошел в палатку наших

шоферов, поговорить с тем, кто неделю назад должен был меня везти в отряд,

но не смог этого делать, потому что за пятнадцать минут стоянки в поселке

Мирный успел напиться до состояния «не вяжет лыка». Но в отряде он себя

вел нормально, и тот бесчестный поступок Леонид Дмитрович ему простил.

А сейчас я хотел прозондировать, как этот шофер отнесется к предложению

покатать меня в нерабочее время.