Я бегу на месте, чувствуя, как с потом выходит не только выпитое сакэ, но и напряжение, скопившееся за последние два дня. Небо на горизонте немного расчистилось, и это голубое предзнаменование ясных дней вселяет надежду. Возможно, погода улучшится быстрее, чем мы ожидали.
Когда я возвращаюсь домой, чтобы принять душ и переодеться в льняную рубашку и брюки, которые ношу зимой и летом, Кейт уже ушла на работу. Удивительно, как мало видишься с человеком, даже если вы живете вместе и работаете на острове площадью сто пятьдесят акров.
В семь утра, когда я вхожу в ресторан, помещение кажется заброшенным. Только пара уборщиц заканчивает мытье серого мраморного пола и несколько официантов разносят блюда к завтраку типа «шведский стол». Идя параллельно буфету, уставленному тарелками с мясом, сыром и салями, должен отметить, что ассортимент сегодня довольно скудный. Сразу видно, силы и возможности наших поваров на исходе. На столе не видно дынь, ананасов, клубника явно не первой свежести, бананы для детишек уже заметно почернели, а тропических фруктов вовсе нет. Да, зрелище довольно жалкое. Учитывая, что курорт находится на тропическом острове, буфет должен просто ломиться от фруктов, как во время средневекового королевского пира. А то, что я вижу сейчас, напоминает своей убогостью четырехзвездочный курорт. Хотя если постараться…
Звоню менеджеру по продуктам:
— Жан-Франсуа, я сейчас около буфета…
— Ах нет, не надо мне ничего объяснять, — начинает он. — Я ничего не могу поделать. Шеф-повар уже просто хочет убить меня. А я и сам готов застрелиться.
— Неужели ничего нельзя сделать?
— Нет, до тех пор, пока не приплывет этот гребаный корабль. Мне нужны фрукты. Нужно гребаное розовое шампанское, причем еще со вчерашнего дня. И знаешь что?
— Что?
— Наш новый русский…
— Мистер Георгий.
— Да, именно. Он хочет закатить празднество на этой гребаной песчаной отмели сегодня к вечеру. Остается только надеяться, что корабль не опоздает. Иначе ты, шеф и Бернар сделаете из меня шашлык.
— Так он заказал песчаную отмель?
— Oui[12].
— На сколько персон?
— Двадцать, двадцать пять, точно не уверен.
— Прекрасно, — говорю я. — Одну минуточку…
Быстро соображаю, что на этом мы можем заработать двадцать, а то и все тридцать тысяч долларов. Я должен убедиться, что этим утром на виллу мистера Георгия послали несколько свечей, халат и бутылку шампанского. Следует навестить его во время завтрака, а еще лучше — прийти прямо к нему на виллу. Обычно такие VIP-клиенты предпочитают не питаться в общественных местах, если могут сделать это где-то еще. Однако на всякий случай я предупреждаю Лейлу, одну из самых перспективных управляющих рестораном, звонить мне на мобильный, если мистер Георгий и его банда приедут.
— Итак, — встряхиваю я Жана-Франсуа еще раз, — встречай меня прямо сейчас возле кухни.
Не оставив французу шанса пожаловаться, даю отбой. Выпиваю ударную дозу двойного эспрессо, забираюсь в багги и еду к огороду возле кухни.
Это маленькое спокойное место, содержание которого обходится нам в пятьдесят тысяч долларов в год и где гости могут подышать воздухом, смешанным с ароматом экзотических трав, а также попробовать самые свежие овощи прямо с грядки. Это одна из тех экологически чистых ценностей, которые мы рекламируем наравне с тай-цзи и йогой. Именно такие места пробуждают любовь к природе в каждом жителе мегаполиса. В информационных подборках на всех виллах, вместе со справочником по услугам спа-салона и меню, лежит красочный буклет об этом огороде, предлагающий экскурсию в чудный уединенный уголок, где гости могут отведать экзотические напитки, подаваемые на закате солнца.
Остановившись около горшечного сарая и выйдя под моросящий дождик, думаю с некоторым облегчением, что никто ни разу так и не заказал эту романтическую прогулку по огороду. Все-таки он выглядит просто отвратительно. Пытаюсь вспомнить, когда был здесь в последний раз. Должно быть, примерно восемь месяцев назад, когда решался вопрос о выделении на огород средств размером в пятьдесят тысяч долларов. Да, думаю я, осматриваясь, одному Богу известно, куда пошли эти деньги, но непохоже, чтобы их истратили непосредственно на улучшение огорода.
У томатов длинные тонкие стебли и нет плодов. У бобовых нет стручков, а ночная фиалка выглядит как затянувшаяся года на три попытка вырастить кресс-салат. Этим мы не накормили бы даже больных анорексией, которым полагаются овощи после очистки кишечника. Что уж говорить про громадный отель, переполненный самодовольными мудаками, у которых ничто, кроме белуги, уже не вызывает слюновыделения.
Единственное, что здесь имеет хоть какую-то ценность, — это теплицы, переполненные цветами, комнатными растениями и орхидеями. Здесь растут основные украшения для всех наших общественных мест и вилл для отдыхающих. Но мы получаем в неделю еще около 4500 срезанных цветов из Малайзии. И каждый раз, когда обслуга виллы украшает кровать парочки розовыми цветками франджипани, выкладывая узор в виде большого цветка или дракона, мы знаем, что каждый бутон и лепесток доставлен самолетом. То же самое касается орхидей, которыми украшено почти все, в том числе ванные комнаты и бар. Раньше мы брали цветы напрокат у одной фирмы в Таиланде, по четыре доллара за горшок. Каждый раз, когда цветы увядали или у растений темнели листья, мы звонили в фирму и цветы заменяли на свежие. Однако во время недавней кампании по снижению расходов мы взяли партию орхидей на восемь тысяч долларов. Их доставили без горшков, и сейчас они находятся на кирпичах в теплицах, пока мы думаем, что с ними делать дальше. Сейчас, проходя мимо теплиц и глядя на бесполезные цветы, хаотично размещенные на столах, я думаю, что сделка по четыре доллара за горшок выглядела не так уж плохо.
Другие теплицы используются более толково. Они представляют собой три больших туннеля по пятьдесят метров в длину и три метра в ширину. В этих теплицах выращиваются черенки, которые в основном идут для ландшафтной архитектуры садов. Учитывая, что мы меняем и пересаживаем от трехсот до четырехсот растений в день, двум работающим здесь сотрудникам хлопот хватает.
Жан-Франсуа лихо подъезжает к огороду и выпрыгивает из багги. Его черные туфли с кожаными подошвами выглядят немного неуместно на сыром песке. Зачем он так вырядился? Он что, управляющий продовольственным магазином из Сити?
— Ну что, нашел что-нибудь съедобное?
— Боюсь, что нет, — отвечаю я.
— Ах, oui, — пожимает он плечами — один из галльских жестов, означающих что-то вроде «я же говорил». — Я даже не брал в расчет это место.
— Неужели?
— На прошлой неделе шеф-повару удалось раздобыть немного мяты в саду. Представляешь, это вызвало всеобщее ликование на кухне.
— Мята? Вот это она?
— Так, — Жан-Франсуа осматривается по сторонам, — в ближайшие две недели вы с Кейт можете забрать вазу с ночными фиалками. Хотите?
— Нет, спасибо, — говорю я, чувствуя себя немного по-дурацки. Очевидно, это место — самое большое посмешище острова. А я тешил себя иллюзиями, будто за пятьдесят тысяч в год получу нечто большее, чем несколько черенков и листьев. А зря. Пора надрать кому-то задницу.
На пути к багги мои размышления о том, кто будет первым в этом списке, прерывает телефонный звонок. Это Лейла. Очевидно, мистеру Георгию понравился буфет, а следовательно, он непривередлив в еде. Он и несколько его друзей только что зашли в столовую. Я смотрю на свои часы. Сейчас только четверть десятого. Для миллиардера мистер Георгий удивительно пунктуален.
Нажимаю на педаль газа и через десять минут уже приветствую мистера Георгия. Желаю ему самого доброго утра, каким оно только может быть. Высокий, с роскошной шевелюрой, хорошо сложенный, он производит впечатление человека веселого и энергичного. Мистер Георгий совсем не похож на низкорослых, толстых, желчных олигархов, с которыми мне приходилось до этого любезничать. Я сажусь за его стол, чтобы выпить с ним вместе чашечку кофе, пока он уплетает яйца бенедикт. Обычно я так не поступаю, поскольку клиенты не любят долгих разговоров за завтраком. У большинства из них нарушен суточный ритм организма в связи с перелетом через несколько часовых поясов. Они почти засыпают на ходу, и сама мысль о разговоре заставляет их избегать твоего общества. Однако у мистера Георгия веселый и даже бодрый вид. А впрочем, с чего бы ему грустить? У него есть пара сексуальных девчонок на одной из многочисленных вилл и целая когорта идиотов, чтобы смеяться над его шутками. Черт, в таких условиях даже Бен бы развеялся.
